Книга Сокровище Голубых гор - Эмилио Сальгари

Отряд разделился. Капитан в сопровождении молодых людей начал осторожно подбираться к опутанному силками ризофору с правой стороны, а боцман и юнга — с левой.

Наступил прохладный и ясный вечер. В вышине проносились все новые и новые стаи птиц, шумно усаживаясь на ближайших к морю деревьях. Часть птиц с жадностью бросалась на выставленную дикарями приманку.

Отряд Ульоа находился еще только на полпути к дереву с силками, как вдруг раздались два выстрела и послышался громкий, болезненный крик.

— Ого! — воскликнул Ульоа. — Это в той стороне, где находятся наши» Уж не напали ли на них? Нужно поспешить к ним.

— Нет, нет, дон Хосе! — успокоил своего спутника молодой человек. — Вон там катается по земле дикарь, очевидно раненый, а еще двое убегают. Боже мой! Да, вы, пожалуй правы: вдали несется еще целая толпа дикарей. Кого-то тащат. Уж, действительно, не наших ли?

— Наверное, так, — проговорил Ульоа. — За мной, друзья! Скорее! И он бегом бросился к месту, где происходила эта драма, за ним поспешили и спутники. Когда они явились туда, там уже никого не оказалось, кроме смертельно раненого дикаря, который тут же испустил дух. Вдруг немного в стороне из чащи выглянули было бронзовые лица двух канаков, но тотчас же скрылись. Однако зоркий глаз моряка успел их заметить. Подняв вверх карабин, Ульоа громко крикнул на туземном наречии:

— Тайос! (Друзья!)

После этого слова из-за исполинского ризофора осторожно вышел один из дикарей, вооруженный огромной дубиной, и в нерешительности остановился, увидев троих людей с карабинами в руках, но потом вдруг выступил вперед и твердым голосом произнес:

— Тайос!

Несколько мгновений Ульоа и дикарь мерили друг друга взглядами. Затем первый, опустив к ногам карабин, повторил:

— Тайос, тайос! Выходите оба. Не бойтесь. Мы не сделаем вам никакого зла.

Дикарь наклонил голову в знак согласия, но дубины из рук не выпускал. Обернувшись, он что-то сказал своему товарищу, все еще продолжавшему прятаться за деревом, после чего и тот вышел на поляну, держа в руке тяжелый каменный топор.

Вдруг с толстых губ обоих дикарей сорвался единодушный крик удивления и радости, и они, бросив свое оружие, в видимом волнении приблизились к капитану и его изумленным спутникам и похлопали их обеими руками по щекам.

— Белые! — вскричал на своем гортанном языке тот, который был вооружен дубиной. — Белые! — повторил он, радостно подпрыгивая и размахивая руками.

— Почему же это тебя так удивляет, друг? — спросил Ульоа. — Разве ты в первый раз видишь белых?

— Нет. Я уже видел белых, — ответил дикарь. — Наш великий вождь тоже был белый. Наше племя называется крагоа, — поспешил пояснить он, заметив недоумение на лицах путешественников.

Наступила очередь удивиться Ульоа и его спутникам. После стольких опасностей и лишений судьба наконец смилостивилась над несчастными и забросила их именно в ту часть острова, куда им было нужно.

— Так они принадлежат к племени крагоа! — в один голос радостно воскликнули дон Педро и его сестра.

— Крагоа! Крагоа! — подтвердили дикари, подхватив это слово.

— Что же нам теперь делать, дон Хосе? — спросил молодой человек. — На Ретона и Эмилио, очевидно, напала целая толпа людоедов и, несмотря на сопротивление несчастных, увела их с собой. Неужели мы допустим, чтобы их…

— Разумеется, нет! — энергично возразил Ульоа. — Мы сделаем все возможное, чтобы выручить их. Но действовать нужно как можно осторожнее. Сгоряча нельзя. Придется немного потерпеть и им, и нам. Важно подружиться с этими вот молодцами. От них мы узнаем все что нужно. Они же помогут нам выручить из рук людоедов пленников. Вы только, пожалуйста, не мешайте мне. Я знаю, как обращаться с дикарями, и понимаю их язык, даже, как видите, говорю на нем… Тут сейчас была битва. Это ваше племя напало на моих людей? — спросил он у дикарей.

— Нет! Нет! — поспешили ответить те. — Наше племя теперь не ест людей. Великий белый вождь запретил нам это.

— Уж не наш ли отец был этим вождем? Вот было бы счастье-то! — воскликнула Мина.

— Очень может быть, — проговорил Ульоа. — Это мы сейчас узнаем. Дон Педро, — обратился он к молодому человеку, — позвольте ваш талисман.

Молодой Бельграно поспешно достал из-за пазухи бумажник, вынул из него кусок коры с изображениями ноту и вручил его капитану. Тот показал эту драгоценность дикарям и спросил:

— Вам известно, что это такое?

— Табу! Табу! — в благоговейном страхе вскричали оба дикаря и попятились назад.

— Что с ними? Почему они так испугались этого кусочка коры? — не утерпела, чтобы не полюбопытствовать, девушка.

— Словом «табу» дикари обозначают все, на что для них наложено запрещение, — пояснил Ульоа. — С помощью этого волшебного кусочка мы можем добиться от них всего. Видите, их уважение к нам еще больше возросло, когда они увидели у нас в руках этот талисман… Вы можете сказать, кто увел моих людей, которые убили вот этого? — указал он дикарям на тело канака.

— Можем. Это племя нуку. Мы сами были у них в плену, — ответил дубиноносец, бывший, очевидно, старшим.

— А убитый тоже из их племени?

— Да.

— Моих людей сейчас же будут есть?

— Нет, их оставят до праздника пилу-пилу. Может быть, и тогда их не позволит есть другой белый.

— А разве у вас тут есть еще белый?

— Есть, есть.

— Он тоже явился сюда из моря?

— Да. Все белые всегда приходят к нам из моря.

— А давно ли он пришел?

Дикарь сначала пересчитал все пальцы на своих руках, потом поднял с земли хворостинку, разломал ее на мелкие куски, которые также сосчитал, затем немного подумал, наконец, покачав головой, произнес с видимым сожалением:

— Не могу сказать. Только это было при закате солнца.

— Вероятно, это Рамирес, — сказал Ульоа своим спутникам.

— Вернее всего, он, — согласился дон Педро. — Обогнал-таки нас, негодяй! Что же вы думаете теперь предпринять, дон Хосе?

— А вот порасспросим еще этих канаков, тогда и увидим, что нужно предпринять, — ответил Ульоа.

Между тем перелет птиц продолжался, и пока старший дикарь разговаривал с капитаном, младший с замечательным проворством выбирал из переполненных силков отчаянно бившихся птиц и тут же ловко скручивал им головы. Вскоре возле него образовалась целая груда этой дичи.

— А ты видел того белого? — продолжал Ульоа расспрашивать старшего дикаря.

— Видел, вождь.

— Какой он из себя?

— Высокий, как и ты, вождь, только лицо у него темнее твоего и борода красная, а не черная с белым, как у тебя.