Книга Вторжение. Книга 1. Битва за рай - Джон Марсден

Вторая ракета ударила в склон холма за домом. Не знаю, то ли она должна была попасть в сараи для стрижки овец, то ли ещё куда. Она упала не так уж далеко от нас. И с такой силой ударилась о землю, что всё вокруг содрогнулось. А в следующую секунду прозвучал взрыв, и через мгновение кусок холма просто улетел.

Самолёт вернулся и сделал круг над загоном у реки, и мне показалось, что люди в нём, наблюдая картину разрушений, наслаждались ею. Наконец самолёт развернулся и умчался вдаль, в свою вонючую берлогу.

Корри сидела на полу, она икала и тряслась, как рыбка на крючке. Глаза у неё так ввалились, что их и не видно было. Ничто не могло её успокоить. Мы испугались. Гомер выбежал, принёс ведро воды. Мы немножко плеснули в лицо Корри. Кажется, это её слегка привело в чувство. Я подняла ведро и вылила воду ей на голову. Корри перестала икать и теперь просто плакала, прижавшись лбом к коленям, обхватив руками лодыжки, с неё стекала вода. Мы вытирали её, обнимали, но прошло несколько часов, прежде чем она успокоилась настолько, чтобы хоть посмотреть на нас. А нам оставалось лишь сидеть рядом, и ждать, и надеяться, что самолёт не вернётся, надеяться, что сюда не пришлют солдат в грузовиках. Корри не могла двинуться с места, а мы не могли никуда уйти без неё.

10

С наступлением темноты к Корри как будто отчасти вернулся рассудок, она уже могла соображать и что-то отвечать шёпотом. Но её голос звучал безжизненно, а когда мы заставили её встать, она двигалась как очень старая леди. Мы закутали Корри в одеяла, взяв их с постелей стригалей, но понимали, что ехать на велосипеде она не сможет. Поэтому Гомер и Кевин всё-таки влезли в «тойоту» и поехали к Кевину, а вернулись на «тойоте» и «форде». Гомер всё ещё думал, что нужно оставить «тойоту» у Корри, чтобы всё выглядело так, словно никто ею не пользовался. Он надеялся, что враги подумают, будто мы взорвались в доме.

— В конце концов, они не могли быть уверены, что в доме кто-то был, — говорил он. — Они могли заметить какое-то движение в доме, а может быть, это Флип возбудила их подозрения.

Гомер обладал даром ставить себя на место солдат, думать как они, смотреть на всё их глазами. Видимо, это называется воображением.

Я пошла искать Флип, но так и не нашла. Если собачка и не погибла при взрыве, то наверняка до сих пор неслась куда-то без оглядки. Вероятно, она могла уже добежать до Страттона. Но я обещала Кевину, что буду её искать, пока он отправился за «фордом».

Парни вернулись около десяти. Мы ужасно волновались, пока их не было, — мы ведь уже стали так зависеть друг от друга... Но наконец машины медленно прокрались по подъездной дороге, объезжая следы взрыва. Нетрудно было догадаться, что за рулём «тойоты» сидит Гомер. Водитель он не ахти.

Потом мы ещё немного поспорили, когда Гомер напомнил, что мы должны придерживаться изначального плана, включая пункт о разделении на две группы. Корри чувствовала себя ужасно, узнав, что парни отправились за машинами. И теперь, при мысли о том, что мы с Гомером отправимся в Виррави, который Корри считала невероятно опасной территорией, она опять зарыдала и вцепилась в меня. Но Гомер не желал отступать.

— Мы не можем просто забраться под кровать и сидеть там, пока всё не кончится, — сказал он Корри. — Мы уже совершили сегодня кучу ошибок и дорого заплатили за них. Но кое-чему мы научились. Надо найти Ли и Робин. Ты ведь хочешь, чтобы они вернулись?

Похоже, это оказалось единственным действенным аргументом, отчасти действенным. Пока Корри об этом размышляла, Кевин усадил её в «форд». Потом он и Фай сели по обе стороны от неё. Мы быстро попрощались и вскочили на велосипеды, чтобы отправиться в Виррави.

