Книга Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод

на границе с Польшей, официальные лица рассмеялись, когда американцы предъявили свои мандаты советского образца, а затем приступили к изъятию фотоаппаратов, очков и пишущих машинок, утверждая, что разрешения на вывоз этих предметов из России не было. Хаскелл назвал такое «невнимательное обращение» «очень серьезным заболеванием» и сказал Ландеру, что он может только заключить, что это «вопрос политики».

Неделю спустя Голдер и Куинн ехали в Россию из Риги. На границе таможенники вошли в купе и, осмотрев пространство над коридором, обнаружили сломанный винт, что вызвало у них подозрения, поэтому они начали «откручивать все, что попадалось на глаза», — написал Голдер в частном письме. Они наткнулись на какую-то контрабанду, что привело их к откручиванию панелей в других купе, из которых они в конечном итоге «вытащили много награбленного, по их оценкам, на сумму 300 000 000 000 рублей. Подсчитайте стоимость в долларах, если хотите, я слишком устал. Толпа таможенников станцевала обычный военный танец, потому что они получат хорошую долю товара».

В конце ноября Хаскелл уехал из России на длительный перерыв во время сезона отпусков. По прибытии в Лондон у него, должно быть, состоялся разговор с начальством о денежных вопросах, потому что он написал Куинну, что через курьерскую почту АРА персоналу в России было передано слишком много валюты. Хаскелл говорит, что он рекомендовал лондонскому офису вскрывать личную почту, если было очевидно, что внутри были деньги, и он приказал Куинну ввести «строгую цензуру» на всю почту, идущую из Москвы, хотя его беспокоило, по-видимому, то, что определенные американцы отправляли информацию в правительственные ведомства в Вашингтоне, возможно, в военную разведку. Неясно, каким образом должна была быть введена цензура в отношении исходящей американской почты, но Хаскелл подумал, что Куинн мог бы привести примеры двух или трех сотрудников АРА, чтобы донести суть. Как оказалось, было слишком поздно: пока письмо Хаскелла находилось на пути в Москву, Советы уже решили создать свои собственные примеры АРА.

Курьер в Ригу вылетел из Москвы в понедельник, 27 ноября. На борту поезда находились четыре мешка с почтой АРА и один человек с пометкой: капитан Эрл Дж. Додж отправлялся в отпуск; с ним был Джо Далтон, который покидал миссию. У них было пять личных сундуков, опечатанных печатью АРА, что противоречило правилам. Планировалось, что курьер пропустит сундуки в качестве официального багажа, но в Себеже и почта, и сундуки были изъяты и возвращены в Москву, где они хранились на таможенном складе. Додж и Далтон, без сомнения, с мрачными лицами, продолжили путь в Ригу.

В пятницу, 1 декабря, Ландер отправил Куинну записку с вопросом, может ли он воспользоваться личным обещанием, данным ему Хаскеллом, что в любое время он может просмотреть почтовые пакеты АРА, чтобы убедиться в отсутствии злоупотребления привилегиями курьера. Куинн подчинился, не подозревая о том, что должен был показать этот обыск; что касается сотрудников таможни, «Очевидно, у них была информация о том, что отправлялось, и они были вполне уверены в своих действиях по задержке почты».

Возможно, даже Ландер и компания были удивлены тем, что раскрыли пакеты courier, поскольку это вызвало скандал не только против Dodge, но и против Чайлдса, Варена и Тернера. Чайлдс отправлял из Петрограда ценности, принадлежащие его теще, и политически чувствительную корреспонденцию. Дело Варена было особенно оскорбительным для Советов: он приложил частную переписку и фотографии королевской семьи — предметы, которые когда-то принадлежали русским, проживавшим в Казани, которые с тех пор эмигрировали. Проступок Тернера был гораздо менее серьезным: две картины, за которые он заплатил двадцать долларов; тем не менее, он передавал их как официальную почту АРА. Этим последним трем мужчинам, составлявшим ядро первоначального персонала АРА Kazan, теперь придется покинуть миссию.

Вкладом Доджа в почтовую посылку АРА был один конверт с бриллиантами. Позже он утверждал, что отправлял эти бриллианты правительству. Гудрич, что является разновидностью заявления о покупке мехов для матери. Куинн понимал, что ему придется уйти, но, не забывая, что Додж был человеком Хаскелла, он написал полковнику в Нью-Йорк, передав ему решение: «Я лично довольно категоричен по этому вопросу, учитывая тот факт, что вы несколько раз говорили с Доджем о репутации, которую он завоевал... Что будет обнаружено в его сундуках, одному Господу известно, но это не может сильно усугубить наше замешательство».

Тем временем в Себеше произошел второй инцидент, в котором участвовали начальник медицинского отдела Генри Бьюкс, начальник связи Джон Лерс, а также Трейси Кохл и Артур Дейли. Эта группа покинула Москву 3 декабря, неся почтовые пакеты АРА, которые были изъяты и отправлены обратно в Москву. В то же время личный багаж американцев был досмотрен, и определенные предметы были конфискованы. Бьюкс назвал это «позором и оскорблением Администрации». Он был возмущен не из-за собственного материального ущерба, поскольку у него ничего не отняли, а «с точки зрения порядочности и эффективности».

Американцем, которому пришлось хуже всего, по словам Бьюкса, был «бедный старина Коль», у которого в багаже было «все, кроме кухонной плиты: личные письма, фотографии, картины, башкирские полотенца, подсвечники; вещи, которые он привез из Австрии, а также российские накопления». Они прочитали его письма, просмотрели его фотографии и забрали его пленку, но только чистые рулоны, «очевидно, думая, что в них есть что-то таинственное». Они извлекли и исследовали каждый предмет, и с каждым Коль говорил: «Вы можете взять это. Я рад избавиться от этого». Они даже вытащили перья из его подушки. «Это действительно было забавно, но Коль большую часть ночи не спал, пытаясь расставить свои вещи по местам».

Дейли счел тяжелое положение Коля менее забавным: «Его багаж был разбросан по всему вагону, и они подвергали его экстремальным психическим пыткам в течение полутора часов». Однако в конце концов, за исключением чистой пленки и карты, Коль получил обратно все, кроме тридцати тысяч немецких марок, которые через несколько месяцев пришли бы в абсолютную негодность.

Вернувшись в Москву, 8 декабря официальные лица СССР и АРА собрались в московском таможенном управлении на долгожданное открытие багажников Dodge и Dalton. Каждый предмет был тщательно отмечен и взвешен. Номер багажника. у меня было семь старинных шерстяных ковров. В сундуке № 2, среди прочего, находились девять гобеленов, еще несколько старинных ковров, шали, одежда, скатерти, кимоно с шелковой вышивкой и, кажется, одно башкирское полотенце. В багажнике № 3 лежали три старинных шерстяных коврика. В багажнике № 4 лежали девять старинных шерстяных ковриков и один старинный шелковый коврик. В багажнике № 5 содержали разные предметы, включая различные европейские валюты, четырнадцать соболиных шкурок, беличий мех, вазу, лампу и шелковый коврик.

Ландер получил ранний рождественский подарок и не мог не проникнуться духом праздника, написав Куинну в тот же день, чтобы поразмыслить о «злодеяниях», которые были