Книга В постели с Хабенским - Линда Йонненберг

Кэт — прекрасный сильный человек, но в то же время она очень хрупкая и ранимая. Я видела ее с разных сторон, и можете мне поверить, знаю ее лучше, чем вы.

Урсус, она поймет все, только позвони или напиши.

Мы знаем, что значит нет времени, но еще мы знаем, что такое ответственность.

Очень надеюсь, что вы поймете меня правильно.

Ти

P.S.

Сейчас в ее глазах я вижу только грусть И ожиданья тени пляшут по щекам. Живет подруга фразой «Я вернусь», А я кричать хочу: подругу не отдам.

Приблизительно в конце 2001 года, находясь в легком алкогольном опьянении (а была я в нем уже дней этак пять), я решила зайти к Петровичу. Александр Петрович служит старшим администратором Театра Ленсовета и по сей день. С виду Петрович — тишайшее и скромнейшее существо. Но по своей сути он необычайно вспыльчив, амбициозен, как и многие неудачники, сварлив, склочен и обожает сплетни. А так милейший человек. Я зашла в магазинчик напротив и купила коньяку — этот напиток Петрович, как и я, весьма и весьма уважает. В театре уже началось второе действие, я постучалась в администраторскую и помахала перед носом Петровича пакетиком с веселящим напитком. Конечно, он отказывался, но… Женщины. Они могут все! К концу второго акта мы оба были очень довольны жизнью. Особенно я. Ведь Петрович не сможет себе позволить пить коньяк пять дней. Послышались шаги первых зрителей, покидающих театр. И тут мне в голову пришла колоссальная идея! Взять автограф! Я же никогда не брала автографы! Ни у кого.

— Александр Петрович, — ласково сказала я заплетающимся языком, — я возьму автограф?

— У меня? — удивился Петрович.

— Нет, у Консссантина, тьфу, у Хабенского вашего.

— А ты никода не б-брала? — поразился Петрович.

Я отрицательно помотала пьяной веселой головой.

— Так давай, б-бери, на каком плакате больше хочешь? На «Калигуле» или на «Братце кролике»?

— На «Братце».

Петрович скатал нужный плакат в трубочку и велел идти за автографом и без него не возвращаться.

Я тихо поскреблась в гримерку и вошла. Константин Хабенский был уже одет и, видимо, готовился уходить.

— П-привет, — сказала я.

— Приветик, — отозвался Хабенский.

И тут, к своему вечному стыду, я кинулась к ничего не понимающему актеру в объятья, нежно дыша на него пятидневным коньячным перегаром и целуя во все места, которые попадались под руку. Вернее, под губы.

— Тихо-тихо-тихо-тихо, — сказал Хабенский, отступая к стене.

— Коссстенька, как я тебя люблю! — сказала я. — Напиши, вот здесь, — я криво развернула плакат, — автограф.

— Автограф? — недоверчиво спросил актер, стоя от меня и плаката на безопасном расстоянии.

— Да, а что, не дашь?

Костя засмеялся, положил плакат на стол и долго-долго что-то там писал черным маркером. Что — не скажу. Плакат у меня украли.

От Кэт. «Точка»

Добрый день!

Не могу понять вашего молчания, наверное, я все-таки не так умна, как вы мне говорили. Может быть, я сделала неверные выводы, не знаю. Мне ведь даже особо посоветоваться не с кем, а ошибки делают все, даже такие умные и сильные девушки, как я. Но никогда не считала, что молчание — лучший способ решения вопросов. Лучше что-то сделать и пожалеть об этом, чем жалеть о том, что мог бы сделать, но по каким-то причинам не сделал. Поэтому я вам пишу… Сразу признаюсь, я очень устала ждать и надеяться сама не знаю на что и на кого, поэтому я просто тихо исчезаю, как и подобает волшебной девочке. Не люблю приносить проблемы людям, к которым я хорошо отношусь, и быть им в тягость. К тому же я знаю себе цену и заслуживаю лучшего отношения (все женщины одинаковые), по крайней мере, уважения я точно стою. Очень больно, когда о тебе забывают, а ты даже не понимаешь почему.

В общем, я ухожу в сторону. Без скандалов, лишних обид и ссор. Спасибо, что подарили мне сказку, я опять поверила чудесам, и они снова вернулись в мою жизнь. Спасибо за чудесное общение, за июльское тепло, за открытки и письма, за то, что благодаря вам (вернее, тебе, Медведь) я поняла, что хочу от этой жизни, за то, что отучили гонять по ночному Питеру. Говорю, что исчезаю, не для того, чтобы кто-нибудь за мной кинулся со словами: «Постой! Не уходи!» — да и кинуться особо некуда. У меня теперь новый номер телефона (я ведь, дура, до сих пор вздрагивала от всех SMS), я поменяла адрес своего сайта, на сайте КХ буду появляться очень редко, если со временем совсем не испарюсь оттуда, и на e-mail отвечать не буду.

Я просто на самом деле очень устала и вымоталась от неизвестности, непонимания и бесконечного ожидания. Ведь я мало похожа на «девочку, живущую в сети», я — за живые отношения, я — живая, земная женщина, и дело не в сексе или в чем-нибудь подобном, а в уважении и понимании друг друга. Да, у меня полно недостатков, но я потешу свою женское самолюбие, сказав себе, что все-таки таких, как я, обыкновенных женщин, осталось мало. Да и вы, ребята, ничего (особенно Медведь). И на самом деле жаль, что не сложилось, но простите, с моей стороны инициатив больше не будет. Хотя мне больно, но я исчезаю, это мое решение.

Удачи вам большой, берегите своих близких, я перед ними преклоняюсь.

К.

Как белый камень в глубине колодца, Лежит во мне одно воспоминанье. Я не могу и не хочу бороться: Оно — веселье и оно — страданье.

Мне кажется, что тот, кто близко взглянет В мои глаза, его увидит сразу. Печальней и задумчивее станет Внимающего скорбному рассказу.

Я ведаю, что боги превращали Людей в предметы, не убив сознанья. Чтоб вечно жили дивные печали, Ты превращен в мое воспоминанье.

1916 А.А.А.

ГРИМЕРКА

Комедия из жизни молодых театральных звезд

Действующие лица:

Константин

Михаил

Олег актеры

Егор Николаевич, режиссер

Катя, костюмер

Сондра, фанатка Константина

Радио

Место действия: стандартная театральная гримерка.

Акт 1

Радио. Монтировщики, на сцену!

Входит Михаил, садится на стул, закуривает.

Михаил. Ё-моё, так я и знал. Ё-моё.

Пауза.