Книга Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго - Соня Чокет

Было все еще достаточно холодно на улице, но светило солнце, и яркие цвета вокруг были прекрасны. Трава была высокой и ярко-зеленой, а цветы – прелестными. Однажды я видела знак, на котором было написано: «Цветы – способ Бога выражать смех», – и я подумала, что сегодня был день, наполненный восторгом и смехом, так как вдоль моего пути повсюду были красные, синие и желтые цветы. Я даже не могла вспомнить время, когда была окружена такой красотой.

Каждый день, вставая на Путь, я начала встречать одни и те же лица, которые вместе со мной перебирались из города в город. Когда мы проходили мимо, мы желали друг другу «Буен Камино» или «Доброго Пути». Мне нравилась эта традиция, потому что она являлась простым способом сказать столько всего за раз. Буквально она была способом сказать «доброй дороги». Она также значила «здравствуйте», «так держать», «удачи», а также «до свидания» или «я не хочу продолжать разговор, мне бы хотелось вернуться к своим мыслям».

Одна фраза говорила обо всем этом, никого не обижая. Все просто было предельно понятно.

Сегодня впервые за свой Путь мне хотелось немножко пообщаться с другими паломниками. Может, дело было в том, что мое тело окрепло, и сегодняшний отрезок было легче преодолевать, вследствие чего у меня оставалось больше энергии на разговоры. В любом случае я чувствовала себя социальной.

Я остановилась в кафе, чтобы выпить кофе с молоком, где я снова встретила женщину из Швейцарии, которую, как оказалось, звали Инга. Она шла уже почти два месяца, начав в Швейцарии. Я была так впечатлена этим, что у меня аж рот раскрылся от удивления. Ей пришлось идти через Альпы, а тут стояла я, с трудом прошедшая через Пиренеи.

Я поделилась с ней тем, как мне было тяжело последние четыре дня, и она мне посоветовала не судить себя строго. Ей также было тяжело первые несколько дней. Затем она сказала: «Знаете, это не сам Путь такой сложный. Сложно нести весь свой моральный и эмоциональный багаж с собой. Путь не приветствует негативную энергию и призывает расстаться с ней. Если держитесь за свое горе, Путь будет непреодолимым. По крайней мере, это то, к чему пришла я».

Я знала, что все, что она сказала, было правдой. Я сама это испытала. Но нельзя было просто взять и перестать думать о том, о чем я думала, и испытывать то, что я испытывала.

Мне нужно было все обдумать в своем сознании, принять это и только потом, когда я буду готова, отпустить это. Я поделилась с ней этой мыслью.

«Вы правы», – ответила она, грустно кивая.

Мы допили кофе, и она отправилась в туалет, а я – в путь, так как мочевой пузырь у меня, как у верблюда, да и мне не хотелось стоять в очереди из десяти человек.

На пути я встретила двух других паломников, стоящих на обочине. Один из них испытывал трудности с дыханием.

Я остановилась и предложила помощь.

Тот, что задыхался – ирландец, – сказал, что у него астма и что вся зелень и цветы вокруг его душили. Ему действительно было тяжело дышать.

Я показала ему несколько дыхательных техник, чтобы облегчить дыхание, потому что я видела, что у него большие проблемы. Одна из этих техник помогла ему успокоиться и более-менее ровно дышать. Я тоже выдохнула с облегчением.

Поблагодарив, он убедил меня в том, что привык к такой борьбе и, как всегда, прорвется.

«Я просто молюсь в такие моменты, – сказал он. – Кажется, помогает, раз я еще здесь».

Пожелав им хорошей дороги, я продолжила свой Путь. Вскоре мои мысли вернулись к теме моего гнева и источнику этого чувства. Я хотела поскорее докопаться до сути и отпустить эту тему.

Пока я шла, меня внезапно осенило, что, когда я была, как мне казалось, щедрой по отношению к друзьям, временами даже чересчур, если они не возвращали такую щедрость, точнее, сам дух щедрости, когда мне это было необходимо, я очень сильно злилась. И это был гнев, который не отпускал.

Это было нелегким откровением. Если другие не разделяли моих ценностей или же не имели тех же приоритетов, то есть не давали моим потребностям такой же уровень приоритета, какой я уделила их потребностям, я чувствовала себя глубоко раненной и использованной. Это являлось корнем всего чувства гнева во мне.

«Надо же, я никогда прежде не осознавала всей глубины этих ощущений», – подумала я. Пока у меня не появилась возможность провести время наедине с собой, пройтись в одиночку в окружении природы и изучить то, что включало это негативное чувство, я не могла разглядеть эту ловушку подсознания.

Когда я пришла к осознанию этого факта, я снова знала, что причина моего несчастья содержалась не в других, а во мне. Будто огромная лампа зажглась в темной комнате, я наконец-то поняла, как именно я доставляла себе столько боли, и, таким образом, у меня появилась возможность прекратить это.

Я долго шла с этим прозрением. Чем больше я шла, тем более отчетливо я видела всю ситуацию. Моя щедрость и доброта к другим сначала проявлялась в форме энтузиазма, но постепенно, к сожалению, превращалась в заботу и спасение, в принятие ответственности за людей, которые настолько безответственно вели себя, что попадали в серьезные неприятности, в том числе и в финансовом плане. Снова и снова я приходила им на помощь по собственной воле, до тех пор пока меня это не вымотало. Всегда классический герой, спасающий положение, – неудивительно, что я злилась. Я устала от этой своей «правильности». Те, кого я постоянно выручала и поддерживала, ожидали от меня такого поведения, потому что я делала это постоянно по собственной воле, и через некоторое время они даже перестали пытаться удовлетворить свои потребности и выполнить обязанности самостоятельно, так как им было это незачем. Правильно я сделала, что разорвала все эти отношения – ради всех.

Может, я бессознательно воплощала в жизнь грандиозную миссию отца, которую он выполнил по отношению к моей матери, и привлекала нуждающихся людей для ее реализации. В то время как ее нужда была серьезной, когда она была молодой, только освобожденной военнопленной без семьи и без всяких средств к существованию, мои так называемые «жертвы» вовсе не нуждались в спасении. Им всего лишь требовалось повзрослеть и взять ответственность за свои жизни, а мне – уйти с дороги и позволить им сделать это. Во всяком случае, они поощряли мою нездоровую привычку, а я должна была перед ними извиниться.

Я также заметила, как игра в героя давала мне ощущение контроля. Очевидно, что сейчас я за все расплачивалась. Не то чтобы я сознательно на это шла. Это происходило автоматически. Когда кто-то рядом со мной казался мне потерявшим контроль, меня это раздражало, и я чувствовала себя обязанной спасти его или ее с целью восстановления ощущения упорядоченности. Такая черта также являлась пережитком детства, так как в моей семье было много пугающих и вышедших из-под контроля моментов.

Путь и я продолжали наши глубокие размышления об этом поведении, когда внезапно я наступила на камень, появившийся из ниоткуда, который каким-то образом покатился, и я так быстро полетела вперед, что упала и ударилась головой. Создалось ощущение, что Камино пытался в меня вбить здравый смысл. Униженная, но несильно пострадавшая, я не могла не понять посыл.