Книга От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат

В современной печати отмечалось, что «труд писателя так странно ценится, так относителен, так, наконец, неопределенен, что заранее обрекает писателя на некоторого рода нищенство. Исключение в этом отношении составляют только некоторые из писателей, и то потому только, что или имеют недвижимые имущества, полученные по наследству, или – занимают какие-либо общественные должности, обеспечивающие их помимо литературного труда. Все же остальные бьются как рыба об лед, нередко давая другим тысячи, а сами оставаясь без куска хлеба»237.

Некоторые известные литераторы второй половины XIX века (например, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, А.А. Фет) жили на доходы со своих поместий, многие другие поэты и прозаики вынуждены были служить. Чиновниками различных ведомств были В.П. Авенариус, В.Г. Авсеенко, К.С. Баранцевич, А.А. Голенищев-Кутузов, Г.П. Данилевский, Б.М. Маркевич, П.И. Мельников-Печерский, А.Ф. Писемский, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.И. Тютчев, Н.Ф. Щербина; в цензуре служили И.А. Гончаров, A.Н. Майков, Я.П. Полонский (в 1892 г. он писал: «Литературными трудами жить я не мог, да и теперь не могу»238), К.К. Случевский; в армии – В.В. Крестовский и М.П. Розенгейм и т.д.

B.М. Гаршин, служивший на железной дороге, отмечал, что «даже признанным талантам без постоянной напряженной работы трудно существовать . Служба необходимое подспорье»239. Казалось бы, что в разночинной среде положительная установка на гонорар должна была получить широкое распространение. Однако на деле получалось иначе. Осознание себя «борцами за идею», «подвижниками» нередко порождало отрицательное отношение к оплате своего труда. Поэтому и в разночинной среде продолжала воспроизводиться точка зрения, согласно которой настоящая, подлинная литература может существовать в форме побочного занятия. Если Л. Толстой писал: «Зачем деньги, дурацкая литературная известность? Лучше с убеждением и увлечением писать хорошую и полезную вещь»240, то Н.В. Шелгунов парадоксальным образом солидаризировался с ним, когда подчеркивал, что «нужно, чтобы литература не служила куском насущного хлеба. Пусть человек добывает его другим путем»241.

Ситуацию, в которой беллетрист в силу экономических условий своего существования стремился к получению гонораров и их росту, а в силу господствующей трактовки литературы как «служения идеалам» отрицательно относился к продаже плодов своего литературного творчества, ярко иллюстрирует возникновение в 1880—1890-е гг. в литературе специфического жанра, который можно было бы назвать «романом писательского краха». В представляющих его произведениях рассказывалось о судьбе писателя, стремящегося писать настоящие, подлинные вещи, но вынужденного из-за денег заниматься литературной поденщиной или погибнуть в неравной борьбе. Уже сами названия романов и повестей П.Д. Боборыкина («Долго ли?», 1875), А.К. Шеллера-Михайлова («На пути к известности», 1877), И.Н. Потапенко («Святое искусство», 1885), И.Л. Леонтьева («Убыль души», 1891), Вл.И. Немировича-Данченко («На литературных хлебах», 1891), Н.И. Тимковского («Около литературы», 1904) выразительно свидетельствуют как о нарастании профессионализации литературы, так и о страхе авторов перед этим процессом.

Характерно, что у беллетристов-профессионалов (А.И. Левитова, В.А. Слепцова, Н.В. Успенского и др.) гонорары были существенно ниже, чем у тех литераторов, для которых литература отнюдь не была главным источником дохода. Так, самыми высокооплачиваемыми писателями в 1860—1870-х гг. были Л. Толстой и Тургенев, высокими были гонорары Писемского и Гончарова.

Интерес представляют причины различий в величине гонорарной ставки. На основании чего издатель определял, сколько следует платить данному конкретному автору? Мы полагаем, что решающим фактором здесь была степень читательской известности писателя и расходимости его произведений. Конечно, престиж в литературной среде, социальное положение писателя и личный вкус издателя могли несколько повлиять на величину гонорара, однако в конечном счете издатель прежде всего принимал во внимание предпочтения читателей. Иногда ему перед покупкой приходилось оценивать степень возможного риска. Так, например, Гончаров в 1868 г. предложил «Обрыв» М.М. Стасюлевичу по очень высокой для того времени цене. Поскольку это роман большого объема, Стасюлевич должен был заплатить около 10 тыс. р. Поколебавшись, он все же купил роман и не прогадал. Сообщение о публикации в 1869 г. «Обрыва» в издаваемом им «Вестнике Европы» привело к резкому росту числа подписчиков, за счет чего он вернул затраченные деньги и получил еще не менее 10 тыс. р. дохода. Следует учесть и рост престижа журнала вследствие публикации романа такого известного писателя, как Гончаров.

Таким образом, подписчик определял в конечном счете негласную литературную табель о рангах, согласно которой одни писатели имели право на большой гонорар, другие – на меньший, а третьи – на совсем малый. Приведем сведения о величине максимальной гонорарной ставки ряда наиболее высокооплачиваемых авторов толстых журналов (в рублях за 1 печ. л.) в различные периоды:

Сроки возникновения и размеры литературного гонорара в различных литературных специальностях были неодинаковы. Одними из первых (еще в XVIII в.) стали оплачиваться переводы. На протяжении 1850—1870-х гг. величина переводческого гонорара почти не менялась и составляла обычно 5—10 р. за печатный лист. Выше получали лишь отдельные, высококвалифицированные литераторы (например, В.В. Бутузов, Марко Вовчок, Шелгунов) или переводчики специальной литературы (например, М.О. Вольф платил 18 р. за лист Ф.Ф. Резенеру за «Систему логики» Д. Милля, а Р.И. Сементковскому 20 р. – за «Курс славянской литературы» А. Мицкевича). Напротив, коммерческие издатели за переводы французских романов (А. Дюма, Поля де Кока и т.п.) платили всего лишь 3 р. за лист.

Хорошо оплачивались постоянные сотрудники редакций газет и журналов. В газетах автор передовиц, фельетонист, журнальный обозреватель, переводчик-компилятор иностранных известий нередко получали ежемесячное жалованье с обязательством предоставить в течение этого срока определенный объем текста (например, А.М. Скабичевский за еженедельный критический обзор получал в «Биржевых ведомостях» 2400 р. в год); в остальных случаях осуществлялась построчная оплата. Размер ее за авторский текст в столичных газетах колебался в пределах 3—10 к., за перевод – 1—3 к. за строку. Например, в газете «Гражданин» в 1873 г. по 7 к. за строку получали Достоевский и Н.Н. Страхов, по 5 к. оплачивались беллетристика и статьи, по 4 – корреспонденции и по 3 – переводы и компиляции. В провинции рядовые сотрудники получали существенно меньше – 1,5—3 к. за строку, а нередко материалы помещались бесплатно. Так, в 1869 г. Н.Ф. Бунаков за редактирование газеты «Воронежский телеграф» получал 75 р. в месяц, а за статьи гонорара в газете не полагалось.