Книга Корабль Рима - Джон Стэк

— Шесть плетей этому человеку, — приказал Сципион, и начальник над рабами прошел в тепидарий, чтобы увести с собой слугу.

В следующий раз будет внимательнее, подумал Сципион и направился во фригидарий, последнее помещение бань, где ритуал купания завершался погружением в холодную воду.

Краем глаза Эмори наблюдал за тем, как удаляется старший консул. Голова его оставалась низко опущенной, лицо — безразличным, но внутренне он улыбался. Шесть плетей, думал он, не очень большая плата за серебро, которое выдаст ему настоящий хозяин.

* * *

Сципион вышел во внутренний дворик дома, когда солнце уже начало опускаться за холмы к западу от Рима. Скоро весна, и прохладные вечера согреет теплый ветер, а воздух вновь наполнится ароматом цветов из окружавшего дом ухоженного сада. Сципион вдохнул полной грудью и задержал дыхание, наслаждаясь ощущением покоя. Прошло меньше полутора часов после того, как он проехал мимо сената, но короткий отдых — ванна, легкий ужин, время, проведенное с женой, — восстановил его силы и укрепил уверенность в себе.

Сципион отметил, что два офицера с «Аквилы» ждут его, как было приказано, вместе с личной охраной. Старший консул кивнул начальнику охраны, и главные ворота, ведущие с внутреннего двора на улицу, открылись. Сципион в окружении охраны — четверо впереди и шестеро сзади — отправился в короткое путешествие, которое должно вновь привести его на главную площадь Рима. Проезжая по улицам города, старший консул всегда испытывал чувство удовлетворения собственной значимостью. Прохожие останавливались, чтобы поглазеть на сенатора; многие указывали иногородним на внушительную фигуру старшего консула, самого влиятельного человека Рима.

Дорога привела их на погруженный в тень восточный склон Капитолийского холма, и Сципион заметил оживление, царившее на форуме Холиториум, той части торговой площади, где продавали фрукты, овощи и масло. Он едва сдержал улыбку при виде источника богатства своего главного конкурента. Сципион считался прямым потомком одного из первых патрициев, отцов-основателей римского сената, которому скоро исполнится триста лет. Поэтому он принадлежал к сословию патрициев, элите аристократических семей, представители которых до сих пор составляли большинство в сенате. Его соперник Дуилий был выходцем из среднего класса, или сословия всадников, и прокладывал себе путь с помощью «новых денег», беззастенчиво пользуясь своим богатством, чтобы купить власть. Ирония этого обвинения не ускользнула от Сципиона, который тоже прибегал к власти денег для достижения поставленных целей. Тем не менее Сципион ни секунды не сомневался, что его действия более тонкие, изящные и деликатные — свидетельство благородного происхождения.

Поворачивая за угол, перед тем как въехать на Римский форум — центр города, все еще залитый послеполуденным солнцем, — Сципион почувствовал, что его охватывает волнение. Справа высилось здание Гостилиевой курии, и охрана, состоящая из преторианцев, уже выстраивалась у ступеней, ведущих в сенат. Мысли старшего консула все еще были заняты младшим коллегой, и он предвкушал, как обманет соперника. Будучи младшим консулом, Дуилий в следующем году имел все шансы занять кресло старшего консула. Ничего не выйдет, подумал Сципион. Карфагеняне позаботились об этом. Они дали Сципиону шанс вписать свое имя в анналы истории, вычеркнув оттуда Дуилия. Поднимаясь по ступеням, которые вели в самое сердце Республики, старший консул поднял глаза на портики, обрамлявшие вход в зал, и его сердце наполнилось гордостью. На верхних ступенях в ожидании его прихода стоял один из молодых сенаторов. Узнав самого влиятельного человека Рима, молодой человек повернулся и бросился в зал, чтобы объявить о прибытии Гнея Корнелия Сципиона.

* * *

Щурясь от лучей вечернего солнца, Аттик смотрел на внутренний дворик, примыкавший к помещению для охраны в доме Сципиона; его мысли были заняты событиями минувшего дня. Затем он повернулся к Септимию, который растянулся на койке в скромно обставленной комнате, используя для отдыха период вынужденного безделья, пока они ждали указаний консула.

— В Бролиуме Марк сказал, что в случае блокады легионам придется «выживать, а не сражаться, охотиться за продовольствием, а не за врагом», — сказал Аттик. — Что он имел в виду? Насколько быстро легионы потеряют боеспособность?

Септимий задумался, медля с ответом.

— Отрезанные от путей снабжения и израсходовав имеющиеся резервы, Второй и Девятый легионы столкнутся с нехваткой трех вещей, причем отсутствие двух не смертельно.

Аттик вернулся к своей койке и сел.

— И что это за две вещи?

— Продовольствие и амуниция. — Септимий сел и повернулся к Аттику. — О первом обязана заботиться любая армия. Горячая пища в солдатском желудке придает силы и поднимает боевой дух. Пустое брюхо вызывает недовольство. Если у легионов закончится продовольствие, люди начнут роптать, но голодать они не будут. На вражеской территории армия может кормить себя сама, реквизируя у крестьян скот и зерно, — солдаты Второго и Девятого легионов будут двигаться дальше, оставляя позади себя голод и разруху.

— Марку такая перспектива не нравилась, — заметил Аттик.

— Это ненадежно, — с мрачным видом подтвердил Септимий. — Фуражиры могут попасть во вражеские засады, а когда армия будет проходить по бесплодным горам, добывать продовольствие станет труднее, и придется охватывать большую территорию.

Аттик кивнул. До него постепенно доходило, с какими трудностями сталкивается армия в походе.

— Ты сказал, что нехватка амуниции тоже не очень страшна.

— После того как будут израсходованы запасы, солдаты начнут ремонтировать то, что у них имеется. Существует множество способов поддерживать амуницию в рабочем состоянии, хотя для парада она вряд ли сгодится. Самое главное — это оружие легионера, его меч, щит и дротики. Доспехи — вещь второстепенная, хотя солдаты сражаются отважнее, если у них защищена грудь, а на голове шлем. Но в любом случае легионы будут вступать в бой, и оружие павших перейдет к живым.

Аттик снова кивнул. Оставалась одна проблема.

— А третье? — спросил капитан «Аквилы». — То, без чего легионы не выживут?

— Самый главный ресурс любой армии, Аттик. Люди.

— Но ведь численность Второго и Девятого легионов составляет почти двадцать тысяч. Пройдет не один месяц, пока потери станут такими значительными, что это повлияет на боеспособность легиона в целом, — возразил Аттик.

Септимий покачал головой.

— Их может быть и двадцать тысяч, но сила легиона не только в общем количестве, но и в отдельных подразделениях.

Удивление, отразившееся на лице Аттика, вынудило Септимия пуститься в пояснения.

— Манипула состоит из ста двадцати солдат. В мирное время из них человек пять или шесть больны. Во время боевых действий проблема усугубляется: к больным прибавляются раненые. Для такой кампании, как сицилийская, характерны небольшие столкновения, и после каждого боеспособность манипулы уменьшается. Без пополнения с материка боевые порядки манипул будут редеть, и очень скоро отдельные подразделения просто исчезнут — одни будут расформировываться ради пополнения других. Запомни мои слова. Аттик: эта естественная убыль самого главного ресурса армии — в результате болезней, ранений и гибели в бою, а также невозможности пополнения — за пару месяцев уничтожит Второй и Девятый легионы.