Книга Великие путешествия античного мира - Лев Ельницкий

Мы видим, таким образом, как имя исседонов, пришедшее к грекам вместе с легендами об азиатском золоте и с названием реки Араке), передвигается от Кавказа (что обеспечило ему связь с Рипеями и с племенем гипербореев) в Азию, по мере расширения сведений об этом материке и о положении населявших его народов.

Таковы связи и подоплека легенды об Аристее из Проконнеса, пророке Аполлона, побывавшем у сказочных исседонов и изложившем в приписываемой ему «Аримаспее» иранские и индо-бактрийские сказания о счастливых и справедливых народах, обладающих золотом и другими фантастическими богатствами Азии, а также о причинах бедствий, причиненных эллинам варварскими набегами. Легенда эта свидетельствует об остроте впечатлений, полученных греками при столкновении их мира с во многом для них загадочным и романтическим миром азиатского варварства, и о том социальном аспекте, который приобрели эти впечатления, преломившись через насыщенные идеями «золотого века» культовые представления, разрабатывавшиеся в святилищах солнечного божества плодородия.

Северные страны

на карте Анаксимандра

В древности утвердилось мнение, что составителем первой карты мира был Анаксимандр из Милета, живший в первой половине VI столетия до н. э. и известный в качестве одного из старейших ионийских космологов. Так как традиция связывает с ним введение в обиход греческой науки гномона (солнечных часов), бывшего, по словам Геродота, первоначально в употреблении у вавилонян, то следует думать, что с именем Анаксимандра были соединены впоследствии многие древнейшие успехи ионийской науки в области естествознания, и в, частности, землеведения.

Примитивные древневавилонские карты, или, точнее, абстрактные изображения Вселенной, должны были уже и в VII столетии послужить примером для подобных же попыток у ионийцев. В качестве художественного прототипа такой древнейшей греческой «карты» следует принять знаменитое изображение на щите Ахилла, описанное в «Илиаде». Опыт для создания ионийских карт мира, известных позднее под названием «карты Анаксимандра», мог накапливаться и объединяться по двум руслам. С одной стороны, это должны были быть изображения отвлеченных представлений о Вселенной, наподобие упоминавшихся древневосточных, а с другой — следует себе представить накопление известного опыта по части составления планов и схем земельных участков и поселений. Когда в «Облаках» у Аристофана Стрептиад узнает от одного из учеников Сократа о том, что предметом геометрии является измерение Земли, то первое, что ему приходит в голову, — это измерение земли надельной, то есть полевых участков.

Из подобных планов и схематических изображений отдельных местностей могла возникнуть картография целых стран или каких-то частей Вселенной; наличие такой картографии у ионийцев засвидетельствовано Псевдо-Гиппократовым сочинением «О числе семь». В главе XI этого произведения, между прочим, излагается представление о разделении всей Земли на семь частей, а Земля при этом сравнивается с человеческим телом: «(1) в качестве головы она имеет Пелопоннес, местожительство благомыслящих людей; (2) Истм, соответствующий спинному хребту; (3) Ионию, в качестве грудобрюшной преграды; (4) Геллеспонт — в качестве бедра; (5) Фракийский и Киммерийский Боспор — в качестве ног; (6) Египет и Египетское море — в качестве (верхней части) живота; (7) Понт Эвксинский и Меотиду — в качестве (нижней части) живота и прямой кишки».

Это сочинение рассматривается его издателями и комментаторами в качестве натурфилософского трактата, написанного на основе древнеионийского образца, созданного в Милете и относящегося к VI столетию до н. э. Цитированная его часть должна быть признана, следовательно, древнейшим, из числа дошедших до нас, географическим описанием обобщающего характера. Несомненно, что ассоциации, подобные изложенным в этом сочинении, могли возникнуть лишь при созерцании географической карты. Карта эта относится ко времени до Гекатея и, следовательно, представляет собой образец ионийской картографической продукции того именно времени, которое связывается позднейшей традицией с именем Анаксимандра. Однако это была не карта Анаксимандра, или, вернее, нечто не совсем то, что имела в виду традиция, сообщавшая об Анаксимандровой карте всего мира. Созданная в Милете, эта карта обнимает лишь те страны, которые были в кругу торговых и колониальных интересов Милета: материковую Грецию, бассейн Эгейского моря, Египет и Восточное Средиземноморье, а также Черное и Азовское моря.

Как ни туманны в географическом отношении ассоциации с частями человеческого тела очертаний соответствующих стран и морей на древней карте, однако данные гл. XI трактата «О числе семь» позволяют высказать чрезвычайно важные предположения об изображении северных стран на древнейших ионийских картах. Прежде всего Псевдо-Гиппократово сравнение Фракийского и Киммерийского Боспора с ногами человека предполагает известную параллельность расположения Константинопольского и Керченского проливов на древнеионийской карте. Из этого следует со значительной вероятностью, что Азовское море изображалось ионийцами как восточное продолжение Черного моря, а не как северный его придаток. Сравнение же Египетского моря (Восточного Средиземноморья) с верхней частью живота, а Эвксинского Понта с нижней его частью допускает мысль о том, что Черное море на ионийской карте было расположено значительно восточней египетско-сирийского угла Средиземного моря.

Сопоставление же Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна, соединяющегося с внешним океаном. Это отнюдь не противоречило, как мы знаем, древним мифико-географическим представлениям. Не противоречит им и восточное положение черноморского бассейна, по которому, соответственно древнейшей версии аргонавтики, лежал путь в царство Ээта, жившего в океане, на острове, расположенном у солнечного восхода. Многие из этих представлений сохранились еще и в описании пути Но в «Прикованном Прометее» Эсхила, основывавшегося, однако, в общем уже на других, более развитых географических представлениях.

Использованная Псевдо-Гиппократом карта обладает существенной особенностью, указывающей на ее безусловную древность, — она отражает политико-географическую обстановку, предшествующую завоеванию Киром Старшим Лидийского царства в 546 году до н. э. Эта карта выставляет на передний план Пелопоннес — несомненно, ввиду процветания и могущества в VI столетии до н. э. Спарты и крупнейших торговых центров материковой Греции Истма, Коринфа и Мегары, — а также Ионию и ее колонии. Нечто подобное следует предполагать и для Анаксимандровой карты мира. Не менее характерно игнорирование Аттики, возвысившейся лишь в самом конце VI — начале V столетия до н. э., и Персидского царства, или царства Лидийского, которое также осталось вне поля зрения Псевдо-Гиппократа. Несомненно, что и ионийская карта мира, сделанная в VI столетии до н. э. на основании географического опыта, полученного в результате греческой и финикийской колонизаций в Западном Средиземноморье (хотя на ней, вероятно, и было показано все Средиземное море от Геракловых столпов, а также берега Испании, Италии и Ливии), тоже должна была наиболее отчетливо показывать именно те страны, с которыми ионийцы находились в постоянных сношениях, а сама Иония должна была находиться в ее центре.