Книга Департамент нераскрытых дел - Рой Викерс

Суровое наказание немедленно прекратилось. До этого момента Эндрю не понимал, почему бьет жену: дело вовсе не в ее словах, а в том, что маленький тихий человек внезапно утратил самоконтроль, как говорят психологи, и дал выход накопившимся чувствам, – но призыв, сам по себе бесполезный, неожиданно представил в ярком свете факт, прежде казавшийся туманным и почти нереальным.

– Ты крутила с ним роман за моей спиной. Отвечай: это правда?

Между рыданиями прозвучал ужасный ответ:

– Неужели ты думал, что и этот дом, и все остальное досталось просто так? Не смеши!

Амершам ничего не имел против обвинений в убийстве: пожалуй, выслушал их с некоторым самодовольством, – но последние слова прозвучали жестоким приговором. Слышать это для Эндрю было невыносимо: обвинить его в корысти, пусть и несправедливо, имел право кто угодно, но только не жена.

– Так тебе смешно? Больше ты мне не будешь морочить голову!

Амершам грубо сдернул жену с кровати, крепко схватил за волосы и потащил в комнату Харриса. Констанция пришла в ужас, решив, что безумец хочет убить и ее. Возможно, такое намерение действительно существовало, однако так и осталось нереализованным.

Бросив жену на диван и оставив лежать без сил, в покорной неподвижности, Эндрю схватил кочергу, сломал дверь буфета и налил стакан бренди.

– Я был дураком. Можешь об этом не говорить, сам знаю. Ты отдавала ему то, что по праву принадлежало мне. Не смей думать, что положение вещей меня устраивало. Ты знаешь, что это не так. Я ненавидел свою жизнь.

Эндрю налил себе еще стакан, сел на кровать Харриса и посмотрел вверх – на ту балку, где ночью висел соперник.

– Ты раздавил стекло на часах, – не к месту захныкала Констанция. – А они только сегодня вернулись из ремонта.

Однако беспокоиться о часах Эндрю не собирался.

– Я не первый мужчина, обманутый женщиной. Разговоров о Харрисе больше не будет. С ним покончено раз и навсегда. Куда важнее ответить на вопрос, что делать с тобой. По-хорошему, следовало бы придушить, но мне это не нужно. Знаешь, что я думаю, Конни? Думаю, что проще всего тебя простить.

В незатейливых мыслях Констанции и подобных ей женщин мужчина в любых условиях остается мужчиной. С Харрисом было покончено, а потому следовало пользоваться доступными благами. Она горячо пообещала впредь вести себя хорошо, однако полный необузданной энергии, изрядно хлебнувший бренди Амершам уже не страдал излишней доверчивостью и не обратил внимания на пустые слова жены. Наконец Констанция спросила, где они теперь будут жить.

– Не знаю. Подумаю и утром скажу. А теперь быстро в постель! Будешь делать все, что скажу, иначе снова получишь.

К утру ярость испарилась, однако кротость не вернулась. Сидя в кухне за приготовленным женой завтраком, Эндрю принял решение:

– Жить будем здесь. Арендная плата восемьдесят фунтов, а до июньского платежа еще целых пять недель. Думаю, что справлюсь. Ты должна содержать дом в полном порядке и каждый день к моему приходу – ровно к семи часам – готовить ужин.

Глава 6

Средства, оставшиеся от капитала Харриса, поступили в распоряжение лорд-канцлера, однако агентство отошло мистеру Амершаму. Он немедленно отправился в Париж и обновил контракт на собственное имя, а заодно установил полезные связи с французскими и итальянскими студиями. В те дни именно Франция и Италия доминировали в набиравшей силу киноиндустрии.

К концу июня Эндрю сумел собрать необходимую для оплаты аренды сумму и сохранил за собой дом еще на три месяца. А за это короткое время произошло много важных событий.

В те дни в Великобритании не было ни одного театра, занимавшегося исключительно прокатом фильмов. В борьбе за выживание мюзик-холлы показывали «живые картины» в качестве дешевого вставного номера, а некоторые предприимчивые любители кино покупали несколько лент и на пару вечеров в неделю снимали небольшой зал. И вот совершенно неожиданно швед по имени Пауль Нильсен организовал сеть крохотных театров, целиком посвятив их деятельность новому виду искусства. Но прежде чем энергичный делец успел открыть первое свое заведение, Джордж Авистарн (отец знаменитого члена Королевской академии художеств) организовал конкурирующую сеть. Каждому из соперников пришлось обратиться к мистеру Амершаму, и каждый предложил выгодные условия, подкрепленные солидным капиталом. Эндрю поступил мудро: привлек к делу опытного адвоката и сумел получить оба контракта.

Драматическое кино медленно, но верно набирало обороты. Поначалу снимались десятиминутные сюжеты, причем некоторые выглядели откровенно топорными, однако лучшие из картин достигали высочайшего уровня художественного мастерства (что еще предстоит заново открыть просвещенной публике). Производство увеличилось, и в течение года родилась кинодрама, занимавшая две пленочные катушки. Эндрю первым осознал масштаб и перспективы успеха, арендовал приличный зал на Вордор-стрит и превратил в настоящий кинотеатр.

Тем временем личность успешного антрепренера переживала не менее поразительное возрождение. Можно утверждать, что убийство постоянно присутствовало в его сознании, однако не в том смысле, в каком мог бы ожидать моралист. Вместо тайного кошмара преступление превратилось в стимул и послужило толчком к новой жизни, полной свободы и самоутверждения.

И вот однажды – прошло уже пять месяцев после известного события – Амершам, как обычно, вернулся домой в семь часов и обнаружил Констанцию в расстроенных чувствах: жена горевала, что не уследила за временем и не успела приготовить ужин. Она почти не сомневалась, что новый Эндрю накажет ее за невнимательность и неаккуратность, поэтому с трудом поверила собственным ушам, когда услышала:

– Не переживай, Конни! Я дал тебе шанс, и ты стараешься оправдать доверие. Поднимись в свою комнату и оденься как можно лучше – пойдем в ресторан. Да, и не забудь о драгоценностях!

Амершам привел жену в отдельный кабинет французского кафе «Европа», убранный цветами, и спросил:

– Помнишь, в тот вечер, когда мы здесь обедали, и ты, и я совершили ошибку. Но все плохое миновало без следа и теперь мы с тобой отлично ладим. Вот, хочу кое-что тебе подарить. Держи!

Констанция взяла из его рук бархатную коробочку, подняла крышку и увидела новые золотые часы, украшенные бриллиантами.

– Они намного лучше тех, что подарил тебе Харрис. Надень эти, а его часы выбрось в реку.

Констанция едва не задохнулась от благодарности и вновь нахлынувшего раскаяния.

– Ни за что не надела бы его украшения, Энди, если бы ты не велел. Никогда не придавала им особого значения. Обещаю, что больше ты их не увидишь.

– Нет, черт возьми! – воскликнул Амершам. – Продолжай носить эти драгоценности до тех пор, пока я не смогу подарить что-нибудь более достойное.

С тех пор раз в две-три недели он приводил жену в тот же ресторан и постепенно заменял одно украшение за другим: сначала подарил очень дорогое кольцо с бриллиантом, потом кулон, браслет и, наконец, сразу после Рождества, брошь, однако выбросить подарки Харриса в реку практичная Констанция так и не решилась.