Книга Принципы ведения войны - Карл фон Клаузевиц

3. Театр военных действий должен охватывать значительную территорию.

4. Национальный характер должен благоприятствовать этому мероприятию.

5. Территория страны должна быть сильно пересеченной и труднодоступной из-за гор, лесов, болот или свежевспаханных полей.

Национальные рекруты и вооруженное крестьянство не могут и не должны быть использованы против основных сил неприятельской армии или даже против значительной воинской части. Их задача не расколоть орех, а понемногу подтачивать его скорлупу. Мы не высказываем преувеличенных идей о всемогуществе народной войны, таких, например, что она является неисчерпаемой, непобедимой стихией, которую не может обуздать вооруженная сила, подобно тому как человеческая воля не может повелевать ветром или дождем. И все же надо признать, что нельзя вести вооруженных крестьян перед собой, как солдат, привыкших держаться вместе, как стадо животных, и готовых по приказу всегда идти вперед. Вооруженные крестьяне, будучи разбиты, рассеиваются во все стороны, не нуждаясь в каком-либо плане. Ввиду этого обстоятельства марш небольшого отряда по горной, лесистой или пересеченной местности становится очень опасным, потому что в любой момент может обратиться в бой, даже если давно не было слышно ни о каких неприятельских войсках. В любой момент в хвосте войсковой колонны могут появиться вооруженные крестьяне противника, сметенные перед этим головной частью той же колонны.

По нашему представлению, народная война должна сохранять свое «облачное», туманное состояние и никогда не сгущаться в действия компактных отрядов, иначе неприятель направит против них соответствующие силы, уничтожит их и захватит много пленных. В результате этого дух сопротивления упадет, и оружие выпадет из рук народа. Образно говоря, этот «туман» должен собираться в некоторых местах густыми массами, образуя грозные тучи, из которых могла бы сверкнуть устрашающая молния.

Легче всего придать народной войне организованный характер полководец может, поддерживая ее небольшими регулярными отрядами. Но и это имеет свои пределы; в первую очередь из-за того, что распыление армии ради этой второстепенной задачи нанесло бы ей ущерб; и, во-вторых, потому, что опыт подсказывает нам: когда в одном месте сосредоточено слишком много регулярных войск, народная война теряет свою силу и эффективность. Причины этого заключаются, прежде всего, в том, что на данную территорию оказываются привлеченными слишком много неприятельских войск; во-вторых, в том, что жители этой территории полагаются на собственные регулярные отряды, и, в-третьих, в том, что сосредоточение такого большого количества войск предъявляет слишком высокие требования к деятельности народа в ином направлении, то есть в обеспечении квартирами, транспортом, продовольствием, фуражом и т. д. и т. п.

В оборонительном бою требуется упорное, медленное, систематичное действие, и он сопряжен с огромным риском; простая попытка, от которой мы можем воздерживаться сколько угодно, никогда не может привести к результатам в оборонительном бою. Следовательно, если национальным рекрутам доверена оборона какой-нибудь отдельной части территории, надо позаботиться о том, чтобы эта мера не привела к крупному оборонительному бою; ведь в этом случае даже при благоприятных обстоятельствах они обязательно будут разгромлены. Поэтому им лучше поручать защиту горных проходов и перевалов, гатей через болота, переправ через реки, пока им это удается. Если же линия обороны прорвана, им лучше рассредоточиться и продолжить оборону внезапными атаками, чем сосредоточиться и укрыться в каком-нибудь узком последнем убежище, перейти к правильной обороне и дать себя окружить. Каким бы храбрым и воинственным ни был народ, как бы сильна ни была его ненависть к врагу, как бы ни благоприятствовала природа местности, неоспоримым фактом является то, что народная война не может вестись в атмосфере, слишком полной опасности.

Ни одно государство не должно считать, что все его существование зависит от одного сражения, пусть даже самого решительного. В случае поражения призыв новых сил и естественное ослабление, которое со временем переживает каждый наступающий, может вызвать новый поворот судьбы, или же помощь может прийти извне. Времени для смерти всегда достаточно; вполне естественно, что утопающий хватается за соломинку; так и народ, стоящий на краю пропасти, должен использовать для своего спасения все возможные средства.

Как бы мало и слабо ни было государство по сравнению с неприятелем, если оно не предпримет последнее предельное усилие, мы должны сказать, что в нем больше не осталось жизни. Это не исключает возможности спасения от полной гибели путем заключения мира, пусть и с большими жертвами; но и такое намерение ничуть не исключает полезности новых мер обороны; они не затруднят и не ухудшат условия мира, а, напротив, облегчат заключение мира и улучшат его условия. Они еще более необходимы, если ожидается помощь тех, кто заинтересован в сохранении нашего политического существования. Следовательно, любое правительство, которое после поражения в крупной битве думает только о том, как поскорее вернуть нацию в мирное русло, которое морально сломлено крушением великих надежд и не чувствует в себе ни мужества, ни желания собраться с силами, полностью расписывается в своей слабости и показывает себя недостойным победы. Вероятно, именно поэтому оно и не смогло победить.

Более определенные цели в войне

Целью войны всегда должно быть поражение противника; это фундаментальная предпосылка, от которой мы и будем отталкиваться.

Так что же такое это поражение? Оно не всегда подразумевает необходимость полного завоевания вражеской страны. Согласно большинству подтвержденных фактов, поражение противника обусловливается в основном следующими обстоятельствами:

1. Разгромом его армии, если она до известной степени представляет самостоятельный источник силы.

2. Захватом вражеской столицы, если она представляет собой не только административный центр, но и местопребывание представительных учреждений и политических партий.

3. Эффективным ударом против главного союзника, если он сильнее самого неприятеля.

До сих пор мы всегда предполагали противника в войне единым целым, что при широком подходе к вопросу было вполне допустимо. Но, сказав, что поражение противника заключается в преодолении его сопротивления, сосредоточенного в центре его силы, мы должны отказаться от этой предпосылки и рассмотреть случай, когда нам приходится иметь дело более чем с одним противником.

Если два или более государства объединяются против третьего, это сочетание образует, в политическом аспекте, только одну войну, однако такой политический союз бывает разным.

Вопрос заключается в том, имеет ли каждое государство в коалиции независимый интерес и независимую силу, с которой можно вести войну, или же среди них есть одно, на чьи интересы и силы опираются остальные. Чем более верно второе предположение, тем легче рассматривать этих объединенных противников как одного врага и тем скорее мы можем упростить наши основные действия, сведя их к одному главному удару, и, поскольку такое упрощение возможно, этот удар становится самым верным средством для достижения успеха.