Книга Гнездо для стрекозы - Юлия Климова

Почистив зубы, стянув волосы в хвост, я села на кровать и положила мобильный телефон рядом. Разговор с Симкой не выходил у меня из головы. Нет, я не собиралась оправдывать Шелаева, но вдруг он действительно не отдал картину из-за Эдиты Павловны? Шанс был…

Я протянула руку, взяла телефон и набрала номер Клима, почему-то действие не вызвало внутреннего протеста, наверное, меня поддерживала надежда.

– Анастасия, – раздался бодрый голос, – доброе утро.

– Я хочу с вами поговорить.

– Может, приедешь ко мне домой? – Шелаев задал вопрос без тени каких-либо эмоций, будто существовала огромная вероятность того, что я отвечу положительно.

– Нет, но спасибо за приглашение, – спокойно сказала я.

– Ты хочешь забрать портрет, не так ли?

– Да.

– А я все гадал, сколько ты вытерпишь… Маловато. Даже недели не прошло.

– Почему вы не хотите отдать портрет? Для меня он имеет большую ценность, чем для вас.

– Это не так.

– Почему?

– Он для нас имеет равную ценность, – с нажимом на «равную» ответил Шелаев.

– Вовсе нет.

– Ты заблуждаешься.

– Тогда дайте мне его на время, – попросила я, желая прекратить спор и заодно «вильнуть в сторону». – Я верну.

– Честное слово? – серьезно спросил Клим.

– Да, – твердо ответила я и скрестила пальцы на правой руке, притягивая к себе все силы вранья, которые только возможно.

– Анастасия, ты бессовестно врешь, – произнес Шелаев и засмеялся.

У него было очень хорошее настроение, это чувствовалось с начала разговора, и я стала гадать, что могло послужить тому причиной. Наверное, он еще кому-то испортил жизнь и теперь отдыхал после чудовищных злодеяний.

– Похоже, вы не хотите, чтобы портрет оказался в доме Ланье, – проигнорировав смех, деловым тоном начала я. – Но он может храниться у моей подруги.

– А твою подругу не смутит то, что я буду ее часто навещать?

– Зачем?

– Чтобы посмотреть на портрет. Пока он находится у меня, мы можем видеть его на равных – я дал тебе ключи. Если же ты увезешь картину, то лишишь меня возможности…

Я поняла, куда клонит Шелаев, и перебила его:

– Клим, во‑первых, я не могу приходить к вам. Не могу и не хочу. Вам это известно. Во-вторых, вы так говорите назло. Пожалуйста, объясните, зачем вам смотреть на мою маму?

Клим ответил не сразу.

– Это память об отце. Он дорожил портретом и последние дни жизни вообще не расставался с ним. Я вспоминаю об отце, когда захожу в ту комнату. Приезжай ко мне, когда захочешь, даю тебе нерушимую клятву, что об этом никто никогда не узнает.

– Спасибо, нет. До свидания, – ответила я, прервала разговор и устало вздохнула.

Душа дрожала.

Мелкой дрожью.

Я стала ругать себя за этот звонок, но потом успокоилась. Нужно использовать все шансы, чтобы потом не упрекать себя в трусости и слабости, чтобы не мучиться бесконечными и болезненными «а вдруг». Я попросила, Клим отказал. Ладно.

Через секунду на мобильный телефон пришло сообщение от Шелаева: «Ты молодец».

* * *

Лера кидала в суп-пюре маленькие кубики сухарей и посматривала то на меня, то на бабушку. Сухариков в тарелке накопилось уже слишком много, никакая диета не поддержала бы такого количества хрустящих калорий. Но моя двоюродная сестра, похоже, и не собиралась есть. Покрасневшие глаза Леры говорили о бессонной ночи и нервном напряжении. Жалела ли она, что в минуту стресса откровенничала со мной, или нет, – этого я не знала, потому делала вид, будто вчера ничего не произошло.

– Ты хочешь о чем-то поговорить? – Интуиция Эдиты Павловны, как всегда, не дремала.

– Хочу. – Лера оставила сухари в покое, откинулась на высокую спинку стула и твердо спросила: – Бабушка, почему ты не пригласила Павла на вечер?

– Я не могу пригласить всю Москву, – равнодушно ответила Эдита Павловна.

– Пригласи его, пожалуйста.

– В этом есть необходимость?

– Да.

– Какая?

Как-то Лера дала всем понять, что Павел ей нравится, и задавать уточняющий вопрос не было смысла, но Эдита Павловна желала порядка и ясности в своем королевстве. Она отложила нож и вилку, промокнула рот салфеткой и замерла, глядя на мою сестру с подчеркнутым вниманием. Сухарики от страха прижались друг к другу, стали впитывать суп и тонуть…

– Он хороший.

– Не он один.

– Павел очень хороший, – начиная сердиться, ответила Лера. – И он мне нравится.

– Ты еще молода и…

– Бабушка, почему ты все время заботишься о Насте, а обо мне нет? Разве мне не нужно устраивать личную жизнь? Мне тоже восемнадцать лет! Если бы я выбрала какого-нибудь гота…

– Кого? – переспросила Эдита Павловна, и глубокая складка образовалась между ее бровей.

– Неважно, – отмахнулась Лера и добавила с легкой едкостью: – Человека не нашего круга… Если бы я пригласила такого, тогда понятно, но почему нельзя позвать Павла? Я хочу с ним общаться и танцевать. Это же я попросила вечеринку, значит, и гостей могу приглашать. Хотя бы одного! Я посмотрела список – сплошные стариканы. И Шелаева нет… Скука смертная. Ты на него рассердилась, ну и что… Он же всегда к нам приходил… – Лера недовольно надула губы и стала похожа на расстроенного ребенка.

Я ожидала приступа гнева Эдиты Павловны, но она взяла паузу и молчала около минуты. Похоже, в большей мере бабушка уже переболела выходкой Клима Шелаева и вновь относилась к нему как к лучшему врагу дома Ланье. Но полного и безоговорочного прощения еще не было…

– Видеть Клима в пятницу я не желаю. И, если он объявится, мне придется вышвырнуть его за дверь. – Посмотрев на тарелку с пирожными, Эдита Павловна остановила выбор на ванильном эклере. От супа она отказалась сразу, гарнир не тронула, а медальоны из говядины были слишком маленькими, чтобы насытиться. Бабушка не особо жаловала сладкое, но при этом ценила хорошие пирожные, и выпечку приносили почти всегда. – Настя захотела пригласить подругу, и я разрешила, справедливости ради я и тебе должна позволить выбрать одного гостя. Это будет Павел?

Лера повернула голову и посмотрела на меня с великим изумлением и недоверием.

– У тебя есть близкая подруга?

– Да, Сима, – ответила я, борясь с нахлынувшими мыслями. Я почувствовала, что Эдита Павловна ждет Шелаева в пятницу. Она мечтает его увидеть и «вышвырнуть за дверь»! Возможно, званый ужин бабушка согласилась устроить лишь для того, чтобы унизить Клима при всех. А ему-то хватит уверенности и наглости прийти…

– И где ты ее взяла?