Книга Закат над лагуной - Сергей Цейтлин

Франческа молчала.

– Дура ты набитая, доченька. Прости, конечно. Но так и есть. Не умеешь быка за рога брать. Понимаешь? Надо настоять на браке. Надо!

– Отстань.

– Надо быть сильнее, хитрее.

– Отстань, я сказала!

– Ладно. Обижайся, обижайся. Но потом вспомнишь мои слова, Фра. Вспомнишь.

11

Полдень 23 января оказался ярким и солнечным, с голубым безоблачным небом и оживляющим воздухом. Холодный трамонтана буйствовал в аркадах Прокураций, раздувая по площади высохшие за ночь конфетти, терзая полы пальто прохожих. Четко слышались удары бронзовых мавров на Часовой башне, сливающиеся со звонами соседних колоколов, доносящихся со всех сторон сестьере Сан-Марко. Смальтовая мозаика на фасаде базилики сияла пестрыми красками, пока золотой крылатый лев, возвышающийся в центральной арке, бдел над праздной площадью.

Рядом, над пьяццетой, чайки купались в теплых лучах ослепительного солнца, беззвучно рея между дворцом и библиотекой Марчиано, застывая над гранитными колоннами покровителей города. Внизу, на набережной, знатные венецианцы поднимались на трибуны, сооруженные для наблюдения парадной регаты. Лазурная бухта наполнялась сотнями разновидных и разноцветных судов: огромные светлые гондолы с носами в форме Нептуна, морских коньков и троек; раковинообразные пеоты с русалками и дельфинами по бортам и осьминогами на кормах; двадцативесельные барки с башнями, табернаклями[35] и коронованной царицей Адриатики вместо мачт. От набережной Скьявони до острова Сан-Джорджо Маджоре, от Таможенного мыса до Монетного двора бухта кишела лодками и веслами, как это было только один раз за всю историю Венецианской Республики – во время празднований, устроенных в честь победоносного флота, возвратившегося домой после битвы при Лепанто. Русские и венецианские знамена вились повсюду.

Очередные аплодисменты встретили графа и графиню дю Нор, взошедших на трибуны. Они сели под багровым балдахином, между Пезаро и его сестрой Лаурой. Назойливый ветер не прекращал поднимать шарф цесаревича в лицо супруги. Им дали подзорные трубы, чтобы они могли следить за каждым судном в отдельности. На воде перед трибунами выстроились шесть рядов гондол.

– Каждый ряд представляет один из шести сестьере, то есть районов города, – объяснил Пезаро цесаревичу, которой чуть не трясся от восторга.

– Да! Да!

– Вы увидите пять соревнований с разным количеством гребцов.

– Fantastico!

– Мы бы хотели, Ваше Сиятельство, чтобы Вы вручили трофеи победителям.

– Вы не представляете, Ваше Высочество, какая для меня это будет честь.

К краю набережной подошел патриарх Венеции и окрестил команды. Русские дамы не могли насмотреться на крепкое телосложение и твердые гладкие лица гребцов, которые, несмотря на зимний день, были одеты в одни просторные рубахи. Парадные суда отплыли за мыс, оставляя большое открытое пространство для соревнований. Старт был на восточной стороне бухты, напротив церкви Ла Пьета, а финиш – у церкви Санта-Мария делла Салюте, за Таможенным мысом. Венецианцы на трибунах кричали имена своих любимых гондольеров, всей душой болея за свои родные сестьери. Прозвучали трубы и тамбуры. Лодки заняли стартовые позиции.

Первое соревнование состояло из низких коротких шлюпок, управляемых одним гребцом. Они плавно шли по поверхности бухты: весла четко и быстро, без плесканий, резали воду; гондольеры стояли прямо, работая лишь руками и не сводили глаз с купола Салюте.

– Какое зрелище! – воскликнул граф Салтыков, сидевший рядом с Пезаро. – Какой праздник Вы нам устроили, Ваше Высочество.

– Я очень рад, Ваше Сиятельство.

– Я даже не думал, что можно построить такие разнообразные суда и украсить их такими богатыми украшениями. Фантазия ваших кораблестроителей не имеет конкуренции. Вот что значит цивилизация, построенная на воде!

Пезаро оглянулся.

– Да, вода – это наша почва. Кстати, – он повернул голову к Салтыкову и сказал очень тихо, сдержанно: – я бы хотел с Вами потолковать… о других судах.

Салтыков посмотрел на него и по глубокомысленному взгляду понял, что разговор будет серьезным.

– Я слушаю Вас, – ответил Салтыков вдумчиво, давая Пезаро понять, что был готов к этому моменту.

– О русских судах, Ваше Сиятельство. О русских судах и венецианском острове.

– Я Вас слушаю внимательно, светлейший прокуратор.

– В нашем изменчивом, но довольно предсказуемом мире государства, как и отдельные индивидуумы, иногда считают, что жить и действовать в полной независимости от других государств становится невозможно. Это лишает их определенных возможностей и ограничивает их действия.

– Я прекрасно Вас понимаю.

– Венеция находится в положении, которое ее резко отличает от остальных европейских наций. Я говорю не только о нашем официальном нейтралитете, а о самом желании, искреннем желании, избегать конфликтов – и политических, и военных. К сожалению, некоторые наши соседи, как нам кажется, могут, а может быть, уже намерены, воспользоваться нашим пацифизмом ради своих выгод.

Пезаро изучал реакцию Салтыкова.

– Я уловил Вашу мысль, Ваше Высочество.

– Мы не желаем менять наш характер. Однако, чтобы сохранить эту позицию, нам, несомненно, понадобится очень крепкая дипломатическая поддержка.

– Да-да.

– Я имею в виду поддержку самой влиятельной державы на европейской арене, которая благодаря своей дальновидности понимает важность сохранения нынешних порядков в Европе.

– Разумеется.

– За эту поддержку, генерал-аншеф, Венеция готова предоставить своему партнеру, – Пезаро опять оглянулся, – возможность проводить военно-морские учения в Ионическом море, возле острова Кефалония, недалеко от османского Пелопоннеса, а со временем использовать сам остров в качестве своей средиземноморской базы.

Пезаро внезапно прекратил шептать и громко захлопал проплывающим судам. Салтыков сделал то же самое.

– Я могу Вам сказать, – Салтыков вернулся к разговору, – что Россия была бы весьма заинтересована в развитии диалога, посвященного этой теме.

– Я обращаюсь к Вам, Ваше Сиятельство, – Пезаро продолжал улыбаться гребцам, – с надеждой, что в случае вашего неравнодушия Вы могли бы донести это предложение надлежащему лицу. По нашим расчетам, такое партнерство не должно скомпрометировать отношения между австрийской и русской коронами. Наоборот, мы считаем, что оно только упрочит их общую позицию в случае конфликта с неевропейским недругом.

– С Вашего позволения, Ваше Высочество, я сначала хотел бы обсудить Ваше мудрое предложение с… – Салтыков глазами указал на цесаревича, – перед тем как донести его надлежащему лицу в Петербурге.