Книга Жизнь в дороге - Григорий Кубатьян

Вдруг мимо нас прошелестела машина и остановилась неподалеку. Из нее вышел иностранец и с изумлением уставился на нас. Репортер Associated Press Борзо Дарагахи, американец иранского происхождения, вместе с переводчиком и шофером объезжал район боевых действий и не ожидал увидеть здесь туристов с рюкзаками. Узнав, что перед ним путешественники из России, журналист пришел в восторг и захотел взять у нас интервью. Мы поехали в ресторан дорогого отеля, чтобы заодно и пообедать. Борзо сделал заказ, но прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем с кухни сообщили, что заказ выполнить невозможно.

AP — нью-йоркское информационное агентство.

Мы сделали новый заказ, и еще через полчаса принесли еду. На вопрос переводчика «почему так долго?», официант флегматично ответил: «Потому, что нас оставил Саддам…» Нам повезло, что в еду не насыпали толченого стекла. Американцев в Мосуле не любили. Репортер отсоветовал ехать в Тикрит — это было слишком опасной затеей. Малая родина Саддама и последний оплот баасистов отчаянно сопротивлялся оккупантам. Хотя американцы взяли город еще в середине апреля и поспешили объявить войну завершенной, она продолжалась, приобретя форму партизанской. Мы решили не рисковать без нужды, поэтому повернули в Эрбиль. Борзо дал нам координаты знакомого итальянца, доктора Джорджио, у которого можно было остановиться. На окраине Эрбиля располагались международные неправительственные организации (NGO), занимающиеся реабилитацией осужденных, оказанием медицинской помощи нуждающимся, восстановлением и строительством инфраструктуры, шпионажем, а главное — освоением средств, выделяемых мировым сообществом на благотворительность. Доктор Джорджио работал на Relief International и занимался проблемами водоснабжения. Узнав, что мы просто путешествуем по Ираку, доктор развеселился и согласился принять нас. В доме у него уже гостили беженцы — девушки из организации Medair: Вирджиния, Линда, Лиза и Анника, эвакуированные из Киркука, когда там участились разбойные нападения на NGO. Вечером во дворе доктора Джорджио собралась вечеринка — два десятка европейцев, работавших на разные организации. На столах расставили свечи, пасту и пиццу, фрукты и вина. Звучали тосты и шутки. Трудно было поверить, что за высоким забором дома находился хаотичный послевоенный Ирак, а не мирная и приятная Италия.

Весь следующий день мы отдыхали и расслаблялись в доме итальянца. Еще бы! Кондиционер, телевизор (новости BBC: «Сегодня еще трех американцев застрелили в Багдаде…» — как хорошо, что мы не в Багдаде!), мягкие диваны и холодильник с едой. На улицу выходить не хотелось. Даже в тени температура зашкаливала за 50 градусов, а воздух дрожал от жары. И все же надо было двигаться дальше.

В Тикрите родился знаменитый арабский полководец и борец с крестоносцами Салах-ад-Дин (Саладин).

Прежде чем покинуть город, мы решили посетить городскую крепость, находящуюся неподалеку от здания парламента. Проходя мимо, обратились на проходную, чтобы спросить дорогу. Охранники не говорили по-английски, но захотели помочь и начали куда-то звонить. Вскоре к нам вышел чиновник и предложил пройти внутрь. Мы согласились: побывать в парламенте Курдистана — разве не интересно?! Здание напоминало дворец. Возле гигантского портрета лидера курдского освободительного движения Мустафы Барзани несли караул усатые часовые в национальной одежде — в шароварах и с кинжалами. Именно благодаря многолетней вооруженной борьбе Барзани, курды еще при Хусейне получили автономию в Ираке. Но не в Иране, Сирии или Турции. Теперь Иракским Курдистаном правил Масуд Барзани, сын Мустафы.

Мы пили чай в кабинете чиновника и беседовали о будущем Курдистана, когда в дверь вошел человек и что-то сказал хозяину кабинета. Чиновник подтянулся и сообщил, что нас хочет видеть некая высокопоставленная персона. Поднявшись на пару этажей выше, мы оказались в кабинете руководителя Демократической партии Курдистана доктора Насиха Гафура. В свое время доктор Гафур учился в Киеве, а нынче возглавлял крупнейшую партию автономной республики.

Мы с удовольствием пообщались по-русски. Рассказали о нашем путешествии, а политик провел для нас экскурсию по парламенту, показав все тома законов, изданных курдским парламентом. Томов было много. Кроме законов, у курдов был свой язык, деньги, полиция и армия. Они были почти независимы еще при Саддаме, конфликты с центральной властью были в основном из-за южных границ Курдистана, в частности — спорного города Киркук.

В конце встречи доктор Гафур немного посетовал на русских, которые когда-то поддерживали освободительную борьбу Мустафы Барзани (он и его офицеры даже учились в военных академиях в СССР), но потом начали дружить с Саддамом, бывшим агентом ЦРУ. Теперь Саддама нет, может быть русским и курдам пора начать сближаться?

В 1945–1946 г.г. Мустафа Барзани был главнокомандующим силами Мехабадской республики, советской части Ирана.

Во время ирано-иракской войны поддерживаемый США Хусейн применил запрещенное химическое оружие против выступивших заодно с Ираном иракских курдов.

Курдские чиновники подсказали нам, как пройти к Эрбильской крепости. Идти оказалось недалеко. В 331 году до н. э. под могучими стенами этой крепости Александр Македонский разбил персидского царя Дария III. Персы этого ему не простили, сочинив про македонца уйму небылиц, до сих пор популярных на Востоке. Например, историю о том, что у «подлого, порочного, грешного, злонравного ромея» Александра было два рога, которые он скрывал от подданных, убивая всех своих парикмахеров. Один парикмахер спасся и рассказал об этом дикому тростнику. Из тростника сделали дудочку, которая растрезвонила правду про императора всему миру. По другой версии, «двурогим» Александр стал, прикрепив к шлему два меча, чтобы при их помощи бодать своих врагов.

Теперь возле крепости-памятника разбит рынок, на котором торгуют ширпотребом. Потрогав древние стены, точно знавшие, были ли рога у Македонского, мы выбрались из города на трассу, и к вечеру добрались до Киркука.

По мнению Данте, Александр Великий за все совершенные им убийства попал в седьмой круг ада.

«Баба» (с ударением на последний слог) означает «дядя». В иракском фольклоре Али-баба был вовсе не юношей, случайно забравшимся в пещеру с сокровищами, а предводителем сорока разбойников.

По сравнению с добродушным северным Курдистаном, этот город нам не понравился. Взрослые бросали в нашу сторону мрачные взгляды, а мальчишки стали назойливее. Появились попрошайки, в том числе и женщины, закутанные в длинные черные хиджабы. Чтобы нас Устроиться куда-нибудь на ночлег оказалось непросто — те NGO, что работали днем, на ночь эвакуировались. Местные жители оказались не слишком гостеприимными, а ночевать в палатке не хотелось, так как с полуночи до четырех утра в Киркуке был объявлен комендантский час. Простые люди прятались по домам уже после восьми вечера — с наступлением темноты можно было напороться на грабителей, местные называли их «алибабами», в честь знаменитого средневекового разбойника Али-бабы по прозвищу Багдадский Вор. Встреча с патрулем американских морпехов тоже не сулила ничего хорошего. В конце концов, нам удалось устроиться на ночь в католическую церковь.