Книга Тебе, с любовью... - Бриджит Кеммерер

Деклан все отключил, прежде чем прикуривать двигатель. Может, это поможет? Я вырубаю все. Затем вставляю ключ и снова пытаюсь завести мотор. Он жалко трыкает и вдруг заводится. Победа!

Мысль о том, что нужно отказаться от обогрева, причиняет почти физическую боль, но мне необходимы передние фары и дворники, а я не хочу рисковать посадить аккумулятор. Я выезжаю на главную дорогу.

Разумные люди, должно быть, сидят в такой дождь по домам, и дороги практически пусты. Свернув на проходящее через весь город двухполосное шоссе, повышаю скорость, потому что, если в ближайшее время не доберусь до полотенца, меня просто-напросто вытряхнет из платья – так сильно я дрожу. Вцепившись обеими руками в руль, я вглядываюсь во тьму.

Под машиной что-то громко стукает, и ее заносит в сторону. Я ударяю по тормозам, и машину начинает вращать. Тишину прорезает скрежет металла об асфальт. Фары залиты дождем, и я вижу впереди одну лишь темень. У меня странное ощущение, что я двигаюсь со скоростью света, но при этом время словно замедляется.

Все мысли вылетают из головы. Мамочка, помоги мне!

Неожиданно в сознании раздается голос моего инструктора по вождению: «Рули в сторону заноса». Я подавляю желание дернуть руль вправо. Вместо этого вращаю руль в сторону заноса и приотпускаю педаль тормоза. Машина вихляет, выравнивается и останавливается.

Чудо, что я не наделала в штаны. В платье. Плевать. Сердце чуть не выскочило из груди, ладони все еще стискивают руль, и я утыкаюсь в него лбом. В воздухе стоит едкий запах жженой резины. Я дышу так, словно пробежала марафон.

Адреналин – прекрасный помощник: я согрелась. Я кого-то сбила? Оленя? Или кого-то покрупнее?

Мне не сразу удается отцепить пальцы от руля. Я до дрожи боюсь выйти из машины в темень и посмотреть, что или кого я сбила. Наконец пересиливаю себя. Выключаю мотор и вылезаю оценить печальные последствия произошедшего. К моему удивлению, с передом машины все в порядке. Ну, не считая того, что левая шина куда-то делась, и вместо нее в асфальт уперся блестящий металлический обод. Куда подевалась целая шина? Такое вообще возможно?

Забираюсь обратно в машину и нашариваю мобильный. Даже если бы я знала, как поменять колесо – чего я не знаю, – то не смогла бы сделать это в платье без бретелек, на обочине дороги, в грозу. Хорошо хоть я не у кладбища и могу сказать папе, что возвращалась домой с танцев. То есть я могла бы ему это сказать, если бы он ответил на звонок. После кучи гудков меня перенаправляют на голосовую почт у. Дважды.

Я смотрю на часы. Уже одиннадцатый час, и папа думает, что я проведу ночь у Роуэн. Он, наверное, давно лег спать. Я пробую дозвониться до него в третий раз. Ответа нет. Пробую дозвониться до Роуэн. И снова меня перенаправляют на голосовую почту. Она, скорее всего, танцует и вовсю флиртует с Брэндоном.

Можно завести машину и включить обогрев. В конце концов, мне больше не нужны фары и дворники, если я тут застряла. Машина не заводится. Что бы я ни делала. Я в полной заднице. Бросаю взгляд на мобильный. Открываю приложение Freemail. В почте лежит письмо Мрака: «Думаешь, у тебя плохой вечер? Ха! Попробуй меня переплюнь».

Глава 22

От: Девушка с кладбища

Кому: Мрак

Дата: пятница, 4 октября, 22:22:03

Тема: Делаем ставки?

Вот краткий пересказ моего вечера.

Начался он с того, что я столкнулась нос к носу с самым грубым парнем, какого я только знаю, но почему-то после нашего с ним разговора почувствовала себя виноватой.

Затем я порыдала на груди подруги. Мама, наверное, разочаровалась бы во мне, узнай, что я легкомысленно и глупо развлекаюсь на танцах, когда в мире есть вещи гораздо важнее.

Позже я обнаружила, что пригласивший меня на танцы парень больше заинтересован моей лучшей подругой, чем мной (это ничего, так как я бы скорее начала встречаться с деревяшкой, чем с ним, но все же), поэтому я оставила их на танцполе и ушла грустить в одиночестве.

А сейчас?

Сижу в машине, которая не заводится. Насквозь промокшая. Замерзшая. У автомобиля нет шины. Папа не отвечает на звонки. Я не знаю, что делать.

Побей мою карту, Мрак.

Мать честнáя!

Я чуть не роняю мобильный.

Смотрю на время отправки письма. Она написала его пять минут назад.

Возвращаюсь к главной панели приложения. Рядом с ником девушки стоит маленький зеленый кружок.

Не задумываясь, пишу ей в чат.

Мрак: Ты в порядке?

Девушка с кладбища: Зависит от того, что под этим подразумевать.

Мрак: Я серьезно. Ты в безопасности? Не на дороге?

Девушка с кладбища: Я на обочине главной дороги. Льет дождь, но у меня включены фары.

Мрак: Ты сидишь в машине? Пожалуйста, скажи мне, что ты не стоишь на обочине.

Девушка с кладбища: Я в машине. Двери заблокированы.

– Кому ты там пишешь?

Я бросаю взгляд на Рэва. В последние полчаса он мне все уши прожужжал о моем запрете выходить на улицу после одиннадцати. До дома десять минут езды, так что опоздание нам никак не грозит. Но у Рэва пунктик на правилах. Любое их нарушение выводит его из душевного равновесия.

– Девушке с кладбища.

– Она все еще на танцах? Мы поэтому не едем домой?

– Нет. – Показываю ему письмо и нашу переписку.

Рэв внимательно все прочитывает.

– Может, нужно вызвать кого-то?

– Кого? Я даже не знаю, кто она такая.

– Так спроси у нее.

Пальцы зависают над кнопками. Я не хочу спрашивать ее об этом. Мне нравится наша анонимность. Стоит нам узнать друг друга, и все.

Рэв наблюдает за мной, наверное чувствуя мои сомнения.

– Спроси, нужна ли ей твоя помощь, – спокойно замечает он.

Мрак: Я все еще рядом со школой. Тебе нужна помощь? Могу приехать к тебе.

Долгое мгновение от нее ничего не приходит Ни сообщения, ни вспыхивающей надписи о том, что она печатает.

Может, кто-то уже остановился помочь ей? Может, ей перезвонил ее отец?

На экране появляется сообщение.

Девушка с кладбища: Да. Пожалуйста, помоги мне. Я не знаю, что делать.

Дождь стоит стеной. Мы с Рэвом вымокли, пока добежали до машины. Такое чувство, будто вместо капель на плечи нам падали сосульки. Я завожу машину и сразу врубаю обогрев. Погода в Мэриленде чертовски непредсказуема: теплый солнечный день может смениться грозой, а та, в свою очередь, тридцатиградусной жарой.

– Алану звонить будешь? – спрашивает Рэв.

Да я лучше вены себе вскрою.