Книга Сталин и женщины - Дмитрий Верхотуров

Этот единственный в своем роде фильм является напоминанием о тех временах, когда женщины в мусульманских регионах СССР жили в рамках устоев и правил шариата. Сейчас в тех же самых, теперь уже независимых, странах Южного Кавказа и Центральной Азии почти не осталось следов былых порядков. Но детали того, как произошло освобождение женщин Востока, остаются почти неизвестными для широкой общественности. Между тем это была упорная, драматичная борьба, потребовавшая от большевиков и большевичек исключительной изобретательности.

В понятие «Восток» в те времена включались следующие регионы: Закавказье и отчасти Северный Кавказ, Татария и Башкирия и весь обширный Туркестан, в 1924 году поделенный на национальные советские республики. В этих регионах проживали в основном тюркоязычные мусульманские народы.

Революция, конечно, затронула и эти окраины бывшей Российской империи, правда, революционное влияние сильнее всего ощущалось в городах, где было сосредоточено русское население (как тогда говорили – европейское население), а также национальная интеллигенция – как традиционные улемы, то есть исламское духовенство, так и интеллигенция, получившая до революции европейское образование. В основной массе население мусульманских регионов, особенно в аулах и кишлаках, новых веяний почти не испытывало до того момента, когда состоялось великое освобождение женщин Востока.

Интерес большевиков к этому региону определялся несколькими обстоятельствами. Во-первых, укрепление своих политических позиций, поскольку городской пролетариат на Востоке был крайне незначителен и опора советской власти там была очень слаба. В свете того, что имущая верхушка и улемы революцию, конечно, не приняли и развернули против нее вооруженную борьбу, более известную как басмачество, весь Восток, если бы он остался без внимания партии, мог превратиться в грандиозный рассадник контрреволюции.

Во-вторых, имелись перспективы переноса революции в другие страны Востока, которые в Российскую империю не входили. Этот момент учитывался, и еще в самом начале 1920-х годов делались попытки консолидировать все революционные силы восточных народов.

В-третьих, Восток имел большое хозяйственное значение, поскольку был регионом, где возделывался хлопок – важнейшее сырье для текстильной промышленности и пороха, без которого невозможно было развивать оборонную промышленность. Хлопок поэтому всегда занимал центральное место в хозяйственном развитии Средней Азии. Закавказье было главным источником нефти – еще одного важнейшего топлива и химического сырья, также имевшего колоссальное военное значение.

Положение женщин на советском Востоке было наихудшим в СССР. Мусульманские женщины были неграмотными, не имели никаких прав, женщин покупали и продавали за калым, а в быту они жили отдельно от мужчин на женской половине дома, куда доступ всем посторонним мужчинам был строго воспрещен. Женщины не могли посещать общие собрания, ибо это считалось недопустимым с точки зрения шариата. В оседлых районах, таких как Закавказье и Туркестан, женщины носили паранджу – длинное покрывало с головы до пят, имеющее прорезь для глаз, закрытую сеткой из конского волоса. Паранджу женщины надевали еще девочками, как только их выдавали замуж, примерно с 9 лет и до смерти.

Паранджа была главным символом подчиненного и бесправного положения женщин. Кроме этого, постоянное ношение паранджи приносило немалый вред женскому здоровью. Она сковывала движения, женщины почти постоянно жили в полумраке и болели глазными заболеваниями, такими как трахома и глаукома, а также в силу запрещения стирать женскую одежду в арыках и открытых водоемах паранджа постоянно была грязной и служила прибежищем для паразитов. Впрочем, надо отметить, что не весь мусульманский Восток был приверженцем паранджи. Многие народы, такие как казахи и киргизы, в силу полукочевого образа жизни, не имели такого обычая. Киргизские и казахские женщины носили кимешек – белый платок, оборачиваемый вокруг головы и оставляющий лицо открытым.

Снятие паранджи становилось символом освобождения женщин. Но до этого момента пролегал большой путь, поскольку восточную женщину еще надо было убедить пойти поперек старых обычаев, авторитета мужа и муллы. Чтобы убедить, надо было с восточной женщиной заговорить, что сделать было крайне непросто. Женщины находились за высокими, неприступными дувалами.

Прежде чем вести агитационную работу, надо было выманить восточных женщин из их затворничества. Из тупиковой ситуации был найден выход. Женщины на Востоке, конечно, не были на сто процентов узниками женских половин домов, они могли посещать, к примеру, мечети, где молились в отдельной части, а также могли посещать лавки или другие места, где не было посторонних мужчин. Большевички учли этот момент и стали создавать специальные женские клубы.

Первый такой клуб возник 30 апреля 1920 года в Баку и носил имя Али Байрамова, известного азербайджанского революционера, убитого неизвестными 23 марта 1920 года. Как докладывала инструктор Центрального женского отдела по Востоку и руководитель группы по работе среди женщин Востока Антонина Нухрат, особенностью этого клуба, по опыту которого открывались и другие подобные, было то, что мужчинам вход туда был строго запрещен, поэтому женщины могли снимать в клубе паранджу[129].

Становление женских клубов и собраний шло с трудом, особенно на первых этапах. Например, в Ташкенте одна из организаторов женского клуба И.И. Финкельштейн с переводчицей одевались в восточные платья и целыми днями ходили по старому городу, заговаривая с женщинами, уговаривая их посетить только что открытый ташкентский женский клуб[130]. Впрочем, агитация удалась. В Ташкентский женский клуб им. Н.К. Крупской за месяц собралось около 200 членов. Сегодняшним эмансипированным женщинам государств Южного Кавказа и Центральной Азии нужно помнить подвиг европейских женщин, которые взялись за очень рискованное и сложное дело, смогли вызволить их прабабушек из домашнего заточения.

Но даже с теми, кто приходил в клубы, контакт сразу не ладился. Л.А. Отмар-Штейн вспоминала о первом собрании узбечек в Бухаре в 1920 году: «На собрании мы услышали от узбечек первые слова – тихие, робкие. Руки ораторов судорожно мяли паранджу, голос прерывался и дрожал»[131]. Женщина, особенно молодая, в семьях права голоса не имела, выступать и выражать свое мнение не привыкла. Надо учитывать, что в это время в Туркестане свирепствовали басмачи и любой контакт с большевиками для местного населения был небезопасен. От женщин требовалось немало мужества, чтобы решиться на посещение клуба. Думается, что первыми пошли женщины, задавленные притеснениями, унижениями и побоями в семьях, готовые на все, лишь бы сбежать.

На это, в частности, указывает то, что первым делом в работе женских клубов стало семейное право. В женских клубах рассказывали о советских законах, защищающих права женщин, учили составлять заявления и даже ставили инсценировки судов, в которых женщины учились выступать и защищать свои права в суде.