Книга Окончательный диагноз - Артур Хейли

Самой ужасной была эта неизвестность. Ожидание угнетало не только Вивьен, но и ее родителей, немедленно приехавших из Орегона.

Убедившись, что ранка на колене у Вивьен после биопсии заживает хорошо, Люси ласково сказала девушке:

– Постарайся думать о чем-нибудь другом, если можешь. Девушка слабо улыбнулась.

– Но это так трудно.

Уже у самой двери Люси сказала:

– Кстати, к тебе гость.

Майк проскользнул в палату, как только Люси вышла.

– Я минут на десять. И все они твои, – целуя ее, шепнул он. – Нелегко тебе.., ждать?

– Это ужасно, Майк. Я готова к худшему, только бы поскорее кончилось, чтобы больше не ждать, не думать… Он пристально посмотрел на нее.

– Как бы я хотел что-нибудь сделать для тебя, Вивьен. Помочь тебе…

– Ты и так мне помогаешь, Майк. Тем, что ты есть, что приходишь ко мне. Я не знаю, что бы я делала, если бы… Он легонько прижал палец к ее губам.

– Не надо, не говори так. То, что я здесь, с тобой, учти, было давным-давно предопределено там, в космосе. – И он улыбнулся своей широкой мальчишеской улыбкой. Но он-то знал, какой страх и какое отчаяние терзают его самого. Майк, так же как и Люси Грэйнджер, прекрасно понимал, что означает задержка с ответом.

Однако он был рад, что Вивьен хотя бы улыбнулась. Он принялся болтать разную чепуху веселым беспечным голосом и почти развеселил Вивьен.

– Какой ты хороший, Майк. И я так люблю тебя.

– Еще бы! – Он поцеловал ее. – И мне кажется, я твоей маме тоже понравился.

– Да, я совсем забыла спросить. Все в порядке? Что было, когда вы ушли вчера?

– Я проводил их в отель. Мы посидели еще немножко, поболтали о том о сем. Твоя матушка все больше молчала, а вот отец прощупал меня как следует: а ну посмотрим, кто собирается отнять у меня красавицу дочь?

– Я скажу ему сегодня.

– Что скажешь?

– О, я сама еще не знаю. – Она взяла Майка за уши и притянула к себе. – Скажу, что у моего любимого рыжие вихры, в которые так приятно запускать пальцы, они мягкие, как щелк… – И она ласково растрепала его шевелюру.

– А еще?

– Еще скажу, что хотя он и неказист на вид, но у него золотое сердце и он обязательно будет блестящим хирургом.

– Может, лучше сказать «выдающимся»?

– Хорошо, скажу так.

– А дальше?

– А дальше поцелуй меня.

* * *

Люси Грэйнджер постучалась в дверь кабинета главного хирурга и, не дожидаясь ответа, вошла.

Кент О'Доннел поднял голову от бумаг, разложенных на столе.

– Здравствуй, Люси. Садись. Устала?

– Немного. – Она тяжело опустилась в кресло у стола.

– Сегодня утром у меня был некий мистер Лоубартон. Хочешь сигарету? – Обойдя стол, он присел на ручку ее кресла и протянул ей портсигар.

– Спасибо. Да, это отец Вивьен. Ее родители приехали вчера. Они меня не знают, и, разумеется, это их беспокоит. Я сама посоветовала мистеру Лоубартону поговорить с тобой.

– Я это сделал, – сказал О'Доннел. – Я заверил его, что его дочь в самых надежных, самых опытных руках. Он был вполне удовлетворен.

– Спасибо. – Люси неожиданно обрадовали эти слова.

– Не стоит. – О'Доннел улыбнулся. – Я сказал только правду. А теперь рассказывай по порядку.

Люси вкратце изложила историю болезни, предполагаемый диагноз и сказала, что ответов от специалистов до сих пор нет. Это ее очень тревожит.

– Сколько, ты сказала, девочке лет?

– Девятнадцать. – Люси внимательно следила за лицом Кента. Она прочла в нем понимание и сочувствие. Сколько тепла и симпатии было в его голосе, когда он только что высоко оценил ее как хирурга. Почему это так важно для нее? Она вдруг поняла, что любит этого человека, что просто сама боится признаться себе в этом. Почувствовав внезапную слабость, Люси испугалась, что выдала себя и О'Доннел все понял.

