Книга Новобрачная поневоле - Барбара Картленд

— Как было бы хорошо, если бы мы могли с ним поехать, — с сожалением вздохнула она.

Бобо немного подумал, потом попытался отгрызть пуговицы с ее платья. Харита лишила его этого удовольствия, перевернув кверху лапами. Она стала чесать львенку животик, он это очень любил.

— Я тебя порчу, — говорила она. — Ты уже слишком большой, чтобы с тобой так нянчиться. Скоро тебе придется самому о себе заботиться.

И все же Бобо был еще слишком мал и быстро уставал. Скоро он уснул у Хариты на руках, и она машинально поглаживала малыша, глубоко погруженная в собственные мысли.

Она думала о лорде Вернеме, пыталась догадаться, понравится ли ему именинный торт, который она велела испечь для него. Если он столько лет не получал подарков, то и именинных тортов у него тоже наверняка не было!

Она услышала, как на террасу вышел лакей.

— Мистер Теобальд Мур, миледи! — объявил он.

Харита испуганно оглянулась и увидела подходящего к ней отца.

— Добрый день, Харита. Насколько я понимаю, ты одна. Ну что же, прекрасно! У нас есть возможность поговорить.

— Я не ожидала… видеть тебя… папа.

Харита хотела было встать, но он положил ей руку на плечо.

– Не вставай. Я вижу, ты удобно устроилась, несмотря на это существо у тебя на коленях.

— Это львенок, папа.

— Я так и понял. Твой муж говорил, что собирается завести здесь, в аббатстве, зверинец, но я не предполагал, что он будет держать диких зверей прямо в доме.

— Бобо еще совсем маленький, и нам пришлось выкармливать его самим, чтобы он не умер.

— Ты знаешь мое мнение по поводу домашних животных, — холодно произнес Теобальд Мур, — Я вовсе не намерен тратить время на их обсуждение, предпочитаю говорить о тебе, Харита.

— Обо мне?

— У меня есть для тебя интересные новости.

— Какие же?

— Я только что вернулся из Лондона — смотрел, как идет ремонт и восстановление Вернем-Хауса.

Она удивленно посмотрела на отца.

— Там последний лорд Вернем и его сын жили, когда уезжали из аббатства. Он не принадлежал к майорату, и я купил его несколько лет назад, но работа там предстоит немалая.

Харита промолчала, и Теобальд Мур продолжал:

— Я думал о твоем будущем и представлял воспроизведенный Вернем-Хаус, как интересно мы будем проводить с тобой там время.

Харита с недоумением смотрела на него.

— Но я не понимаю, папа… Альварик не любит… Лондон.

— Я могу это понять, — ответил Теобальд Мур. — Он всегда жил за границей и несомненно собирается делать это и дальше.

— Но мне кажется… — неуверенно начала Харита, — что мой муж собирается… жить здесь. Он любит аббатство.

Говоря это, она посмотрела на отца, и ей показалось, что он недоверчиво усмехается.

— Моя дорогая Харита, — ответил он, — ты слишком молода и наивна. Конечно, сейчас твоему мужу нравится здесь, в аббатстве. Кто же откажется потратить такую огромную сумму, чтобы вернуть этому дому былое великолепие — но тебе никогда не приходило в голову: а что же будет, когда работы закончатся? — Он не стал дожидаться ответа и продолжал: — Как только все будет закончено, а у него родится наследник, я совершенно уверен, что мой зять снова отбудет за границу. Путешественник всегда остается путешественником. И Вернем не будет исключением!

— Ты хочешь сказать… что он оставит меня?

— Ну разумеется, не официально. Он, конечно, будет время от времени возвращаться, чтобы дать тебе еще одного ребенка, он должен иметь много сыновей, которые займут его место после его смерти.

— Его дядя сделал ошибку, обзаведясь всего одним, — прищурившись заметил Теобальд Мур. — Не думаю, что твой муж будет так же глуп и второй раз поставит под угрозу наследование титула.

Говоря это, он не смотрел на дочь, иначе заметил бы ужас в больших глазах Хариты.

— Я хочу сказать, — продолжал Теобальд Мур, — что когда это случится, ты займешь свое законное место в обществе. И я буду рядом, чтобы помогать и направлять тебя. Я думаю, в великолепных парадных комнатах Вернем-Хауса мы сможем создать Салон, в котором с удовольствием будут собираться лучшие умы общества.

Как всегда, когда с ней разговаривал отец, Харита почувствовала, что теряет способность думать самостоятельно. Он словно гипнотизировал ее, а то, что он говорил, было настолько ужасно, казалось, это случится вот-вот.

— Я всегда хотел встретиться и побеседовать с некоторыми людьми, — говорил Теобальд Мур, — но у меня не было возможности познакомиться с ними, потому что меня не допускали в их круг. — Б его голосе звучало возбуждение. — Но когда мы с тобой поселимся в Вернем-Хаусе, все изменится.

— Н-но папа… я не хочу в Лондон… и я не верю, что Альварик оставит меня… или аббатство.

Теобальд Мур бросил на дочь взгляд, полный презрения.

— Неужели ты всерьез думаешь, что можешь удержать такого мужчину? Что ты можешь предложить ему кроме денег — которые уже и так принадлежат ему? — Он неприятно засмеялся.

— Всем Вернам нравятся женщины, и они нравятся женщинам, и я легко могу представить себе тех экзотических райских птиц, с которыми твой муж общался на Востоке.

Харита издала испуганное восклицание, и он жестоко продолжал:

— Я видел лицо Верна во время свадьбы и знал раньше, когда говорил, что он должен жениться на тебе или дать аббатству окончательно разрушиться, что сама мысль об этой женитьбе казалась ему отвратительной. Смотри правде в глаза, а еще лучше — оставь все мне, я сам позабочусь о тебе, как делал это всегда.

Харита чувствовала себя раздавленной и была не в состоянии сопротивляться. Слова отца больно ранили ее. Она уже представляла себе, как Альварик покидает ее, уезжает за границу, возможно, забирает с собой животных, потому что без него им будет одиноко.

А ее оставят.

Как сказал отец, лорд Вернем не захочет ее и вернется к прекрасным иностранкам, которые его привлекают и которых он, несомненно, любил. Почему-то до этого момента она никогда не задумывалась о роли женщин в его жизни.

Теперь она поняла, какой была глупой и невежественной, если могла не понять, что мужчина в возрасте Альварика, такой красивый, сильный и привлекательный, имел за свою жизнь множество женщин.

Он, казалось, искренне хотел быть ее другом, но не предложил свою любовь. И в конце концов, как сказал отец, почему он должен ее любить?

Мысль о браке казалась ему не менее отвратительной, чем ей самой, и вполне возможно, что он обращается с ней так только потому, что добр, и понимает, как необходима ей эта доброта.

— Теперь ты замужняя женщина, — говорил Теобальд Мур, — и мне не нужно разговаривать с тобой, как с глупой девчонкой. Надо видеть жизнь такой, какая она есть, а не такой, как ее изображают в дурацких романах.