Книга Право быть - Вероника Иванова

— Герцогу грозит опасность?

— Опасность грозит всему двору, если мой братец не образумится!

— Что с ним произошло? — Пока Роллена не могла подобрать нужную манеру поведения, за расспросы с её молчаливого согласия взялся я.

Маркиза смерила меня презрительным взглядом:

— Вы крайне недогадливы, юноша. Если речь идёт о защите крови, в случае мужчины это может означать только...

— Неугодная его окружению женщина?

Чопорно поджатые губы послужили доказательством того, что мой укол достиг цели, но старшая сестра дядюшки Хака обладала отменной выдержкой и ни на малую долю не повысила тон:

— После похорон Кьеза он шатался по всему Шему в поисках утешения, как я теперь понимаю. И нашёл. Неизвестную никому деревенщину, с которой носится, как с драгоценнейшим сокровищем мира. Любезную ему настолько, что готов назвать её герцогиней.

— Он не имеет на это права?

— Имеет, — сухо признала маркиза. — Но это будет совершеннейшей глупостью и, что намного страшнее, преступлением против престола!

— Лишь в случае рождения ребёнка, не так ли?

— Ребёнок... — Старуха скривилась. — Он станет непоправимым несчастьем.

— А ваш брат ещё полностью в силах... э-э-э, в мужских силах?

Мне красноречиво ответили коротким горьким молчанием, а потом пояснили:

— Он моложе меня. Ненамного, но всё ещё достаточно, чтобы обрюхатить молодуху. Но он, как вы понимаете, не единственный мужчина в своих владениях, и невыносимо думать о том, что герцогство может достаться невесть чьему отродью, прервав благородный род Магайон.

— И что должна сделать Опора? Отговорить герцога?

Маркиза наклонилась вперёд, опираясь о подлокотники:

— Опора всегда знает, что делать. Надо лишь засвидетельствовать падение моего брата, а с этим справитесь и вы.

Кровное дело, как и кровавое, всегда норовит извозить в грязи всех участников, а также тех, кто случайно окажется рядом. Понимаю, почему Роллене никак не могли найти напарника: никто не пожелал копаться в исподнем, пусть и герцогском, поскольку такие дела ничем не отличаются от палки, больно бьющей с любого конца, за какой ни возьмёшься. Но мы уже взялись, и теперь главное — не отпускать раньше времени.

— Ваше вино, госпожа.

На столик перед маркизой поставили поднос с высоким бокалом, наполненным тёмно-золотой жидкостью, а слуга, очень молодой, изящно стройный и миловидный, почтительно подождал, пока хозяйка осушит поданную посуду и, возвращая, коснётся его руки наигранно случайным жестом.

Мой рассеянный взгляд, проводивший юношу, не смог остаться незамеченным, и, хотя разумнее было бы благопристойно промолчать, старая женщина по имени Аннелис высокомерно улыбнулась:

— Постель и титул не обязательно должны прилагаться друг к другу.

— Один приводит в свой дом любовницу, другая тешит себя молодыми слугами... Разве между ними есть разница? Они же совершенно одинаковы!

Таковы были первые слова, возмущённо выдохнутые Ролленой, когда наши спины и ворота дома Эгарт отдалились друг от друга на несколько сотен шагов. И я не мог не согласиться со своей спутницей:

— Конечно, одинаковы.

— Но...

Кажется, сестра Королевского мага сейчас находится в том замечательном промежутке времени, который обычно называют моментом истины. Что ж, это должно было произойти, теперь осталось только проверить, верные ли выводы сделаны.

— Какой тогда ей смысл обвинять своего брата? Ведь она в своей спальне занимается тем же, что и он!

Я улыбнулся.

Очень правильно думаешь, девочка. В самом деле, ни один представитель сей благородной семейки не имеет права нравственно ставить себя выше родственника, если судить сложившиеся обстоятельства простецким человеческим судом. Но если взять суд государственный...

— А ты слышала, что сказала маркиза напоследок?

Девушка подумала и кивнула:

— Да. Про титул и постель.

— Не согласна со справедливостью этого утверждения?

Васильковые глаза взглянули на меня с мучительным непониманием:

— Согласна, только... Всё равно это мерзко.

— Вражда между родственниками грязна и внутри, и снаружи.

— Я не о вражде! Какое право эта старуха имеет обвинять, если сама...

— Право первого, конечно.

Роллена удивлённо нахмурилась и переспросила:

— Первого?

— Если в сражении участвуют две стороны, обладающие равными силами, то преимущество будет принадлежать той, которая первой начнёт боевые действия.

— Даже если она действует со злым умыслом, а не во имя справедливости?

— В любом из возможных случаев.

— Но...

Девушка задумчиво опустила взгляд, рассматривая камни мостовой, по которой мы шли к дому герцога Магайон.

Вспомнила свои собственные поступки? Молодец. Не скажу, что хотел разбередить раны в твоей душе, но, пожалуй, тебе будет полезно услышать то, что я скажу.

— Не нужно стыдиться желания выиграть.

— С чего ты взял, что я... — Последнее слово она испуганно проглотила.

— Бери пример с маркизы: она ни минуты не сомневается в праведности своих деяний.

— Почему-то не хочется следовать такому примеру.

— Ты хочешь успешно выполнить порученное Опорой задание?

Роллена кивнула, но голову не подняла.

— Тогда действуй без колебаний.

— Что же тогда следует делать? Прийти к герцогу и обвинить его? — Голос девушки на мгновение зазвенел ехидством.

— Э нет, обвинять нам не поручали. Никого. Слышала, что сказала старуха? Мы должны засвидетельствовать, только и всего.

— А что значит засвидетельствовать? Герцог может вообще отказаться говорить с нами. Или согласиться на разговор, а потом заявить, что мы всё выдумали. Или...

А ведь верно. Заявление маркизы не легло на бумагу и не было подписано всеми заинтересованными сторонами. Теперь мы точно так же придём к дядюшке Хаку, послушаем, поболтаем, если нас не выставят сразу же после первого обронённого слова, но что дальше? Нас будут допрашивать с пристрастием, дабы восстановить ход дела и получить доказательства истинности событий, которым мы стали свидетелями? Но откуда уверенность, что мы не словчимся и не соврём? Пресветлая Владычица, неужели во всём происходящем снова возникает то, чему я не могу найти объяснений? Только не это! Я больше не хочу испытывать страх.

— Думаю, на сей счёт нужно волноваться не нам, а Опоре. Если там посчитали, что мы справимся с заданием, значит, приняли меры, чтобы установить истину.