Книга Последний Меч Силы - Дэвид Геммел

– Надо уходить, – сказал он.

– Я не могу идти, – ответил мужчина, еле ворочая языком. Его темная борода обледенела, кожа была в белых и голубоватых пятнах. Кормак кивнул.

Нагнувшись, он ухватил мужчину за руку, поднял, пригнул голову и взвалил себе на плечи.

Крякнув под его весом, Кормак медленно повернулся.

– Иди за мной, – сказал он девушке.

– Он умрет там, – возразила она.

– Он умрет здесь, – ответил Кормак, вышел из пещеры и начал долгий обратный путь. Ноша была почти непосильной, мышцы шеи немели от веса покалеченного незнакомца. Однако вьюга почти улеглась и стало чуть теплее. Через час Кормак покрылся испариной, и в нем пробудился страх. Он чувствовал, как влага превращается в лед, как его начинает сковывать тяжелый губительный сон. Глубоко вздохнув, он окликнул девушку:

– Иди рядом со мной, – а когда она поравнялась с ним, добавил:

– А теперь говори!

– Я слишком устала… слишком замерзла.

– Говори, лопни твои глаза! Откуда вы? – И он побрел дальше.

– Мы были в Пинната-Кастре, но нам пришлось уйти. Отец упал, сломал ногу. Мы… мы… – Она споткнулась.

– Вставай, будь ты проклята! Ты хочешь моей смерти?

– Скотина!

– Говори, говори! Как тебя зовут?

– Рианнон.

– Погляди на своего отца. Он еще жив? – Кормак предпочел бы услышать «нет». Ему так хотелось сбросить эту ношу! Ноги у него горели, спина разламывалась.

– Я жив, – прошептал мужчина.

Яростно его проклиная, Кормак продолжал путь. После двух невыносимых часов они добрались до сосен.

Вьюга обрела новые силы, снег вихрями завивался вокруг них, но едва они оказались под защитой деревьев, как ветер стих.

Кормак добрался до хижины при первых лучах зари.

Он сложил свою ношу на кровать, которая жалобно заскрипела.

– Девушка… – сказала Андуина. – Ее нет с тобой.

Когда Кормак, спотыкаясь, вышел из хижины, у него не хватило сил даже на одно проклятие. Он нашел Рианнон – она ползла через сугроб в сторону от хижины.

Она попыталась его оттолкнуть, когда он поднял ее на руки, потом опустила голову на его плечо.

В хижине он положил ее перед очагом и принялся растирать ей руки и лицо.

– Раздень ее, – сказала Андуина, но замерзшие пальцы Кормака не справлялись с завязками, и она подошла помочь ему. Он разделся, закутавшись в теплое одеяло, сел перед очагом и уставился на пляшущие языки пламени.

– Подвинься, – сказала Андуина. – Ты загораживаешь от нее тепло.

Кормак обернулся и увидел голую девушку. Белокурую, тоненькую, с овальным лицом и с подбородком, слишком волевым для женщины.

– Помоги мне, – попросила Андуина, и вместе они перенесли девушку поближе к огню. Андуина стащила с плеч Кормака теплое одеяло и накрыла Рианнон. – А теперь поглядим, что с ее отцом.

– Ты позволишь мне сперва одеться?

Андуина улыбнулась.

– Ты был очень мужественным, любовь моя. Я так тобой горжусь!

– Скажи мне это утром.

Подойдя к кровати, Андуина откинула одеяла с поврежденной ноги, распухшей и совсем лиловой ниже колена. Когда Кормак оделся, она попросила его вернуть ногу в правильное положение. Мужчина застонал, но не проснулся. Кормак продолжал держать ногу, а Андуина прижала ладони по сторонам перелома. Ее лицо стало сосредоточенным. Несколько минут спустя она задрожала, ее голова поникла. Кормак выпустил ногу, прыгнул к Андуине и помог ей встать.

– Перелом был очень зазубренным, кусочки кости откололись, – сказала она. – Было очень трудно сложить все как следует и понудить его к заживлению. Думаю, он уже срастается, но тебе придется приготовить лубки.

– У тебя измученный вид. Ложись-ка в постель. Я поухаживаю за ними.

– А ты, – она улыбнулась, – насколько я понимаю, полон свежих сил?

– Убийцы! – закричала девушка с пола у очага, приподнялась и села. Медленно ее глаза прояснились, и она разрыдалась. Андуина опустилась на колени рядом с ней, обняла и погладила по волосам.

– Тут ты в безопасности, поверь мне.

– Безопасности нет ни для кого! – воскликнула девушка. – Ни для кого!

За дверью завыл ветер, сотрясая ее, заставляя подпрыгивать на кожаных петлях.

– Они отыщут нас, – прошептала Рианнон со стоном. Ладонь Андуины скользнула над лицом девушки и опустилась на ее лоб.

– Усни, – прошептала она, и Рианнон опять легла на пол.

– Кто за ними охотится? – спросил Кормак.

– У нее в мыслях хаос. Я увидела мужчин в темных туниках с длинными ножами. Ее отец убил двоих, и они бежали в горы. Мы поговорим с ней, когда она проснется.

– Нам не следовало допускать их сюда.

– Но что нам оставалось? Они нуждались в помощи.

– Может быть. Но я отвечаю за тебя, а не за них.

– Если ты так чувствовал, то почему не сбросил свою ношу в горах, когда тебе показалось, что ты умираешь?

Кормак пожал плечами:

– У меня нет ответа. Но поверь, если бы я подумал, что они навлекут на тебя опасность, я бы без колебаний перерезал горло им обоим.

– Знаю, – сказала она грустно. – Об этой стороне твоего характера я стараюсь не думать. – Она вернулась в постель и ничего больше не сказала об их незваных гостях.

Кормак сел у огня. Внезапно его охватила тоска, сердце налилось свинцом. Появление отца и дочери погрузило горы в тень. Вернулась вся безобразность мира насилия, а с ней и страх, что Андуину у него отнимут.

Взяв меч, он начал натачивать лезвие длинными движениями оселка.

* * *

Андуина проспала дольше обычного, и Кормак, выбираясь из постели, не разбудил ее. В очаге дотлевали угли, и он подсыпал трут, пока не заплясали языки огня. Потом положил на них поленья, и вскоре в комнате повеяло теплом. Кормак опустился на колени рядом с белокурой девушкой – цвет кожи у нее был теперь здоровым, дыхание ровным. Ее отец негромко похрапывал. Кормак подошел к нему и уставился на его лицо, сильное, волевое, почти квадратное из-за черной бороды, которая блестела, словно ее смазали маслом. Нос был расплющен и искривлен, а вокруг глаз и на лбу виднелись шрамы. Взглянув на его правую руку, лежавшую поверх одеял, Кормак увидел, что и она вся в перекрещивающихся рубцах.

Храп оборвался, мужчина открыл глаза. Во взгляде, который он устремил на юношу, не было и следа сонливости.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кормак.

– Живым, – ответил тот, уперся могучими руками в кровать и сел. Потом откинул одеяло и посмотрел на свою ногу, которую Кормак уложил в грубые лубки.