Книга Светофор, шушера и другие граждане - Александра Николаенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь открылась.
Он видел, как за ним вышли.
Ванюша и Манечка.
Они были в белом. В халатах?
«Наверное, как-то устроились работать санитарами в эту 67-ю районную…» – подумал старик.
Одна женщина Евгения Семеновна Франкенштейн отравила дочь. Дело обстояло так, что эта дочь претендовала на половину квартиры и хотела еще оттяпать у матери наследные фамильные драгоценности. Лада в семье этой не было, ко всему эта дочь, когда ей исполнилось восемнадцать, стала такая красавица, что просто противно смотреть. А мать, сами понимаете, не молодела. И (сами понимаете) она ее за это отравила.
И со всем возможным комфортом зажила себе дальше, ходила в консерваторию, Маяковский театр и на Пасху ездила навещать эту свою дочь на Тишинский погост, на бесплатном 195-м автобусе.
* * *
…К одной старушке, Евгении Семеновне Франкенштейн из 196-й квартиры, повадился черт.
Видимо, этот черт пролезал с улицы в форточку (старушка оставляла форточку для прилива свежего воздуха) или через уборный совмещенный санузел (это так и осталось неизвестным), во всяком случае, он повадился и начал, разумеется, в соответствии со своей профессией пакостить.
Перепрятывал сберегательную книжку старушки из прикроватной тумбочки в мусорное ведро (как все одинокие старушки, наша старушка копила себе на поминки).
Съедал сырыми (из морозилки) пельмени.
Съедал сосиски.
Гадил в тапочки, метил углы и коврик.
Рвал в туалетный контейнер новую программу передач на неделю.
Выдавливал крем от морщин «Жемчуг» в баночку с майонезом.
Оставлял включенными свет и краны. (Евгения Семеновна была очень экономна в вопросе коммунальных услуг, у нее был установлен счетчик на воду.)
Несмотря на счетчик, счета за ЖКУ приводили бедную Евгению Семеновну в катастрофический ужас.
Живя на пенсию, эта бедная старушка буквально не сводила концы с концами.
Она погасит свет в совмещенной комнате. Черт включит.
Она погасит, он включит, и так далее, что старушке оставалось только жалобно всплескивать руками и ахать.
«Ох! Ах! – охала старушка. – С нами крестная сила!» – возмущалась она.
Совершенно не стесняясь хозяйки черт отгрызал зубами по полбатона сырокопченой колбасы (приобретенной на праздники).
Включал газ под выключенными кастрюлями…
Солил чай.
Добавлял сахар в куриный бульон.
А главное, этот черт все время переставлял с места на место ее шкатулку с фамильными драгоценностями, пудреницей и золотым зубом, также доставшимся старушке от бабушки.
Первое время Евгения Семеновна относила пакости этого черта на счет своего рассеянного склероза. Однако участковая доктор из 34-й районной поликлиники прописала старушке от этой болезни кое-какое укрепляющее средство, и, не пройдя еще полного курса лечения, старушка начала припоминать (кроме воспоминаний давно миновавшей юности) еще некоторые, весьма подозрительного характера подробности.
Она нахмурилась, посидела немного на табуретке в раздумьях и решила завести ежедневник, чтобы если что куда положила, то в нем для себя записывать, куда и что, чтобы потом не искать и не мучиться.
Она сходила в книжный магазин «Смена» на углу овощного магазина. Купила батон, кусок российского сыра, чаю в заварных пакетиках (мы ничего не путаем, в этом книжном был еще уголок продуктового), толстую общую тетрадь в клетку на проволочках, две недорогие пишущие ручки с синим стержнем и, опустив покупки в хозяйственную (клеточка на колесиках) сумку, направилась посидеть на лавочке в парк.
Погода была замечательная, улетели грачи.
В золотых шапках кленов дрожали солнечные зайчики. Туда-сюда и обратно, мимо примостившейся на скамейке старушки ковыляли голуби.
Евгения Семеновна вспомнила, что купила батон, и полезла в сумку. (Как все добрые одинокие старушки, Евгения Семеновна Франкенштейн любила сидеть на лавочке в окружении этих бессмысленных, неповоротливых тупокрылых птиц.)
Евгения Семеновна полезла в сумку…
Сумки не было!
В сердце старушки стукнул ужас.
Она вскочила и, вскочив, подняла в воздух сонмы равнодушных, серых тупокрылых птиц.
Птицы, размахивая крыльями, повисли в небесной гжели.
Евгения Семеновна побежала назад, к книжному магазину «Смена» на углу овощного магазина.
«Ладно бы ежедневник и две ручки! Ладно батон и российский сыр, ладно чай в заварных пакетиках!» – думала бедная Евгения Семеновна, пробегая под шапками золотых кленов мимо скамеек и детской площадки, по переходу и вдоль длинного овощного.
Как можем заметить из этого перечня, наша старушка и в самом деле полностью излечилась благодаря районному доктору от своего рассеянного склероза и обладала теперь завидной для ее возраста (99 лет) памятью.
«Но! – думала она. – Ведь в сумке еще и кошелек с остатками пенсии, паспорт, записная телефонная книжка и ключи от квартиры!»
Растрепанная перепуганная старушка влетела в магазин «Смена» и, на свое счастье, обнаружила сумку на колесиках в клеточку там, где ее оставила, под прилавком канцелярских товаров. Видимо, черт старушки не любил ходить с нею по магазинам и сидеть на парковой лавочке, кормя свежим батоном воробушков и голубей.
Евгения Семеновна с радостным криком коршуном спикировала на сумку. В сумке все оказалось на месте, и, возблагодарив небеса, Евгения Семеновна зачапала, стуча колесиками, по тротуару улицы Народного ополчения, вдоль овощного магазина. Она решилась сегодня, на всякий случай, уже никуда больше не ходить и не дразнить, так сказать, удачу своими парковыми посиделками.
Так, уже через полчаса времени, в дупле замка 196-й квартиры повернулся ключ, и хозяйка вошла в прихожую, свет в которой, конечно, горел во все четыре катушки, хотя Евгения Семеновна (совершенно излечившаяся, после рассеянного склероза) отлично помнила, как его выключала.
Черт шмыгнул с кухонного стола (где нахально, пользуясь отсутствием хозяйки, доедал последнюю из связки сардельку) под кресло.
«Вот же! – думал он, сплющившись пыльным клочком под креслом и следя за хозяйкой из сумерек желтыми злыми глазами, – принесли ее черти! Не дает пять минут посидеть спокойно!»
Черт хотел одиночества и тишины, он жаждал в своих квадратных метрах спокойствия! В отсутствие Евгении Семёновны он любил полазить по ящикам, покопошиться на антресолях, пересыпать гречку в коробку с рисом, смешать соль с сахаром, что-нибудь поджечь, продырявить, прогрызть или вышвырнуть из мусорного ведра на пол кухни картофельные очистки.
Но Евгения Семеновна вернулась, и он ничего не успел.
