Книга Виктория - королева Английская - Виктория Холт

– Она очень странная. Вокруг столько людей. Лондон… наводит на меня ужас. Этот шум, эта суматоха.

– Он совсем не похож на Гессе-Кассель, – сказала Фредерика. – Да и на Мекленбург-Стрелиц.

– Вы тоже обратили на это внимание? Фредерика кивнула.

– Я без сожаления вернусь домой.

– Я тоже, – согласилась Августа.

– Хотя, – продолжала Фредерика, – перед отъездом я пережила очень печальное время. Эрнест подумал, что поездка поможет мне забыть о том, что я потеряла ребенка.

Выражение лица Августы смягчилось. Теперь на нем было написано глубокое сочувствие. Фредерика настороженно следила за ней. «Действительно ли она сочувствует?» – подумала она.

– Должно быть, это ужасная трагедия.

– Только мать может представить себе, насколько ужасная, – сказала Фредерика печально. – Вам этого не понять.

– Думаю, что я пойму, – сказала Августа. «Что это? Признание?» – подумала Фредерика.

– Неужели? – Ее голос был искренним, почти умоляющим о доверии. Однако Августа не отличалась открытостью. Она тоже сохраняла осторожность.

– Думаю, что теперь, когда вы замужем, вы тоже надеетесь… как мы все, – продолжала Фредерика.

– Да, как мы все, – ответила Августа. – Но у вас же есть другие дети.

– Верно, у меня есть другие дети. От предыдущих браков, – ее голос стал более холодным. «О, обо мне ходят сплетни, – подумала Фредерика. – Что слышала эта маленькая чопорная Августа? Если злая старая тетя Шарлотта говорила с ней обо мне, я могу ожидать самого худшего. По крайней мере Августе известно, что королева не принимает Фредерику».

– Наконец-то я обрела свое счастье, – сказала Фредерика голосом, который, как она надеялась, звучит мягко и романтично. – И я, естественно, надеюсь, что у меня будет ребенок. – (И не забывайте, мадам Августа, что если у нас обеих родятся сыновья, мой будет идти раньше вашего!)

Было ясно, что Августа не намерена сообщать ей такой секрет, а задать прямой вопрос она, естественно, не могла. Поэтому пришлось перевести разговор на их жизнь в родных краях, что приносило Августе очевидное удовольствие. Фредерика надеялась, что в приятной беседе Августа случайно выдаст секрет.

Но когда они расставались, Фредерика так и не выяснила того, что хотела знать, однако их видели вместе и об этом было доложено королеве.

* * *

Королева пришла в бешенство.

– София! Августа! – кричала она. – Почему вас никогда нет рядом, когда вы мне нужны? Вы не знаете, что произошло? Эта женщина… дочь моего брата… подстерегла герцогиню Кембриджскую в парке Кью и навязала ей свое общество.

– Ну и что ж, матушка, – сказала София. – Им надо многое сказать друг другу. И, должно быть, хорошо иметь возможность поговорить по-немецки.

Как они смеют препираться с ней! Что случилось с ее семьей? Мария покинула ее, чтобы выйти замуж за этого болвана Ломтика, и хотя ее постоянно вызывают, чтобы ухаживать за матерью, никто не может приказать герцогине Глочестерской делать то или другое, как это можно было делать с принцессой Марией. Елизавета выставляет себя в дурацком свете вместе с этим Хамбагом. А теперь и Августа с Софией, кажется, решили, что могут огрызаться.

– Это позор. Принеси мне табакерку, София, я не могу понять, почему ты не в состоянии помнить о моей табакерке. В прежние времена все было совсем по-другому.

– В старые времена вы были другой, матушка.

Они забывают о том, что к ней должно относиться с уважением. Все меняется. Она устала, и у нее болело все тело.

– Я… в ярости! – кричала она. – Я отдала приказ не принимать эту женщину при дворе, а она… подстерегает… Августу.

– Матушка, как вы себя чувствуете? – это был голос Софии, доносившийся, казалось, издалека. Но София склонилась к ней; ее глаза выглядели громадными и… очень таинственными. Какие страшные вещи рассказывают о детях королевы. Правда ли это? И все они отворачиваются от нее. Все вызывают у нее одно только разочарование… кроме…

– Георг? – спросила она, и собственный голос прозвучал как гром в ее ушах.

– Я думаю, мы должны уложить матушку в постель и позвать врачей, – предложила Августа.

* * *

Регент сидел возле ее постели, нежно держа мать за руку, и, несмотря на всю боль, раздиравшую тело, она была почти счастлива.

Пришел сразу же, как только узнал, что она заболела. Как это похоже на него! Такие прекрасные манеры! И он, пожалуй, встревожился. Если это действительно так, она счастлива.

– Спасибо тебе за то, что пришел, – прошептала королева.

– Моя дорогая матушка, я пришел сразу же, как узнал, что вам стало плохо. Разве вы не ждали этого от меня?

«Он нежно укоряет меня, – подумала она. – Как хорошо у него получается!»

– Мой дорогой сын, – и в этом обращении не было никакого притворства. Он самый любимый из ее сыновей. Всегда был и всегда будет. – Я почувствовала себя так плохо, что не сомневалась в том, что наступил мой последний миг.

– Умоляю, не расстраивайте меня.

Она улыбнулась.

– Не буду, но я была так потрясена. Все из-за той женщины… жены Камберленда. Я знаю, она моя собственная племянница…

– Да, – сказал регент, личные неприятности которого больше всего отравляли его жизнь, и потому ему легко было напомнить о них, – как моя жена племянница моего отца.

– Эта парочка, – сказала королева, сдерживая ярость. – Я действительно считаю, что они одинаково отвратительны… каждая по-своему.

– Я не перестаю надеяться на развод.

– И она имела наглость заговорить с Августой, которая не понимает по-английски. И потому не знает, что я… что мы… что ты… запретил этой женщине появляться при дворе.

Регент почувствовал себя неуютно. Он ведь не запрещал жене Камберленда появляться при дворе. Раз или два сам встречался с ней и считал ее волнующей женщиной. Это королева отказалась ее принимать. Но сейчас он не собирался поднимать спорные вопросы.

Королева продолжала:

– Меня так… расстроило то, что она посмела это сделать. Вот что вызвало приступ. Такое… неповиновение.

Регент печально кивнул головой. Ему напомнили о Каролине, а стоило ему только подумать о ней, как он уже не мог отделаться от тягостных мыслей. Он заслал своих шпионов в ее дом на континенте. Там находился итальянец, Пергами, своего рода мажордом. Был ли этот человек ее любовником? Если это так, то есть все шансы получить развод; а затем… он женится опять. На какой-нибудь свеженькой молоденькой принцессе, такой же волнующей, как Фредерика, герцогиня Камберлендская, и такой же красивой, как Августа, герцогиня Кембриджская. Почему его братья должны быть женаты на таких женщинах, в то время как у него вызывающая тошноту Каролина… Больше двадцати лет он привязан к ней. «Пропали даром годы моей молодости!» – с тоской думал он.