Книга Черчилль. Династия на вершине мира - Джон Ли

Благодаря найденному Рэндольфом золоту во время экспедиции в Южную Африку он смог приобрести у Ротшильдов акции на золото. В течение последующих трех лет акции продемонстрировали стабильный рост, и в конечном итоге их стоимость дошла до 70 000 фунтов стерлингов / 336 000 долларов. Этот капитал позволил значительно улучшить условия завещания (составленного в 1883 году), в результате чего для содержания Дженни и сыновей Рэндольфа был создан доверительный фонд. Условия фонда распространялись, после вступления мальчиков в брак, и на их детей. Дженни, как исполнительница завещания, должна была управлять полученными от фонда средствами.

Вскоре после возвращения домой у Рэндольфа случился кратковременный паралич руки, что врачи отнесли к плохому кровообращению. Однако постепенно, в течение последующих недель и месяцев, он стал проявлять резкие смены настроения, и Дженни находила жизнь с ним довольно трудной. Перегрин говорил, что они часто ссорились и их домашняя жизнь была близка к развалу. В марте Дженни поехала играть в казино в Монте-Карло, не взяв с собой Рэндольфа. Рэндольф и Уинстон прочитали в английских газетах, что у нее был украден кошелек, и Уинстон писал матери, умоляя ее бросить игру в казино[194]. Позднее в том же году Рэндольф, в разговоре со своим другом Натаниэлем «Натти» Ротшильдом, откровенно заявил: «Я полагаю, тебе известно, что она [Дженни] живет с Фредди Волвертоном»[195]. Пожалуй, впервые Рэндольф признал тот факт, что Дженни искала сексуальное удовлетворение на стороне. Фредерик, лорд Волвертон, был красивым молодым аристократом, пользующимся доверием принца Уэльского и его круга, и который, похоже, воспользовался охлаждением между Дженни и непостоянным Кински, который часто отлучался из Англии.

В феврале 1892 года Рэндольф снова занял свое место в Палате общин, и, по словам его товарищей по партии, он был молчалив и замкнут[196]. Он осознавал растущую силу организованных в профсоюзы рабочих и видел, как с ними плохо обращались либералы. Однажды делегация шахтеров рассказала о своих проблемах премьер-министру Глэдстоуну и Рэндольфу, и шахтеры прямо заявили, что получили больше удовлетворения от лорда-консерватора, чем от либерального премьер-министра. На июль 1892 года были назначены всеобщие выборы. Рэндольф был избран без возражений, тогда как партия тори потерпела поражение. Глэдстоун сформировал другое либеральное правительство и тут же распустил парламент на летние каникулы.

Рэндольф, как всегда, «жил весь на нервах». Осенью 1892 года Уинстон пробовал в саду свой новый пистолет и выстрелил в кролика слишком близко от того места, где отдыхал его отец. Рэндольф разразился приступом гнева, что явно огорчило Уинстона. Рэндольф смягчился и поговорил с сыном, успокоив его. Позднее Уинстон вспоминал этот разговор как один из самых продолжительных и приятных из всех разговоров с отцом, которого он почитал. Они говорили о школьной жизни, о поступлении в армию и «о взрослой жизни, лежащей впереди»[197]. Было очевидно, что сказывалось напряжение из-за бесконечных нападок, которые испытывал Рэндольф в своей политической жизни. «Помни, прошу тебя, что у меня не всегда все гладко. Каждое мое действие превратно судится и каждое слово искажается… Так что принимай это в расчет»[198].

По результатам вступительных экзаменов в Сэндхерст, разосланных 23 августа, Уинстон был на 390-м месте из 693 кандидатов, на триста мест отставая от тех, кто прошел по итогам. Однако его преподаватель в армейском классе, мистер Мориарти, сделал обнадеживающее замечание, что отметки Уинстона и его место по результатам были «убедительными для первой попытки»[199].

Джек, когда пришло его время, сдал с первой попытки вступительные экзамены в Хэрроу. В сентябре 1892 года в возрасте двенадцати с половиной лет, поступив в школу на год раньше, он был там самым младшим среди мальчиков. К его большому удовольствию, д-р Уэлдон разрешил Уинстону и Джеку жить в одной комнате. По какой-то ошибке, допущенной руководством школы, Джек опоздал на свой экзамен по арифметике. В первом письме к своему отцу он сообщил, что сдал экзамен на следующий день. Джек легко приспособился к школьной жизни и вскоре стал уверенно продвигаться вперед в своих занятиях. Его отец, гордившийся сыном, подарил ему превосходные золотые часы, о чем он писал в письме от 25 сентября:

Надеюсь, ты будешь очень осторожен с ними, так как это ценный подарок. Заводи их аккуратно и медленно, смотри не торопись и не переусердствуй. Мне было очень приятно узнать, что ты сдал письменный экзамен по арифметике[200].

Рэндольф посылал Уинстону и Джеку корзины с обильной едой и удовлетворял их постоянные просьбы о деньгах. Даже осторожный Джек находил, что жизнь в Хэрроу был намного дороже, чем в Элстри, и в его письмах, по примеру Уинстона, все чаще звучали просьбы о деньгах. Он приобрел новое хобби – занятие фотографией, и родители купили ему фотоаппарат. Это привело к дополнительным расходам, но фотоаппарат сохранился у него на всю жизнь. Фотографии в те времена выполнялись на стеклянных пластинках, и сохранились его первые пробные семейные снимки[201]. Джек сразу же завел счетную книгу, в которой он вел точный учет денежных поступлений и расходов. Жить в одной комнате со старшим братом было большим преимуществом, и ему удалось избежать многих тягот «дедовщины», системы, при которой новые ученики должны были быть лакеями старших учеников. Однако в скором времени Джек, прилежный ученик, заметил и недостатки этой ситуации. Уинстон временами был шумливым и беспорядочным соседом. В ноябре Джек писал своей матери о том, что Уинстон должен был пойти на медицинский осмотр: «так что впереди у меня тихий день. (Я не могу дождаться); у меня мало покоя, когда он здесь».