Я даже не пыталась делать вид, что мне хочется туда ехать. Но я знала, что поехать должны именно мы. И мне хотелось провести побольше времени с этим новым Гомером, умным и интересным парнем, которого я знала и в то же время совсем не знала так много лет. После нашего путешествия в Ад я заинтересовалась Ли, но его не было с нами уже несколько часов, а Гомер был рядом, а это совсем другое дело.

Я вспомнила, как однажды отправилась с папой на скотобойню и, пока он обсуждал с управляющим дела, наблюдала за тем, как животных гонят по огромному пандусу на убойную площадку. И я никогда не забуду того, как два бычка, будучи всего в двух минутах от смерти, пытались забодать друг друга. Я понимаю, что это грубое сравнение, но оно немножко напоминало нас самих. «Мы живы посреди смерти». Мы отчаянно сражались за то, чтобы остаться в живых, но я всё равно продолжала думать о мальчиках и о любви.

Мы ехали молча несколько минут, потом Гомер немного обогнал меня.

— Возьми меня за руку, Элли, — предложил он. — Ты можешь править одной рукой?

— Конечно.

Так мы проехали километр или два, несколько раз чуть не налетев друг на друга, а потом пришлось разжать руки, чтобы набрать скорость. Но мы немного поговорили, только не о бомбах, смерти и разрушениях, а о разных глупостях. И ещё мы поиграли в «слова», чтобы убить время.

— Назови четыре страны на «Б», пока не доедем до того поворота.

— Ой, подумаешь! Бразилия, Бельгия, Британия... э-э-э... Бали? О! Боливия! Так, теперь твоя очередь. Пять зелёных овощей, до того как проедем тот телеграфный столб.

— Капуста, брокколи, шпинат... и... зелёный горошек и бобы, конечно. А ты назови пять пород собак до того дорожного знака.

— Легко. Корги, лабрадор, немецкая овчарка, колли, австралийский хилер. Так, теперь специально для греков. Назови три сорта оливок.

— Оливки! Да я и одного не знаю!

— Знаешь. Бывают зелёные оливки, бывают чёрные и бывают фаршированные.

Гомер так захохотал, что едва не съехал с дороги.

У знака «5 километров» мы снова стали серьёзными, держались обочины, не разговаривали, и Гомер ехал метрах в двухстах позади меня. Мне нравится брать на себя ответственность, это ни для кого не секрет, и я думала, что с Гомера ответственности на какое-то время хватит. Приближаясь к каждому повороту, я спрыгивала с велосипеда и шла пешком, потом махала рукой Гомеру, давая знать, что дорога пуста. Мы проехали плакат «Добро пожаловать», потом старую церковь и оказались в месте, которое Гомер называл пригородом Виррави. Поскольку всё население городка уместилось бы в нескольких кварталах многоквартирных домов, «пригород» был просто очередной шуткой Гомера. Чем ближе мы подбирались к дому Робин, тем сильнее меня охватывало напряжение. Я так тревожилась за неё и за Ли, так соскучилась по ним, так боялась того, что мы могли снова столкнуться с солдатами... Столько всего случилось в этот день, что времени подумать о Робин и Ли до сих пор просто не было, разве что я говорила себе что-нибудь банальное и очевидное, вроде: «Хотелось бы знать, где они сейчас. Надеюсь, они там будут вечером. Надеюсь, с ними всё в порядке».

Но это на самом деле были правильные мысли, при всей их банальности и очевидности.

Последний километр перед домом Робин мы преодолевали с крайней осторожностью, ведя рядом с собой велосипеды и готовые в любой момент вспрыгнуть на них, даже если просто ветер шелохнёт ветку, или зашуршит брошенная кем-то обёртка от жевательной резинки, или вскрикнет ночная птица... Мы подошли к воротам и посмотрели на подъездную дорогу. Дом был тёмен и молчалив.