Книга 48 законов власти - Роберт Грин

Из «Истории» Геродота, ок. 485 — ок. 425 до н. э.

Соблюдение закона

В 1502 году в реставрационных мастерских при соборе Санта-Мария дель Фьоре стоял невероятных размеров мраморный блок. Сначала это была необработанная глыба, но неумелый скульптор по ошибке пробил отверстие как раз в том месте, где должны были находиться ноги статуи, чем совершенно испортил материал. Мэр Флоренции Пьеро Содерини хотел было попытаться спасти блок, наняв для работы с ним Леонардо да Винчи или другого мастера, но отказался от своего намерения, так как все в один голос утверждали, что мрамор испорчен безнадежно. Вот как получилось, что каменная глыба, на покупку которой была затрачена немалая сумма, пылилась теперь в темном зале мастерской.

Так обстояли дела до тех пор, пока флорентийские друзья великого Микеланджело не решили написать художнику в Рим, где он жил в то время. Только он, писали они, мог бы сделать что-то с мрамором, который, несмотря на дефект, был просто великолепен. Микеланджело приехал во Флоренцию, осмотрел камень и пришел к заключению, что мог бы вырезать из него фигуру, придав ей такую позу, чтобы обойти искалеченный участок. Содерини возражал, что это пустая трата времени — никому не удастся справиться с этим, — но все же согласился разрешить художнику поработать. Микеланджело решил ваять юного Давида с пращой в руке.

Спустя некоторое время, когда Микеланджело заканчивал работу над статуей, Содерини посетил мастерскую. Немного рисуясь и изображая знатока, он осмотрел творение Микеланджело и высказал мастеру свое мнение: все великолепно, вот только нос у изваяния немного велик. Микеланджело видел, что Содерини стоит прямо под гигантской фигурой и видит ее в искаженной перспективе. Не говоря ни слова, он жестом пригласил Содерини подняться с ним на леса. Оказавшись на уровне носа, он наклонился за резцом и заодно прихватил горсть мраморной пыли с досок. В то время как Содерини наблюдал за ним, стоя всего в нескольких шагах, Микеланджело начал легонько постукивать резцом по носу статуи, понемногу выпуская из кулака мраморную пыль. Он, в сущности, никак не изменил нос Давида, но создал полное впечатление, что трудится над ним. Через несколько минут своего спектакля он выпрямился со словами: «Посмотрите теперь». — «Теперь стало гораздо лучше, — отозвался Содерини, — вы прямо-таки оживили его».

Толкование

Микеланджело понимал, что, начав исправлять форму носа, он мог погубить всю работу. И все же Содерини был заказчиком, да к тому же гордился своим художественным вкусом. Препирательства с таким человеком лишь оскорбили бы его, лишив Микеланджело надежд на дальнейшие заказы. Художник был слишком умен, чтобы спорить. Его решением было изменить перспективу, с которой смотрел Содерини (буквально привести его прямо под нос), не объясняя, что с первоначально выбранного места он видел статую в искаженном виде.

К счастью, Микеланджело нашел способ сохранить совершенное творение и в то же время позволил Содерини поверить в то, что тот способствовал его улучшению. В этом двойная сила победы с помощью действий, а не слов: никто не обижен, и ваша точка зрения защищена.

Султан и визирь

Визирь прослужил своему владыке около тридцати лет и был почитаем всеми за свою преданность, правдивость и богобоязненность. Своей честностью, однако, он нажил при дворе немало врагов, и те распространяли слухи о его двуличии и вероломстве. Они нашептывали султану день за днем, пока в нем не зародилось недоверие к невинному визирю, и в конце концов он приговорил того, кто верно служил ему долгие годы, к смерти. В этой стране приговоренных к смерти связывали и бросали в клетку, где султан держал своих свирепых охотничьих псов. Собаки немедленно разрывали жертву на куски.

Однако, прежде чем визиря бросили на съедение псам, его спросили, каково его последнее желание. «Прошу отсрочить казнь на десять дней, — сказал он, — чтобы я мог расплатиться с долгами, собрать деньги, которые задолжали мне, вернуть людям вещи, которые они вверяли моим заботам, разделить мое добро между моими домочадцами и детьми и назначить им опекунов».

Взяв с визиря клятву, что он не попытается убежать, султан согласился выполнить его просьбу.

Визирь поспешил домой, собрал сто золотых слитков, а затем отправился к псарю, который ухаживал за собаками султана. Он положил перед псарем сто слитков золота и сказал: «Позволь мне поухаживать за собаками десять дней».

Псарь согласился, и в течение десяти дней визирь заботился о зверях, был с ними ласков, любовно расчесывал им шерсть и хорошо кормил. К концу отведенного срока они ели у визиря из рук.

На одиннадцатый день визирь предстал перед султаном, ему повторили все обвинения, и султан наблюдал, как визиря связали и бросили к собакам. Но едва псы увидели визиря, они подбежали к нему, виляя хвостами. Они радостно прыгали и играли с ним. Султан и другие свидетели происходящего были удивлены, и султан спросил визиря, почему собаки пощадили его. Визирь отвечал: «Я ухаживал за этими собаками десять дней. Владыка мог сам видеть результат. Я верой и правдой служил тебе тридцать лет, и каков результат? Я приговорен к смерти по навету моих врагов». Султан покраснел от стыда. Он не только помиловал визиря, но и подарил ему красивые одежды и передал ему на суд людей, опорочивших его. Благородный визирь даровал им свободу и впоследствии был к ним добр.

«Утонченная уловка». Сборник арабских мудростей и хитростей, XIII век

Ключи к власти

В сфере власти очень важно научиться оценивать, каким будет воздействие ваших поступков на окружающих со временем. Пытаясь доказать свою позицию или добиться победы в споре, никогда не знаешь наверняка, как повлияет сам спор на тех, кого убеждаешь: они могут соглашаться с тобой внешне вполне вежливо, но в душе негодовать и возмущаться. А может быть, вы ненамеренно произнесете какие-то слова, которые можно истолковать по-разному, в том числе и в обидную для них сторону, и это испортит им настроение. Даже самые лучшие аргументы любого спора остаются всего-навсего словами, а это такое скользкое основание. Спустя несколько дней после спора и доводов, которые казались такими убедительными, мы часто возвращаемся к своему первоначальному мнению — просто потому, что оно более привычно.

Следует понимать: слова ничего не стоят. Каждому известно, что в пылу спора можно сказать что угодно, лишь бы доказать свою правоту. Мы процитируем Библию, обратимся к недостоверной статистике. Кто упрекнет за такую мелкую недобросовестность? Поступки и демонстрация наглядного — совсем другое дело. Они намного действеннее, в них больше смысла. Они здесь, прямо перед глазами, мы можем их видеть: «Да, теперь нос у статуи стал как раз таким, как надо». Не сказано обидных слов, исключена возможность быть ложно понятым. Никто не поспорит с наглядным доказательством. Как замечает Бальтазар Грациан: «Правду чаще можно увидеть, ее труднее услышать».

Сэр Кристофер Рен представлял собой английский вариант человека эпохи Возрождения. Он прекрасно знал математику, астрономию, физику и физиологию. За долгие годы своей деятельности он стал одним из самых прославленных архитекторов Англии. И все же нередко случалось, что заказчики приказывали ему вносить неумные изменения в его проекты. Никогда они не слышали возражений или оскорблений в ответ. У архитектора были другие способы доказать свою правоту.