Книга Танцуя с ветром - Мэри Джо Патни

Она зашла слишком далеко и двигалась вперед слишком быстро. Это была самая трудная часть — сдержать себя в тот момент, когда она увеличивала силу удара и его болезненные ощущения. Если она будет действовать слишком быстро, то потеряет не только его, но и многое другое. Она вновь ударила хлыстом, но на этот раз гораздо слабее. Он расслабленно зарычал от удовольствия. Теперь размеренно и осторожно, как художник, пишущий портрет, она начала наносить удары по всему телу. Она следила за его реакцией и соотносила с ней свою силу.

Она оскорбляла его, осыпая самыми ужасными и непристойными ругательствами, которые только могла вспомнить. Это еще больше возбуждало его. Когда она поняла, что возможности мягкого хлыста исчерпаны, то взяла более жесткий, от которого кожа начинала кровоточить при каждом ударе. Он начал вздрагивать в такт ударам, спокойно перенося то, что еще совсем недавно казалось слишком болезненным. Теперь наконец-то она была свободна. Она могла наброситься на него со всей яростью, на которую была способна. Еще немного, и она потеряет человеческий образ. Его стоны становились все громче и громче, наполняя комнату. Его тело начало содрогаться в экстазе. Наконец все было кончено. Он лежал, распростертый на овечьей шкуре. Кровь сочилась на белую шерсть. Его тело обмякло.

— Вы восхитительны, госпожа! — прошептал он, тяжело дыша. — Восхитительны!

Она повернулась и выбежала из комнаты, чувствуя непреодолимое отвращение к себе самой.

Глава 11

Кит проснулась в холодном поту. Из всех ночных кошмаров, одолевающих ее в последнее время, этот был самым страшным и наиболее реалистичным. Девушка была совершенно разбита. Она попыталась собрать вместе разрозненные видения, но ничего не получалось. То, что ей запомнилось, казалось диким, безумным и столь же недоступным пониманию, как китайские иероглифы. Знакомыми были только чувства, которые овладевали ею во сне: гнев и боль. Они были настолько сильны, что, казалось, вот-вот захлестнут ее.

Виола, сладко потянувшись и мурлыкая, подошла к девушке и потерлась об ее щеку, напоминая о том, что пора завтракать. Кит чуть не закричала от неожиданности. Но кошка была мягко настойчива, и это помогло девушке обрести чувство реальности. Она постаралась расслабиться, постепенно, мускул за мускулом, пока наконец не перестала дрожать от страха. Потом Кит стала думать о любви, надежде и мире, стараясь избавить свой мозг от ужасных воспоминаний. Наконец она настолько успокоилась, что смогла встать с кровати, натянуть платье, ежась от холодного утреннего воздуха, и, усадив Виолу на плечо, отправилась на кухню. Кит считала, что прошлой ночью она кое-чего добилась. Во-первых, все прошло благополучно, а во-вторых, она смогла тщательно изучить одного из своих подозреваемых. И хотя она не узнала ничего нового, это все-таки был еще один маленький шаг вперед.

Кит покормила кошку, поставила чайник на огонь, достала из шкафчика хлеб и взялась за нож, чтобы отрезать кусочек. В этот момент ей показалось, что сверкнула молния. Внезапно в ее мозгу возникла картинка из ночного кошмара. Теперь она вспомнила, что поразило ее сильнее всего — механические игрушки. Кит охватил озноб. Рука с ножом застыла в воздухе. Она знала только одного человека, способного сконструировать такие хитроумные устройства.

— Господи, — взмолилась она, — сделай так, чтобы это был не Люсьен. Пусть это будет не он. А если все-таки — он?

Кит, не отрываясь, смотрела на сверкающее лезвие. Даже если человек, которого она разыскивала, и был лордом Стрэтмором, она не отступит от своей цели.

Лорд Стрэтмор просматривал информацию, собранную о членах Клуба. Вид его был мрачен. Теперь он располагал сведениями об их финансовом положении, политических взглядах, любовных интригах и общественном положении, о тайных пороках и всем известных добродетелях. И тем не менее он не продвинулся вперед и не смог сделать никаких новых выводов помимо тех, которые подсказывала интуиция. У большинства «Апостолов» были постоянные денежные затруднения. Некоторые из них имели прямой доступ к государственным тайнам, и все они вращались в таких кругах, где необходимую информацию можно было извлечь из неосторожных высказываний официальных лиц. Любой из них мог получать деньги из Франции.

Не лучше обстояли дела и с поисками таинственной незнакомки. В течение двух дней человек, посланный Стрэтмором, обследовал Сохо и опрашивал жителей. Портрет Джейн показался многим знакомым. Но никто не смог назвать ее имени или адреса. Возможно, дело было в том, что портрет был недостаточно точен. Люсьен склонялся к выводу, что его неудача вызвана удивительной способностью девушки менять свой облик в зависимости от обстоятельств. Это ей удавалось не хуже, чем хамелеону.

Повинуясь внезапному порыву, Стрэтмор отодвинул бумаги в сторону и встал из-за стола. Он решил пообедать в своем клубе. Приятный вечер с друзьями освежит ум.

В клубе Люсьен встретил лорда Айвса и решил совместить приятное с полезным. Стрэтмор не думал, что в роли Фантома мог выступать Айвс, но, будучи молодым членом Клуба Геллионов, он мог рассказать что-нибудь важное об остальных членах группы. Кроме того, Стрэтмору общество молодого человека доставляло удовольствие. Человек, который мог посмеяться над собой после того, как ему в нос запустили накладным бюстом, заслуживал уважения.

— Мне придется скоро уйти. Сегодня я иду в театр, — сказал лорд Айвс, когда они перешли к портвейну.

— В «Друри Лейн»?

— Нет, в «Марлоу». Это первый театр в Стрэнде. Вы там бывали?

— Еще нет, хотя собирался, — ответил Люсьен с нескрываемым интересом. — Я слышал, что их сборы больше, чем у обоих королевских театров.

— Это правда. Они ставят первоклассные комедии, — улыбнулся Айвс. — А их танцовщицы — лучшие в Лондоне.

— Вы, конечно, уже приглядели себе одну из них?

— Не только приглядел, — ответил Айвс с нескрываемой юношеской гордостью. — Не составите ли мне компанию сегодня вечером. Я встречаю Клео после спектакля, и в моем распоряжении целая ложа. Сегодня играют самую популярную пьесу. Могу поклясться, она изумительна.

— С удовольствием. Я люблю театр, но уже давно там не был. Слишком много дел.

Молодой человек поспешил посвятить Стрэтмора в тайны театральной жизни, рассказать ему о прошлом и будущем сцены. Театр был его страстью. Именно благодаря этому увлечению он познакомился с Нанфилдом, а тот привел его в Клуб Геллионов.

— Театр — это совершенно особенный мир, — заметил Люсьен, когда они покончили с портвейном, — а актеры — особая каста.

— Меня восхищает их беззаботность, — задумчиво произнес Айвс, когда они выходили из столовой. — По-моему, было бы чудесно, если бы все женщины вели себя так же естественно и свободно, как актрисы.

— Не уверен, что мир готов к атому, — ответил Люсьен и приказал принести плащи и шляпы. — Когда вы женитесь, мой друг, то вряд ли захотите, чтобы ваша жена была так же свободна, как танцовщица из Оперы.