Книга Белая свитка - Петр Краснов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все стало ясно Светлане. Тем лучше. Писала большими прямыми, четкими, тонкими, женскими буквами:
«Жить не хочу. Замуж не выйду. Иду к моему настоящему любовнику, Сатане».
Ни слова больше. Ни подписи… Больше не надо ничего…
Письмо глухо ударилось о дно пустого железного ящика. Река была внизу, неподалеку, под песчано-глинистым обрывом. Она была прикрыта густым слоем тумана.
Светлана спустилась к самому берегу. У глины, изрезанной прибоем, стыла черная вода. Легкий пар поднимался от нее и сливался с туманным покровом.
Ноги Светланы в легких серых туфельках и чулках застыли, когда она вошла в воду. Заледеневшим ногам вода показалась теплой. Остановилась. Перед нею тихо колебался туман. Беспредельной и бескрайной казалась река.
«Поднять руки. Сложить ладонями вместе и развести… А вдруг полечу?.. К небу?.. Нет, к небу не полечу… In profundis! Gloria in profundis Satani![21]
Ступила еще два шага…
«In pro-fun-dis!»
Захватило дух ледяным, тяжким холодом. Было противно прикосновение тяжело намокшего белья. Сцепив зубы, Светлана заставила себя сделать еще шаг.
Вода подступила по пояс. Туман застилал глаза. Ужас мертвыми белыми глазами заглянул в душу Светланы.
«Назад… Назад… Что я?.. Жить… Жить! Во что бы то ни стало жить», – молнией пронеслось в голове. Светлана хотела повернуться. Ноги скользнули вниз по илистой глине. Она взмахнула руками и сразу ушла в воду по шею.
– Спасите… Спасите!.. – крикнула она.
Туман точно ватной подушкой прикрыл ей горло. Глухим и неслышным показался ей ее крик. Она быстро перебрала ногами, ноги нигде не находили упора. Пальто путалось вокруг колен. Холодная вода подступила к глазам и сомкнулась над головой. Светлана дернулась всем телом и на секунду вынырнула. Белое лицо было искажено мукой. На намокших, облепивших затылок коротких волосах нелепым темным пятном еще держалась смятая шапочка. Теперь вода сняла ее, и она медленно, не колышась, поплыла, исчезая в тумане. Голова опять исчезла под водой. Один миг были видны руки с судорожно растопыренными тонкими пальцами… Потом исчезли…
Под покровом тумана река тихо, без шелеста, без всплеска, неслышно несла свои воды, точно испуганная тем, что случилось. Казалось, она стремилась уйти подальше от того места, где, свернувшись безобразным комком, в густом иле, между скользких коряг и водорослей, лежала невеста Сатаны.
Тамара Дмитриевна ходила по комнате взад и вперед. Металась как зверь в клетке. Чувствовала, что со Светланой должно случиться что-то ужасное. Сердце ее мучительно билось. Что делать? Куда бежать?
Она посмотрела на окно. Оно было залеплено снежными мокрыми брызгами.
«В такую погоду».
У нее с дочерью было только одно непромокаемое пальто. Когда в непогоду дочь выходила, мать сидела дома.
«Пустяки… Ну, промокну», – подумала она.
Она надела старую черную соломенную шляпу и вязаную шерстяную кофту. Взяла свой старомодный зонтик с тонкой ручкою.
«Но куда же идти? В полицейский комиссариат? Что сказать там? Ушла дочь… Ну, ушла и придет… Какое до этого дело полиции?.. Ведь я даже не знаю, куда пошла Светлана».
Она отложила эту мысль.
«К Ядринцеву?.. Чем он поможет? Тямтя-лямтя, как зовет его Светлана. Только будет зря суетиться… К Подбельскому?.. Ах, если бы Глеб и Ольга были здесь…»
Идти ночью было некуда. Но оставаться дома не было сил. Тамара Дмитриевна посмотрела на часы. Десятый час… «Пойти на городской телеграф… Послать телеграмму Глебу и Ольге, вызвать их».
Тамара Дмитриевна быстро шла по мокрым и грязным улицам. Она сдала телеграмму: «Светланой неблагополучно. Приезжайте немедленно…»
Возращалась, несколько успокоившись. Что-то сделано. Оставалось только ждать.
Дома она сняла промокшее платье, прибрала разбросанные вещи Светланы и легла в постель. Холодный озноб стучал ее зубами. Без сна ждала утра.
Когда наступило утро, Тамара Дмитриевна решила идти к Подбельскому. К нему рано нельзя. Он сибарит. Встает в двенадцатом часу. Потому сперва зашла к Ядринцеву. Его не оказалось дома. Он пошел на вокзал встречать отца. Отец приезжал из-за границы. Тамара Дмитриевна оставила Владимиру записку, прося сейчас же приехать к Подбельскому.
Подбельский вышел к Тамаре Дмитриевне в роскошном халате, надетом поверх пижамы. Он извинился за свой костюм. Его чисто выбритое лицо было помято и устало. Он плохо спал ночь.
– Что-нибудь со Светланой? – спросил он тревожно, целуя руку Тамары Дмитриевны.
– Я, Владимир Станиславович, прямо не знаю, что и думать. Светлана вчера ушла в десятом часу вечера по этой ужасной погоде и ее до сих пор нет.
– Она вам ничего не говорила?
– Ничего…
– Гм… странно… Однако… не думаю…
– У вас есть какие-нибудь предположения? – с беспокойством спросила Тамара Дмитриевна.
– Пока никаких… Вот что… Подождите меня одну минуту… Как вы бледны, однако! Я прикажу подать вам кофе… Сам я сейчас оденусь и поеду в комиссариат… Мы нажмем все пружины… Ведь можно послать искать полицейских собак.
Мысль, что ее дочь будут искать собаками, показалась Тамаре Дмитриевне оскорбительной. Но она промолчала.
Когда она одна в кабинете Подбельского пила кофе, пришел Владимир. На нем не было лица. Увидав Тамару Дмитриевну, он кинулся к ее ногам и, целуя ее полные белые руки, так похожие на руки Светланы, залился слезами.
– Какой ужас!.. Вы еще не знаете… Светлана…
Вошел Подбельский. Владимир бросился к нему.
– Читайте!.. – выкрикнул он с так не шедшей ему злобою, протягивая листок, исписанный красными чернилами… – Вот до чего довели ее ваши рассказы о всякой чертовщине!
– Успокойтесь, – сказал Владек. – Это почерк Светланы Алексеевны?
– Да.
Владек, пробежав записку, побледнел. Он молча стоял, видимо, охваченный какой-то неожиданной мыслью. Тамара Дмитриевна поднялась с кресла и глядела на него большими глазами, из которых падали слезы.
Владимир рыдал, закрыв лицо руками.
– Что же?.. Говорите, – едва вымолвила Тамара Дмитриевна. – Говорите. Я готова на все… На самое худшее…
– Я боюсь, – твердо и жестко сказал Подбельский, – что это хуже самого худшего.
– Она… покончила с собой?..
Подбельский не ответил на вопрос. Он говорил, ни к кому не обращаясь:
– Вчера ночью здесь, у нас в городе, сатанисты служили черную мессу…
