Книга Манипулирование и защита от манипуляций - Виктор Шейнов

Аргумент к интеллекту, которого недостает

Фразы «Это слишком лапидарно», «Указанная вами корреляция не репрезентативна» оппонент вынужден проглотить, только бы не показать свою необразованность.

Аргументы «вразброс»

Позволительны некоторые приемы, которыми можно отразить манипулятивные уловки противника, когда он любой ваш довод объявляет бездоказательным. Суть их в том, что нужные доводы приводятся вразброс, чтобы оппонент не заметил, что они имеют отношение к вашей основной мысли. Тогда он не будет так яростно на них нападать. Когда все доводы будут проведены, останется только соединить их вместе – и тезис доказан. Соперник попался в ловушку.

«Противоречащая мысль»

Заметив, что оппонент злостно отрицает каждый довод инициатора в пользу доказываемой им мысли, а некий довод ему необходимо обязательно провести, он ставит ловушку. О главном доводе умалчивает, а вместо него берет противоречащую ему мысль и делает вид, что ее-то и хочет употребить как довод. Если противник «заладил» отрицать все доводы, то он может, не вдумавшись хорошенько, наброситься и на этот, отвергая его. Тут-то ловушка и захлопнется. Отвергнув мысль, противоречащую главному доводу, он тем самым принял этот довод, который и требовалось провести.

Надо провести довод «некоторые люди порочны от природы», а противник явно взялся за злостное отрицание и ни за что не пропускает никакого довода. Тогда делают вид, что хотят выдвинуть как довод противоречащую мысль: «Ведь вы же не станете отрицать, скажем, что от природы всякий человек добр и непорочен, а порочность приобретается от воспитания, от среды и т. д.». Если противник не разгадает ловушки, он и здесь применит свою тактику и заявит, что это очевидно ложная мысль: «Несомненно, есть люди порочные от природы», иногда даже приведет доказательства. Инициатору же это-то как раз и нужно. Довод проведен.

Вместо заключения…

…приведем несколько литературных примеров, иллюстрирующих, как применение уловок из числа описанных в этой главе позволило манипуляторам достигнуть своей цели – одержать сколь сокрушительную, столь и нечестную «победу» в споре.

Как не надо спорить

В свое время Василий Шукшин опубликовал интереснейший (для нашей темы в особенности) рассказ «Срезал». С присущей большому художнику глубиной Шукшин вскрыл пороки ведения спора с целью самовозвышения над собеседником. Текст рассказа является пособием по всевозможным уловкам, имеющим целью любой ценой победить в споре, в том числе (и прежде всего) – нечестным путем. Диалог героя рассказа Глеба Капустина настолько богат этими уловками, что жалко опустить любую деталь. Поэтому приведем весьма обширную цитату из рассказа.

В деревне Новой жил «начитанный и ехидный» мужик Глеб Капустин. Известен он был тем, что любил поспорить с «именитыми» земляками, приезжающими на побывку. На этот раз погостить к своей матери прибыл Константин Иванович Журавлев с женой. Оба – кандидаты наук. Глеб в присутствии односельчан встречается с ними. И «диспут» начался:

– В какой области выявляете себя?

– Где работаю, что ли?

– Да.

– На филфаке.

– Философия?

– Не совсем… Ну, можно и так сказать.

– Необходимая вещь. – Глебу нужно было, чтоб была – философия. Он оживился. – Ну и как насчет первичности?

– Какой первичности? – опять не понял кандидат. И внимательно посмотрел на Глеба. И все посмотрели на Глеба.

– Первичности духа и материи. – Глеб бросил перчатку. Глеб как бы стал в небрежную позу и ждал, когда перчатку поднимут. Кандидат поднял перчатку.

– Как всегда, – сказал он с улыбкой. – Материя первична…

– А дух?

– А дух – потом. А что?

– Это входит в минимум? – Глеб тоже улыбался. – Вы извините, мы тут… далеко от общественных центров, поговорить хочется, но не особенно-то разбежишься – не с кем. Как сейчас философия определяет понятие невесомости?

– Как всегда определяла. Почему – сейчас?

– Но явление-то открыто недавно. – Глеб улыбнулся прямо в глаза кандидату. – Поэтому я и спрашиваю. Натурфилософия, допустим, определит так, стратегическая философия – совершенно иначе…

– Да нет такой философии – стратегической! – заволновался кандидат. – Вы о чем вообще-то?

– Да, но есть диалектика природы, – спокойно, при общем внимании продолжал Глеб. – А природу определяет философия. В качестве одного из элементов природы недавно обнаружена невесомость. Поэтому я и спрашиваю: растерянности не наблюдается среди философов?

Кандидат искренне засмеялся. Но засмеялся один… И почувствовал неловкость…

После продолжительной беседы все в том же духе молодые ученые оказываются окончательно обескуражены. Но Глеб не дает им опомниться. Он наносит завершающий удар.

– …Позвольте вам заметить, товарищ кандидат, что кандидатство – это ведь не костюм, который купил раз и навсегда. Но даже костюм и то надо иногда чистить… Так что когда уж выезжаете в… народ, то будьте немного собранней. Подготовленней, что ли. А то легко можно в дураках очутиться. До свиданья. Приятно провести отпуск… среди народа. – Глеб победно усмехнулся и вышел из избы…

Почему спорил Глеб Капустин? Ради одной цели: «срезать» ученого гостя. Поэтому на встречу с кандидатами односельчане вели его как «опытного кулачного бойца, когда становится известно, что на враждебной улице объявился некий новый ухарь». Отсюда и отрицательный результат «общения». У Глеба знаний не прибавилось. Журавлевы подавлены.

Такое сплошь и рядом встречается в реальной жизни. И при ведении научных дискуссий. И при обсуждении бытовых вопросов.

А вот как описывает Ч. Голдсмит в «Векфилдском священнике» целый букет уловок, использованных в споре между эсквайром, опытным полемистом, и неопытным и наивным юношей Моисеем.

– Верно… – вскричал эсквайр. – Что такое все эти десятины и шарлатанские выдумки, как не обман, один скверный обман. И это я могу доказать.

– Хотел бы я послушать! – воскликнул Моисей. – Думаю, что смог бы вам ответить.

– Отлично, сэр, – сказал эсквайр и подмигнул остальной компании, чтобы мы приготовились позабавиться. – Отлично, если вы хотите хладнокровно обсуждать эту тему, я готов принять спор. И прежде всего, как вы предпочтете обсуждать вопросы, аналогически или диалогически?

– Обсуждать разумно, – воскликнул Моисей, счастливый, что может поспорить.

– Опять-таки превосходно. Прежде всего, я надеюсь, вы не станете отрицать того, что есть, то есть. Если вы не согласны с этим, я не могу рассуждать дальше.

– Еще бы! – ответил Моисей. – Конечно, я согласен с этим и сам воспользуюсь этой истиной как можно лучше.