Книга Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

Белая пустыня напоминала сон Сальвадора Дали; только ради нее и стоило совершить это путешествие. Огромные белые скалы, похожие на грибы, торчали из земли; другие напоминали птиц, головы и знакомые предметы. На закате мы двинулись вглубь неземного пейзажа и разбили лагерь. Вдалеке виднелись другие джипы и палатки. Вокруг каждого лагеря, включая наш, была натянута ткань с ярким узором, защищавшая от ветра. На ковре, брошенном в опасной близости от костра, разложили циновки.

Ким достал ноутбук и скинул на него фотографии, сделанные в течение дня. У него была потрясающая музыкальная подборка из старых американских песен. Мы сидели у костра среди сюрреалистических меловых фигур, слушали Нэт Кинг Коула[20], поющего по-испански, и разглядывали снимки на экране.

С утра у Мо случился очередной приступ плохого настроения. По плану мы должны были отправиться в оазис Фарафра и на горячие источники, но корейцы сидели с каменными лицами, и Мо сообщил мне, что путешествие закончилось. Они требовали, чтобы их отвезли в Бахарию и посадили на следующий автобус до Каира. На обратном пути никто не произнес ни слова.

Корейцы уехали на своем автобусе, я пошла в гостиницу, чтобы принять душ, а Мо с Камелем исчезли. Они пообещали отвезти меня в Сиву к вечеру, что было маловероятно.

Я отправилась в кафе на другой стороне улицы, чтобы выпить кофе и перекусить, и тут из «лендровера» вышел Мо.

– Вчера я попросил Камеля, чтобы он оформил твои документы. Сегодня пятница, отделение закрыто. Документы будут готовы только завтра, а ему нужно уезжать сегодня.

– Это твои проблемы, – ответила я. – Ты сказал, что все разрешения у тебя на руках. Ты привез меня сюда и должен отвезти обратно сегодня же.

Сильно нервничая, он указал на бежевый фургон:

– Садись в машину. Едем обедать.

– Куда? – спросила я.

– Домой к моему другу, с его семьей, – ответил он и попытался увести меня, но я взбунтовалась:

– Дай хотя бы кофе допить!

Сев в машину, я сразу почувствовала: что-то не так. Водителем оказался грубоватого вида парень в европейской одежде, с сальными кудрями, он даже не посмотрел на меня, и нас друг другу не представили. Мо ушел, и я вышла из машины. Он вернулся и напряженно проговорил:

– Садись в машину.

Камель и Мо горячо что-то обсуждали. Я отказалась садиться в машину. Но потом все же села на заднее сиденье рядом с Мо, хотя интуиция подсказывала, что этого делать не нужно. Мы вырулили за город и подъехали к уродливому многоквартирному дому. Машина остановилась в луже, мы вышли, переступая через грязь и мусор. Вместе с Мо и его загадочным «другом» я поднялась на пятый этаж и оказалась в комнате, напоминающей дешевый и малоприятный диско-бар: ярко-голубые стены, стереосистема, обилие искусственных цветов и флюоресцентные лампы. Я разглядывала эту странную комнату: то, что никакая «семья» здесь не живет, было совершенно очевидно.

– Не стой, – сказал Мо. – Иди в другую комнату и сиди там.

Другая комната оказалась спальней с одной маленькой неприбранной кроватью.

«Друг» ушел. Мо был очень зол.

– Обязательно было принимать душ в отеле? Могла бы помыться здесь.

Он пошел в ванную и принял душ. Я чувствовала себя полной идиоткой, осознав, что моя доверчивость подвела меня. Теперь проблема состояла в том, как отсюда выбраться и куда идти. У меня было не так уж много денег. Мой паспорт и разрешение на пребывание в пустыне остались у Камеля (отдавать паспорт водителю, который показывал его на военных пропускных пунктах, в Египте являлось нормальной практикой). Я даже не смогла открыть замок на балконной двери, чтобы выйти и глотнуть немного воздуха.

Я чувствовала себя полной дурой, понимала, что надо было прислушаться к интуиции. Насчет Мо у меня иллюзий не осталось – все указывало на то, что он скользкий тип. Я попала в переделку, но была намерена выбраться из нее целой и невредимой. Я ощущала странное спокойствие: в ситуации, когда другие бы запаниковали, я обычно становилась неестественно хладнокровной и собранной.

Мо вышел из душа, и я заставила его сесть.

– Итак, какой у нас план?

– Камель придет через два часа, – ответил он.

– Я не буду ждать здесь два часа, – возразила я. – Ты сейчас же отвезешь меня обратно в город! – Напустив на себя серьезный вид, я решила блефовать: – В Америке я очень знаменита! – Он притих, а я продолжала: – Каждые три дня я связываюсь с одним человеком по электронной почте. Прошло уже четыре дня. Сегодня пятый. Если сегодня я не вернусь в Сиву, он позвонит в посольство, и на мои поиски отправится полиция. То есть искать они будут тебя, понимаешь?

Волшебное слово «полиция» подействовало. Появился парень с сальными волосами, он нес в руке пакет с яйцами. Мо сказал ему что-то по-арабски, и мы все вместе бросились вниз по лестнице через грязь и мусор, потом сели в машину. На полной скорости мы пронеслись по городу и притормозили рядом с Камелем, который подошел к окну, отдал мне мой паспорт, все деньги, которые я заплатила за поездку, и двадцать английских фунтов сверху. Мо открыл паспорт, показал мне купюры и сказал:

– Видишь? Больше денег. Поняла?

В тот самый момент микроавтобус, на котором уехали корейцы, въехал в город, остановился, и дверь открылась. Мы отправились в Каир.

Ким сказал, что они ехали по пустыне, и вдруг микроавтобус развернулся на сто восемьдесят градусов и направился обратно в город. Я все еще была в шоке от того, как мне едва удалось ускользнуть, и ничего не соображала. А надо было бы прекратить жаловаться на свой неудачный опыт и расспросить, почему они решили прервать экскурсию.

И ЗДЕСЬ ТАНЦОРЫ!

Путь в пыльную египетскую столицу казался нескончаемым, а я тем временем выбрала несколько номеров в телефоне и пыталась решить, кому позвонить в первую очередь, надеясь, что денег на звонок хватит и батарейка продержится. Я могла бы вернуться в Сиву первым же автобусом, но подумала, что стоит сообщить кому-нибудь о случившемся. И позвонила Ракии Хасан – самой знаменитой преподавательнице танцев живота в Каире.

– Иди в туристическую полицию, – сказала она. – Нельзя допускать, чтобы подобное случалось с иностранцами.

В Каире меня проводили в отделение, где здоровяк полицейский в форме выслушал мой рассказ, а затем повторил его мне, переврав все факты. Потом он спросил:

– У вас есть разрешение на то, чтобы писать книгу в Египте?

Я чувствовала: в этой ситуации проигравшей буду я, и вряд они мне помогут. Здоровяк вручил мне адрес и приказал сообщить о случившемся в другое отделение. Я отправилась по адресу, уже не особо желая что-либо рассказывать. Ситуация казалась бессмысленной. Явившись наконец в участок, я обнаружила крошечную комнатушку, в которой сидели двое полицейских. Они не говорили по-английски и не имели понятия, что со мной делать.