Но он неожиданно поднялся и извиняющимся тоном сказал:

– Прости, Люси, я очень занят. Дела. – Он улыбнулся. Как всегда.

Люси встала, чувствуя, как отчаянно бьется сердце. Открывая ей дверь, О'Доннел легонько обнял ее за плечи. Это был ничего не значащий дружеский жест, но Люси совсем растерялась.

– Держи меня в курсе, Люси. И если ты не возражаешь, я взгляну сегодня на твою больную.

– Разумеется. Она будет только рада, и я тоже, – овладев собой, сказала Люси.

* * *

Вернувшись от Вивьен в патологоанатомическое отделение, Майк Седдонс внезапно почувствовал облегчение, будто кто-то снял с него давивший его груз тревоги и опасений. Жизнерадостный и беспечный по натуре, Майк не мог долго находиться в непривычном для него нервном напряжении. Он вдруг поверил, что все будет хорошо. Это состояние легкости и оптимизма не покидало его и тогда, когда он начал ассистировать доктору Макнилу при очередном вскрытии. Вот почему он по привычке начал рассказывать анекдот, которых знал множество, а затем вдруг попросил у Макнила сигарету. Тот, не отрываясь от работы, кивком указал на свой пиджак, висевший в дальнем конце секционного зала.

Раскуривая сигарету, Майк громким голосом досказал анекдот, и Макнил от души расхохотался. Но не успел его смех умолкнуть под гулкими сводами зала, как открылась дверь и вошел Дэвид Коулмен.

– Доктор Седдонс, прошу вас погасить сигарету, – услышал Майк тихий, но твердый голос. Он обернулся.

– А, доброе утро, доктор Коулмен. Простите, я вас не заметил.

– Погасите сигарету, доктор Седдонс, – уже ледяным тоном повторил Коулмен.

– О, конечно, пожалуйста… – Майк не вполне еще понимал, чего от него хотят, и направился с сигаретой прямо к анатомическому столу.

– Нет, не сюда. – Слова прозвучали резко, как щелканье хлыста. Седдонс пересек зал и наконец нашел пепельницу.

– Доктор Макнил!

– Да, доктор Коулмен, – тихо ответил Макнил.

– Анекдоты и смех в анатомическом зале во время вскрытия неуместны. Будьте добры помнить, что вы на работе. Благодарю вас, джентльмены, продолжайте вашу работу. – Коулмен кивнул и вышел.

– Здорово он нас, а? – сказал Седдонс.

– И поделом, как мне кажется, – с досадой произнес Макнил.

* * *

Убирая свою квартирку, Элизабет Александер подумала, что им обязательно следует купить пылесос – эта щетка никуда не годится. Надо сказать Джону. Пылесосы теперь не так дороги. Как все же надоедает постоянно отказывать себе в самом необходимом! Джон, возможно, прав. Нельзя все время экономить, Джону незачем учиться дальше, он и так неплохо зарабатывает. Медицинский факультет – это еще четыре года лишений, а потом стажировка в больнице, специализация, если Джон решит выбрать какую-нибудь одну область медицины. Стоит ли все это таких жертв? А ребенок? Чем больше Элизабет думала о будущем, тем меньше знала, что все-таки делать. Может быть, стоит пожить немного для себя, хотя бы сейчас, пока они еще молоды? Или лучше, чтобы Джон получил высшее медицинское образование? Доктор Коулмен прямо сказал, что Джону следует учиться дальше, иначе он будет сожалеть всю жизнь. Элизабет помнит, какое впечатление произвели на Джона эти слова. Да и на нее тоже. Она нахмурилась. Надо все хорошенько еще раз обдумать. Поставив щетку на место, Элизабет принялась вытирать пыль. Протянув руку к вазе с цветами, чтобы вынуть два увядших бутона, она вдруг почувствовала резкую боль в пояснице. Боль была настолько неожиданной и сильной, что Элизабет застыла на месте. Она не сразу сообразила, что это, но когда боль повторилась и стала нестерпимой, Элизабет все поняла.