Книга Заботливая женская рука - Надежда Первухина

7 января, среда, 19:30 (время московское)

— Молдер-р-р-р-р!!!

— Че?

— Что «че»?! Что значит «че»?! Куда ты сунул доклад по последней поездке в Висконсин?! Я его три дня готовила!!!

— Расла-а-а-абься, Ска-а-алли. На кой ффак тебе этот доклад?

Очаровательная даже в состоянии лютого гнева Дэйна Катерина Скалли, специальный агент ФБР, грохнула кулаком по столу — как раз в миллиметре от обтянутых несвежими носками ступней Фокса Уильяма Молдера, тоже специального агента ФБР.

Фокс Молдер не дрогнул, только с некоторым любопытством поглядел на напарницу:

— Что-то ты нынче агрессивная, Дэйна. Критические дни?

Скалли позеленела от злости. Фокс автоматически отметил, что светло-зеленый цвет кожи напарницы прекрасно гармонирует с ее рыжими волосами.

— Я специальный агент. — Дэйна Катерина зашипела на Молдера, как перегревшийся автомат для варки кофе эспрессо. — И у меня не может быть критических дней! Они мне не положены! Потому что это не предусмотрено штатным расписанием!

Молдер сочувственно прицыкнул через дырку от выбитого зуба. Зубом пришлось пожертвовать как раз в недавно завершившемся деле висконсинского маньяка-гуманоидофила, охотившегося за прилетающими на тарелочках братьями по разуму. Маньяка поймали и обезвредили прямо на месте преступления — он непотребно домогался маленького и скромного зеленого человечка. Что интересно, маньяк задержанию не противился. Воспротивился пострадавший, то есть маленький зеленый человечек. Он-то и вышиб Молдеру зуб — лучом из неизвестного на Земле оружия, которое Молдер навскидку определил как молекулярный деструктор третьего поколения.

— Прекрати цыкать, Молдер. — Дэйна явно настроилась на непримиримость. — Лучше бы сходил к стоматологу. А то доцыкаешься до того, что кариес отправит тебя в место постоянной дислокации на Арлингтонском кладбище.

— Отстань, Дэйна. — Молдер брезгливо сморщился. — Ты же знаешь, после того как мы вычислили в стоматологической ассоциации действующую секту воинствующих вампиров, я к дантистам — ни ногой.

— Тогда хотя бы ноги со стола убери.

— А чем тебе не нравятся мои ноги?

— Мне не нравится твой парик, который ты сейчас нацепил на ноги.

— Парик как парик. Тон «темный шатен».

— Но почему на ногах?!

— Дэйна, не будь такой забывчивой. Я носил этот парик, не снимая, сорок дней.

— О, шит!

— Шит здесь ни при чем. Это все индейцы племени навахо. Они в последний мой неофициальный визит к ним обрили меня наголо и нанесли на череп специальную татуировку, оберегающую от дурного глаза начальства и помогающую в скоростном карьерном росте. Да, а их главная шаманка заявила, что лысым я смотрюсь куда эротичнее.

— И ты поверил! Жалкий нарциссист! С этой лысиной ты смотришься точь-в-точь как тот бездарный актеришко, никак не вспомню его фамилию… Он еще изображает, что любит кататься на сноубордах в одних шортах и босиком.

— Не понимаю, о ком ты говоришь, — надменно процедил Молдер, но парик с ног снял и принялся непринужденно им обмахиваться. Из парика периодически вылетали какие-то мелкие насекомые.

— А я не понимаю, почему ты таскал на себе эту дрянь целых сорок дней?

— Татуировка такая. Больше месяца должна к коже приживаться. В темноте. Иначе все насмарку. Зато теперь, Скалли, представь, какой я произведу фурор среди наших коллег, заявившись на очередное совещание с татуированной лысиной.

— Тебе опять пропишут нейролептики, только и всего, — хмыкнула Скалли. — И заставят пройти курс регрессивной психотерапии.

— Обойдутся, — Молдер наконец убрал со стола ноги. — Я сам себе психотерапевт.

— Хорошо, что индейцы тебе только лысину разукрасили, — фыркнула Скалли. — Деммит! — вдруг рявкнула она. — Так вот где папка с материалами по висконсинскому маньяку! Молдер-р-р-р! Да как же ты смел брякнуть на нее свои вонючие лапы!

— А, то-то я понять не мог, что же мне мешает…

— Я должна ее отнести Скиннеру! А ты… Блад бастид![1]

— Скалли, что ты сегодня так торопишься к Железному Вилли? Он тебя вызывал?

— Н-нет… А какое это имеет значение? — опешила Скалли.

— А такое, что с тех пор, как в нашем штате появилась вакансия практикантки и эту вакансию заняла некая особа по имени Тоника Плевински, в кабинет к Скиннеру просто так лишний раз не зайдешь…

— Ты на что это намекаешь, напарник?!

Молдер посмотрел на Скалли невиннейшим взором:

— Ни на что. — Неописуемому выражению его лица мог бы позавидовать даже популярнейший актер Дэвид Духовны. — Ты все равно не поймешь. Тебе по штатному расписанию не положено.

— Молдер, — тяжело сказала Скалли, — а вот это уже сексизм.

— Ай, прекрати! — Молдер картинно махнул ручкой. Но мах получился убогим, потому что протез кисти Молдеру поставили буквально пару месяцев назад, после того как спецагент на собственном опыте убедился, что в озере Мичиган прочно прописался доисторический и вполне живучий зубастый мегалодон. — Я и слова такого не знаю. Ты хотела папку — вот она. Хочешь прямо сейчас ринуться к Скиннеру — пожалуйста. Но за последствия я не ручаюсь.

— А что такое? — Скалли напряглась. — У него опять приватная встреча с этим мерзавцем Курильщиком, да?

Молдер вздохнул. Вот вздохи у него получались отменно — помогал новейший бронхолегочный имитатор, который спецагенту установили вместо легких в качестве дружеского эксперимента братья по разуму, прилетевшие из Крабовидной туманности. Правда, братья по разуму не уточнили, когда прилетят снова, чтобы сменить комплектующие и провести переустановку. Но Молдер надеялся на торжество идеи галактической дружбы. Поэтому вздыхал с оптимизмом.

— Какой Курильщик? — Еще один вздох. — Скалли, ты меня совсем не слушаешь. Скиннер наверняка сейчас занят. С той самой Тоникой.

— Откуда у тебя эта информация? Ты установил в кабинете заместителя директора ФБР подслушивающее устройство?!

— Неа. Я был у него с четверть часа назад. Отчитывался по делу гоблина-бейсболиста. Так Скиннер меня вполуха слушал. И сейф у него был открыт. А в сейфе — бутылка «Джека Дэниелса», початая, горка с конфетами, виноградом и апельсинами. И главное — коробка с кубинскими сигарами.

— Но Скиннер не курит!

— То-то и оно, Скалли, — многозначительно сказал Молдер. — А в дверях я, уходя от Скиннера, столкнулся с Тоникой. Эта толстуха чуть не размазала меня по стенке — так спешила к нашему Вилли.

Скалли, похоже, начала прозревать.