Книга Религия бешеных - Екатерина Рысь

Этот приезжий парень ждал меня внизу. Терпеливо стоял и ждал, пока я преодолею последние ступеньки. Ну и как зрелище? Разгневанно ступив наконец на плиты пола, я слишком небрежно и самоуверенно прибавила шаг — и сразу провалилась ногой в какую-то яму.

— Почему ты назвала меня полярником?

Ого! Он что, задержался, только чтобы аккуратно спросить за базар? Просто потому, что не может оставить у себя в тылу ни одного недовыясненного вопроса…

— А ты бы видел себя… — Я только усмехнулась, с полярником я попала в точку — и знала это. Вот стерва, да? Тебе базар нужен? А и отвечу… — Сидел там в своем капюшоне, как будто тебя вырубили из айсберга вместе с куском льда…

Он двинулся рядом бесшумной громадой. Надменность профиля и осанки угрожающей тучей выпирали далеко за рамки какой-нибудь пресловутой и заезженной офицерской выправки. Те рядом с ним — люди замученные и подневольные. А этот был свободен. Наконец-то свободен…

Я искоса взглянула на него, мгновенно почувствовав острую зависть к самому факту его существования. Какой мужик… В мутном электрическом мареве пустого перехода он рассекал грудью пространство, как будто сам был айсбергом. Я звонко чеканила шаг рядом. И уж точно больше не снисходила до того, чтобы опасливо заглядывать себе под ноги. В гробу я все вида-ла… Змея на каблуках…

— А очень удобная куртка. — Он одернул на себе болонью. — Я в ней по утрам бегаю…

— А я вечером бегаю, — мгновенно отозвалась я. — Люблю, когда темно, почти ночь…

Он взглянул на меня гораздо осмысленней.

— Надо бегать на пустой желудок. Поэтому приходится как-то выкраивать время, раньше вставать, все это занимает полтора часа, не меньше…

Теперь осмысленность знаком вопроса замаячила и в моем взгляде. Я давно уже рассмотрела в нем нечто, что просвечивало, как темное глубокое второе дно, сквозь светлую поверхность радужной оболочки. Да, я из тех женщин, которые, общаясь с мужчиной, смотрят в его глаза…

И слишком многое застилало ему сейчас взгляд. Он одновременно был здесь — и где-то невыносимо далеко отсюда. Нет, черта с два от него дождешься неадекватности и выпадения из контекста. Но слишком много посторонней, не доступной никому мысли тяжелой топкой трясиной стояло в его глазах…

Я читала этот взгляд однозначно. Парень, тебе плохо. Ты еще вообще не понял, что тебе уже хорошо. Тебе до сих пор — плохо. Ты до сих пор — там, где тебе плохо… И вот теперь он, вынырнув на мгновение из своего полузабытья, опять провалился уже в другую временную яму. Мне казалось, я воочию вижу, какие картины понеслись перед его устремленным в пространство взглядом. Его благополучная жизнь «до»… Ладно, пусть так. Это была уже спасительная яма. Но он как-то странно мгновенно ушел в нее с головой. И заговорил о прошлом в настоящем времени: «…бегаю… занимает полтора часа…» Как будто не было в его жизни провала величиной в полтора года…

— А я просто не ем ничего, — парировала я беззаботно. Его надо было ненавязчиво возвращать в реальность. Женская болтовня для этого отлично подойдет… — Живу на одном адреналине. Вот как сейчас. И отлично себя чувствую! А вечером гораздо легче бегать. За день разойдешься…

За этот день я действительно разогналась — и сейчас уже неслась почти невесомая, забывая о земле, хотелось кружить и смеяться. Ночь вокруг, казалось, уже звенела…

— Нет, с питанием приходится очень серьезно все решать… — Он интересно говорил. И почему, когда разговариваешь с ним, создается ощущение изысканно-небрежной, философски-утонченной, салонной беседы двух избранных? А мне грешным делом нравится этот высокомерный стиль… — И есть приходится очень много. Чтобы правильно выстроить мышцы. Я себе очень долго рацион подбирал. И то мне потом специалисты сказали, что надо было есть гораздо больше. Сложность в том, что все должно быть сбалансировано. Белки…

— …жирки!..

— …углеводы… С «жирками», — он, давя смех, скосил глаз на меня, — я смотрю, вообще напряг… Да. Плюс — всякие добавки. У меня магазин спортивного питания… — вещал он менторским тоном лектора.

— А я осенью, когда вообще голодала, выжимала одной рукой шестнадцатикилограммовую гантель. А потом зимой что-то расслабилась, теперь начала резко нагонять, но пока тяну только двенадцать…

Я вдруг поняла, что он давно уже очнулся, мы идем, не глядя по сторонам, и оживленно треплемся: а я… а я… Даже жаль, что нас тогда никто не слышал. Этот кто-то здорово бы развлекся. Это была забавная иллюстрация к вопросу о том, какой разговор — слово за слово — может завязаться между незнакомыми мужчиной и женщиной… Тот же, что между детьми в песочнице: а у меня в кармане гвоздь, а у меня — собачья кость…

Впрочем, нам оказалось достаточно перекинуться несколькими фразами. И мы были уже знакомы. Хм… Надо научиться хоть немного разбираться в оружии… И с какими мужчинами я тогда смогу проделывать этот трюк мгновенного узнавания…

Мгновенное узнавание. Вот что я читала в наших быстрых, чуть вопросительных взглядах друг на друга. Он — такой же… Она — такая же… Это — не мелочи, это — стиль жизни. Что это за стиль и что это за порода людей? Объясняю.

Им слишком на многое блистательно наплевать.

А не остается сил на рефлексии. Когда после тренировки ты в изнеможении вваливаешься в тренерскую, эмоция в наличии присутствует всего одна. Ты можешь только смеяться. Кто-то себе на ногу гирю уронил? Машину шефу разбили?! В соседнем доме устроили стрельбу?!! Ха-ха-ха… Человек не из наших, забредший с улицы и пропершийся по коридору, оставляя грязные следы, озадаченно замирает на пороге. И вообще не может понять, что здесь происходит. Чему радуетесь? А у нас это просто такая реакция организма. Измордованного вдоль и поперек. Но страшно довольного…

Вот так и смотришь на жизнь — сквозь пот, прижатые к вискам кулаки и железные снаряды. А этот — вообще привык смотреть через прицел. Ну и что от такого человека ожидать?

О, я очень многого ожидала…

Здоровый цинизм. Вкупе с обычно хорошим расположением духа. И неумением дергаться из-за пустяков и размениваться по мелочам. Отсутствие ненужных рефлексий. Все у таких людей в жизни гораздо проще. И другим с ними легко. Жизнь рубится крупными кусками. Если не заглатывается целиком. А это обычно выглядит красиво…

Способность через многое спокойно перешагнуть. И через многих… Ненавязчиво пробивающееся изо всех щелей чувство собственного превосходства. Наработанное годами изнурительных тренировок. И если ты так беспощадно истязаешь себя, как ты будешь обращаться с другими? Ничего личного. Но однажды ты можешь заметить, что стал несколько жесток. А можешь и не заметить…

Плюс любовь к внешним эффектам. М-м-м, если двое таких сойдутся, они могут устроить настоящее шоу…

…Да нет, ничего личного, я только предположила… Я вообще этот портрет с других людей нарисовала.