Книга Нам здесь жить - Валерий Елманов

Где находится Улан и что он делает, Сангре не видел, а оглянуться в его сторону было нельзя. Оставалось надеяться, что ступор дружинников продлится хотя бы еще пару минут и друг успеет уложиться за этот срок.

Первым, очнувшись, подал голос Ольха:

— Чего мужик буровит-то? — обратился он к боярину, но тот, злорадно оскалившись, отмахнулся и небрежно бросил:

— Енто у него со страху. Ништо, пущай потокует перед смертушкой.

Изобразив на лице праведный гнев, Петр шагнул поближе:

— И смертушкой меня пугать не надо, шакал нещипаный. Может, моя и близко, но твоя, поверь, куда ближе. Я тебе что, бублерка с мешочком, чтоб ты мне здесь мог, поц драный, мою масть на шушу опускать. Да если бы твой папа знал, каким козлом ты вырастешь, он бы к твоей маме на полет стрелы не подошел, а мама бы сбегала к гинекологу на аборт, причем на всякий случай два раза подряд, а также разогнала всех аистов над домом и потравила всю капусту на своем огороде…

Улан управился, сумев за пару минут неторопливо приблизиться к боярину. Не до конца, оставалась пара метров, но ближе подходить было рискованно, поэтому их он ухитрился преодолеть за один-единственный прыжок, в падении ловко сбив с ног Ивана Акинфича и повалив его на снег. Никто из ратников, стоящих рядом, и дернуться не успел. А в следующее мгновение Улан, ловко запрокинув голову боярина и прижав нож к его горлу, громко крикнул воинам:

— Всем стоять, где стояли, иначе…

Продолжать не стал, и без того понятно, что тогда приключится.

— Вот так, — хмыкнул Петр и, подойдя вплотную к беспомощно застывшему Ивану Акинфичу, злобно вращающему глазами, укоризненно заметил: — А ты еще надо мной насмехался, фраер ушастый. Получается, правду я сказал: неизвестно чья смерть ближе, — краем глаза уловив чье-то шевеление, он резко развернулся и рявкнул на ратников: — Сказано же стоять, шлимазлы! Теперь наша очередь шутки шутить. Трёх коней оседлать и сюда их, живо!

— И еще двух заводных, — негромко уточнил Улан.

— Ну да, — невозмутимо согласился Петр и, скрывая свое смущение (как это он сам про запасных не подумал), яростно напустился на воинов: — Вам по сто раз повторять?! Для особо тупых уточняю: сейчас мы отчаливаем в неизвестном направлении. Касаемо боярина даю слово: не позже завтрашнего вечера отпустим вашего козла обратно живым и невредимым. Ну и лошадь ему дадим — само собой. Условия окончательные и изменению не подлежат. Сопровождать не советую — нынче мы решили быть ближе к народу и в почетном эскорте не нуждаемся, — и, не оборачиваясь, порекомендовал другу: — Уланчик, будь ласка, пощекочи как следует этот выкидыш прогресса, чтоб он подтвердил наши чрезвычайные полномочия.

Дождавшись невнятного хрипа Ивана Акинфича, Петр удовлетворенно кивнул и возмущенно осведомился у ратников:

— Ну и чего непонятного? Он же русским языком четко и выразительно вам приказал — пятерых коней сюда и дожидаться два дня, пока не вернется. Что говоришь, мил человек? — он чуть склонив голову набок, сделал вид, что прислушивается к боярину, вновь прохрипевшего нечто загадочное. — А-а, ну само собой, мы ж не звери. Какой-никакой комфорт, но обеспечим, — и обратился к десятнику: — Он велел тебе, Ольха, лошадку в сани запрячь и еду туда положить. Но вначале веревочку нам подкинь покрепче, чтоб твой шеф ручонками не размахивал — не то заденет по пути ветку какую-нибудь, поранится, а у нас ни клизмы, ни эпиляторов, ни пургена, — и поторопил десятника: — Давай, давай, шевелись.

Глава 12. Клятва, услышанная богом

Через десять минут небольшой караван отправился в обратный путь. Впереди, держа в руке горящую головню, ехал Улан. Вслед за ним послушно трусила пара коней. Длинные поводья каждого были привязаны к седлу скачущего впереди. Далее катили сани, где находились Петр и связанный Иван Акинфич, багровый от ярости и с кляпом во рту. Замыкала процессию еще одна лошадка, чей повод был привязан к саням.

О маршруте Петр друга не спрашивал. «Раз никаких колебаний, значит, у него все продумано, — логично рассудил он и невольно восхитился: — Ну каков мужик! И когда успел рассчитать!»

Однако спустя час выяснилось, что Сангре переоценил талант своего напарника, поскольку тот остановился, спешился, и, подойдя к саням, без лишних слов нахлобучил боярину шапку аж на самые глаза, а чтобы он ее не смог сбросить, намотал поверх какой-то кушак. Для чего он это сделал, было понятно без лишних пояснений, и Петр с легким разочарованием в голосе протянул:

— А я подумал, что мой гениальный друг и со всем прочим успел определиться, в том числе и с дальнейшей дорогой.

Улан виновато развел руками:

— Увы, — сокрушенно вздохнул он. — Я выгляжу гением исключительно на фоне одного бестолкового одессита, а так у меня весьма средние способности. Однако, хоть я и принял меры предосторожности, но береженого бог бережет: давай-ка лучше отойдем в сторонку.

— Это верно, — согласился Петр. — Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Отойдя метров на двадцать от саней, Сангре напоследок оглянулся на боярина, решил, что расстояние достаточное, и заметил Улану:

— Вроде не дергается и шапку снять не пытается. Кстати, может, поделишься секретом, как ты ухитрился незаметно достать нож из саней. Сдается, щипач Гоша Кудесник, упакованный нами пару лет назад, непременно поставил бы тебе зачет за мастерство и вручил…

— Не поставил бы, — перебил Улан, пояснив: — Я этот нож еще в дороге в карман засунул, — Петр разочарованно скривился. — Но все равно требовалось время, чтоб незаметно вынуть его и подойти поближе. Словом, если бы ты не отвлек их своей бесподобной речью, все могло в самый последний момент сорваться. Ладно, сейчас некогда умиляться нашей ловкостью. Давай лучше прикинем, куда податься.

Сангре поморщился.

— Не хочу в Москву, — выпалил он. — Все понимаю, с Тверью у нас теперь кранты, но и к татарскому прихвостню наниматься душа не лежит. Да и нельзя нам теперь туда.

— А я и не собирался ее предлагать. Знаешь, у меня еще месяц назад мелькнул в голове третий вариант. Между прочим, довольно-таки логичный и весьма перспективный как для нас, так и для Руси. Я и раньше хотел его предложить, но боялся, что ты встанешь на дыбки.

— Чтобы узнать перспективу, надо ее вначале как следует пощупать. Нынче я добрый, предъявляй, потискаем. Разумеется, служба у ордынского хана отпадает, а остальное… Сейчас не до выпендрёжа, — небрежно отмахнулся Петр.

— Тогда напоминаю, что ныне на территории будущей Российской империи имеется некое православное государство под названием Галицко-Волынское королевство.

— О как! — удивился Петр. — На родину козла Бандеры. Це дило. Я ж и сам частично оттуда. Точно-точно. У меня еще прабабка-доярка, ярая бандеровка, диверсантом была: забрасывала вилами навоз в открытое окно белой «Победы» председателя колхоза. Во всяком случае так про нее в уголовном деле было написано. Странно, и чего я до сих пор не подумал о них, особенно учитывая, сколь много там милых очаровательных людей с твоей родной символикой[17] на рукавах.