Книга Адмирал Ее Величества России - Павел Нахимов

27 марта миновали мы меридиан мыса Доброй Надежды в широте 39°7' S, а 22 апреля пришли на вид островов Св. Павла и Амстердама.

17 мая при рассвете дня находился от нас по счислению нашему Южный мыс Земли Вандимена на N 34° О в расстоянии 31 мили, но ветер, дувший StW, крепкий при весьма пасмурной погоде и сопровождаемый сильными шквалами с градом и дождем, много удерживал меня спуститься к берегу, которого еще не видали. К 8 часам казалось, что погода стала прочищаться, и я приказал сделать сигнал спуститься на NO. Bcкоре усмотрели в пасмурности небольшой, но высокий островок на N 5° W, который, видев в первую мою бытность у берегов сих, я немедленно признал за Мюстон.

Усмотрение сего острова случилось весьма кстати для взятия безопасного курса, ибо вскоре нашедший шквал с дождем закрыл оный, и целый час берег не показывался. В полдень мыс Южный виден был в пасмурности на N 35° W расстоянием на 10 миль. Ветер становился постепенно свежее, и падение ртути в барометре предвещало погоду бурную, что заставило меня решиться войти в пролив Дантрекасто и избрать для судов безопасное якорное место прежде наступления ночи. В 4 часа пополудни бросили якорь в одном из заливов, будучи совершенно закрыты от всех ветров, а в скором времени имел я удовольствие видеть и шлюп «Ладога», ставший на якорь от нас поблизости.

Всю ночь и следующий день 18 мая ветер продолжал дуть южный, весьма крепкий, с жестокими шквалами, сопровождаемыми градом и дождем, однако, невзирая на то, почитал я продолжать плавание проливом Дантрекасто совершенно безопасным, ибо с чрезвычайным тщанием сделанная опись, как сему проливу, так и вообще всему юго-восточному берегу Земли Вандимена, о коей знаменитый Флиндерс[21] относится с толикою похвалою, много в том меня обнадеживала, почему в 9 часов утра снялись мы с якоря и к 4 часам пополудни стали фертоинг в порте Дервент против небольшого городка Гобарт[22].

При сем должен я заметить, что для достижения порта Дервент в столь позднее время года, в каковое суда, мне вверенные, находились у берегов сих, гораздо предпочтительнее по краткости дней проходить проливом Дантрекасто, нежели обходить мыс Тасмана, ибо, единожды войдя в оный, можно к ночи везде стать на якорь и быть в совершенной безопасности, а с следующим днем продолжать плавание при каком бы то ветре ни случилось, попутном или противном, ибо пролив сей сам по себе довольно широк и с обыкновенною осторожностью можно в нем лавировать безопасно.

Губернатор полковник Сорелл принял нас с величайшею приветливостью и изъявил свою готовность вспомоществовать нам, в чем только будем иметь надобность. Он предложил даже все маленькое свое адмиралтейство к нашим услугам и почти ежедневно присылал офицера спрашивать, не нужно ли для судов наших то или другое, но [так] как ни в чем мы не нуждались, будучи снабжены по всем частям весьма исправно и достаточно, то и принужден я был, к немалому его неудовольствию, каждый раз отказываться от учтивых его предложений, происходящих, как казалось мне, единственно от уважения к российскому флагу, развевавшемуся в отдаленных местах сих еще в первый раз.

Река Дервент с присоединяющимся к оной проливом Дантрекасто есть без всякого сомнения один из обширнейших и прекраснейших портов в свете. Заготовление дров весьма удобно, наливаться водою можно в разных местах пролива Дантрекасто, но в самом городе Гобарт хотя довольно и затруднительно по причине некоторой отдаленности оной от того места, где пристают гребные суда, но затруднения сего уничтожатся в будущем году посредством чугунных проводных труб, которые губернатор выписал из Англии и чрез кои вода будет проведена до самой пристани.

Климат весьма здоровый, и погода вообще стоит здесь прекрасная. Нигде не помнится мне, чтоб команды наши столько поправлялись в здоровье своем и силах, как то случилось в трехнедельное наше пребывание в порте Дервент, при всем том, что ежедневно происходила работа, и притом довольно тяжелая.

9 июня, будучи совершенно готовы, оставили мы порт Дервент при тихом северном ветре…

По мере удаления нашего от берега и ветер постепенно уклонялся к западу. Низкое стояние ртути в барометре и зыбь от S предвещали перемену ветра и бурную погоду, а потому все средства были употреблены, чтобы удалиться от берега заблаговременно, дабы южный шторм, которого по всем признакам ожидать следовало, не привел бы судов в опасное положение. К 4 часам утра ветер в самом деле переменился в южный и скрепчал вскоре до такой степени, что принудил нас взять у марселей рифы, закрепить крюйсель и спустить брам-стеньги, но в сие время суда успели уже обойти мыс Пиллер и, держа курс OtN, находились вне всякой опасности.

К полдню ветер отошел к SW и в силе своей еще более увеличился. Жестокие шквалы с градом и дождем нередко скрывали от нас шлюп «Ладога», для коего принужден я был несколько раз приводить к ветру и дожидаться, что при бывшем тогда огромном волнении было чрезвычайно опасно. Наконец, 11-го числа около 4 часов утра при том же шторме на сожигаемые от нас фальшфейеры ответу уже с «Ладоги» не получали, и разлука с нею казалась неизбежною.

Пролежав тем же курсом до рассвета, приказал я привести бейдевинд на правый галс, и в сем положении под одним грот-марселем, всеми рифами зарифленным, дожидались пять с половиною часов в той надежде, что опять соединимся, но все ожидания мои оказались тщетными, и тогда уже приказал я спуститься на NO с тем намерением, чтобы поспешить к острову Отагити[23], как к месту, назначенному мною в случае разлуки для будущего рандеву.

Спустя шесть дней после сего пришли мы на вид островов Трех Королей, лежащих в 30 милях к NW от Северного мыса Новой Зеландии, по коим поверив свои хронометры и найдя их совершенно верными, продолжали плавание свое к востоку при благополучном ветре от SW. 5 июня усмотрели остров Высокий.

Утром день хотя был и довольно ясный, но к полудню небо совершенно покрылось облаками и не позволяло сделать нужные наблюдения для определения как широты, так и долготы сего небольшого острова, откры[ва]тель коего капитан Броутон в 1791 году также не определил его с довольною точностью; первое, потому, что он проходил к востоку от оного почти на 30 миль расстояния, а во-вторых, потому, что в тот день, в который он открыл остров сей, солнце было почти в зените, ибо недоставало в высоте лишь несколько минут до 90° – то он и сознается в журнале своем, что на обсервованную им в полдень широту он не совсем надеется.

Он назначил, однако же, остров сей в широте 20°42' S, долготе 212°49' О от Гринвича; но с того времени г. Басс, посещавший остров сей, определил оный 9 минутами южнее, а именно – в широте 23°51' южной, и ежели принять широту сего острова, назначенную Бассом, за справедливую, в чем, кажется, и сомневаться не до́лжно, то долгота оного определится по нашим хронометрам 212°08' восточная, на которую также с достоверностью можно положиться потому, что чрез три дня после сего по прибытии к острову Отагити хронометры наши оказались совершенно верными.