Книга От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия - Лев Федоров

Делегация Я. М. Фишмана также повидала немало, причем ее принял лично глава фашистской революции Италии. И во время этой встречи Я. М. Фишман и Б. Муссолини беседовали о деталях содержания визита по-итальянски. Советская делегация смогла наблюдать много больше, чем два года назад, — химическое заражение местности на полигоне в Чивитта-Веккия (70 км от Рима), выливание ОВ с самолетов на аэродроме Мантечелио возле Рима, большие тактические учения в Аббруцции (где ознакомилась с химическими действиями авиации). Помимо того, делегация побывала в Специи, где ознакомилась с химическими средствами морского флота, а также осмотрела завод химоружия в Бусси, где изучила технологии производства фосгена, иприта и дифенилхлорарсина [682].

По окончании визита группы Я. М. Фишмана в Италию руководители обеих военно-химических служб сформулировали проект предложений по дальнейшему сотрудничеству в военно-химической области. Он содержал немало серьезных идей, в частности обмен большими партиями технических иприта (по 350 кг) и дифенилхлорарсина (по 100 кг), а также передачу из Советского Союза в Италию 100 кг технического адамсита. Кроме того, было намечено обменяться списками основных научно-исследовательских работ сторон по военно-химическому делу, технологиями выпуска отдельных ОВ, материалами по понижению температуры замерзания иприта и т. д. (всего 19 пунктов).

Из переписки небожителей:

«В Политбюро ЦК ВКП (б)

тов. Кагановичу

В результате пребывания у нас итальянской химической миссии генерала Риккетти и поездки нашей миссии т. Фишмана в Италию намечены 19 предложений по дальнейшему сотрудничеству с военно-химической службой Италии. Они составлены на паритетных началах и для нас приемлемы.

Эти 19 предложений вступают в силу после утверждения обоими правительствами. Тов. Фишман получил сообщение директора химической службы итальянской армии генерала Риккетти, что эти 19 предложений итальянским военным министерством утверждены…

Прошу утвердить прилагаемый проект и ассигновать…

Я. Б. Гамарник, 3 октября 1934 г.» [682]

Впрочем, идеи, изложенные в письме Я. Б. Гамарника (1894–1937), ожидала печальная судьба. Если генерал Риккетти достаточно быстро согласовал предложения сторон с руководством военного министерства Италии, то у Я. М. Фишмана дело с ратификацией не заладилось. К тому же должны были пройти не только обмен образцами военно-химического имущества, но и закупка за золотые рубли в Италии тех образцов, которыми Советский Союз не хотел обмениваться по соображениям секретности.

В общем, дальнейшая «дружба» с Италией у советских военных химиков на этом закончилась — потом было гораздо удобнее дистанцироваться от страны, совершившей нападение на Абиссинию. А военно-химическая компонента была в итало-абиссинской войне 1935–1936 гг. немалой. В 1935 г. Италия была исключена из Лиги Наций, так что дружить с ней стало политически накладно, а до исключения Советского Союза из той же организации было еще далеко.

Впрочем, все это никак не мешало Красной армии продолжать активную военно-химическую разведку в Италии. Во всяком случае, на 1935 г. Разведупр РККА получил по линии военной химии следующие заказы (составленные в ХИМУ и утвержденные М. Н. Тухачевским): выяснить, какие ОВ производятся в Ченджио на заводе АКНА, установить опытные производства ОВ, планируемые на полупромышленных установках, строящихся у озера Вико в 150 км от Рима, разведать состав нового раздражающего ОВ, проходящего под шифром «Т» (его разработчик — военно-химический институт в Риме), и т. д.

Естественный конец той «дружбе» настал 22 июня 1941 г.

2.5. Другие страны

Обратимся, далее, к некоторым другим странам.

Дипломатические отношения с США Советский Союз установил позже Италии — лишь 16 ноября 1933 г. И уже в январе-марте 1934 г. начальник ВОХИМУ Я. М. Фишман несколько раз «заботил» наркома К. Е. Ворошилова идеей о таком специфическом направлении сотрудничества с новыми друзьями, как строительство на Дальнем Востоке силами США хлорного завода, имея в виду, что «в случае благоприятных условий можно поставить вопрос о постройке ими в ДВК заводов ОВ…» [93, 671]. О том же он писал К. Е. Ворошилову и насчет дружбы с Францией. Попытались дружить и с Китаем [671]. Впрочем особых успехов на этих направлениях достигнуто не было. Были у советских военных и иные химико-дипломатические контакты в 30-х гг.

В послевоенные годы «химическая дружба» в основном распространялась на друзей и братьев по социалистическому лагерю. Соответственно, ее оттенки изменялись по мере изменений самого лагеря.

Так, пока советские руководители находились в дружбе с властями КНР, глубина военно-химических взаимоотношений и других военных отношений была впечатляющей. В соответствии с постановлением СМ СССР от 16 июля 1957 г. в Москве состоялся широкий обмен мнениями с военной делегацией КНР по проекту перспективного плана развития науки и техники КНР. Ясно, что имелись в виду военная наука и военная техника: ядерное, ракетное, химическое оружие. И пока советскому народу активно показывали дружбу во всемирном масштабе (так, на открывшийся в конце июля 1957 г. в Москве Всемирный фестиваль молодежи и студентов приехало 34 тысячи человек из 131 страны мира), шло пока что последовательное укрепление советско-китайской дружбы. Во всяком случае, в отношении ее военно-химической составляющей было издано постановление ЦК КПСС от 30 июня 1958 г., которым устанавливался объем информации, передаваемой китайской стороне во время консультаций между СССР и КНР по военно-химическим вопросам. Консультации состоялись в июле 1958 г., и их содержательную сторону определяли от имени Советской армии химические войска и лично генерал И. Ф. Чухнов. А вот Госхимкомитету была отведена роль ассистента. Один из вопросов консультаций касался обеспечения выпуска в КНР современного химоружия не только первого, но и второго поколений [676]. Формулировалось это так: «отработка технологических схем и режимов по производству важнейших ОВ (иприт, азотистый иприт, зарин, зоман, синильная кислота и др.)». Можно поражаться, но обсуждалось также и много других вопросов индустрии химоружия. Кстати, тогда же в КНР была передана и большая партия иприта, произведенного в Дзержинске специально для китайских друзей. Надо думать, впоследствии ленинский ЦК КПСС сильно пожалел о тех своих щедрых жестах.

Следует подчеркнуть, что дело не исчерпывалось лишь нуждами КНР — технологические секреты производства синильной кислоты были переданы тогда не только в КНР, но также в Чехословакию, Польшу, Венгрию и Румынию, поскольку с Румынией в то время еще сохранялись отношения дружбы [676].

Впрочем, и в более поздние годы, даже во времена резкого охлаждения отношений, КНР получала из Советского Союза сырье для производств ОВ. Во всяком случае, постановлением СМ СССР от 20 апреля 1967 г. (А. Н. Косыгин) Минвнешторгу СССР было разрешено поставить в КНР сырье, которое могло быть использовано для получения синильной кислоты, — цианистый натрий и цианистый калий [676]. Разумеется, советские граждане ничего этого не знали — им более известно было событие 8 мая 1967 г., когда у стены Кремля в Москве на могиле Неизвестного солдата был зажжен Вечный огонь.