Книга Бомба для графини - Марта Таро

– Когда вы только все успеваете? Неужто всё сами?..

– Я нашёл толкового помощника – графа Печерского. Он очень помог мне с допросами. Надеюсь, что, служа под моим руководством, он хорошо себя здесь покажет, а там и другая должность для него подоспеет.

Разговор прервался. Решив ковать железо, пока горячо, Вано толкнул дверь и вышел в коридор. Рядом с Бенкендорфом у решётчатого окна стоял высокий, все ещё красивый генерал с тронутыми сединой чёрными кудрями.

Приняв отрепетированную холуйскую позу (ведь он уже догадался, что имеет честь лицезреть всемогущего Чернышёва), Вано замер в почтительном поклоне.

– Вот, Александр Иванович, разрешите представить – мой новый помощник Иван Петрович Печерский, – гордо улыбаясь, сообщил Бенкендорф.

– Вас Александр Христофорович только что очень хвалил, – милостиво кивнул Чернышёв и, как будто потеряв к Вано интерес, продолжил разговор с Бенкендорфом: – Так, получается, вы завершаете допрос северян?

– Да, я думаю, ещё неделька – и закончим.

Генералы двинулись к выходу, а Печерский остался в дверях.

Приотстав ради приличия, Вано тоже решил выйти. Экипаж Бенкендорфа уже отъехал, а Чернышёв пока стоял у крыльца, проверяя, как затянута подпруга у высокого темно-рыжего английского жеребца. Вано поклонился и бочком прошмыгнул вдоль стены корпуса. Он уже подходил к воротам крепости, когда услышал за спиной стук копыт. Чернышёв остановил коня и, глядя на Вано сверху вниз, сообщил:

– Я на всякий случай держу здесь своих лошадей: люблю, чтобы всегда под рукой были свежие. Сейчас я распорядился оседлать одну лошадь для вас, идите обратно, вам её приведут. Если она вас устроит, передайте по команде, что я разрешил закрепить её за вами.

Начальник кивнул и поскакал дальше, а Вано повернул обратно. Обзавестись лошадью, пусть даже плохонькой, было бы очень даже кстати. Но чёрный жеребец оказался выше всяческих похвал: высокий и сильный, с антрацитовой шкурой, лоснящейся на сытых боках. Печерский вскочил в седло и поскакал на Охту. Следующим утром он приехал к дому Бенкендорфа уже верхом. Генерал оглядел коня и холодно заметил:

– Чернышёв на удивление добр к вам.

С тех пор Бенкендорф как будто отдалился от своего нового помощника, зато Чернышёв стал заходить на те допросы, где присутствовал Печерский. Через пару дней, увидев Вано в коридоре, Чернышёв попросил кратко доложить о наблюдениях, а с завтрашнего дня делать второй экземпляр «особого» протокола. Вано тут же согласился. На следующий вечер он нёс в руках две одинаковые бумаги и гадал, кого из двух начальников встретит первым.

Он уже свернул в коридор, ведущий к кабинетам, когда увидел у окна монументальную фигуру Чернышёва. Тот молча ждал. Печерский подошёл и, демонстративно держа второй протокол в руках, отдал генералу первый.

Чернышёв кивнул, свернул бумагу в трубку и засунул её меж пуговиц мундира.

– По военной линии служить не хотите? – осведомился он.

– Я бы рад, ваше высокопревосходительство, да в мои года корнетом идти стыдно.

– Было бы желание, я могу забрать вас к себе поручиком.

Вано аж задохнулся от свалившейся на него удачи:

– Благодарю покорно!.. А в какой полк?

– Подберём что-нибудь, но вы всё равно останетесь при мне порученцем. Согласны?

– Так точно!..

– Завтра в семь я приеду в Главный штаб, жду вас там, – заключил Чернышёв и направился к выходу.

Это предложение свалилось на Вано, будто снег на голову, и он не знал, как же сообщить о нём Бенкендорфу.

«Так и надо крохобору-немцу – нечего было испытания придумывать и сроки устанавливать, надо было ценить то, что само шло в руки», – ликовал Вано, и ему грело душу приятное ощущение своего превосходства. Осмелев, Вано направился к кабинету Бенкендорфа. Генерал сидел за столом, листал протоколы допросов.

– А, вот и вы, – равнодушно заметил он. – Что там сегодня?

Вано шагнул к столу, положил перед начальником «особый» протокол и, стараясь не выдать своего торжества, доложил:

– Ваше высокопревосходительство! Позвольте сообщить, что генерал-лейтенант Чернышёв сделал мне очень заманчивое предложение: стать его порученцем. Благодарю вас за участие в моей судьбе, но теперь вы можете обо мне уже не беспокоиться.

Он пристально всматривался в лицо Бенкендорфа, надеясь увидеть оскорбленное или хотя бы разочарованное выражение, но ничего подобного не наблюдалось. Генерал усмехнулся:

– Ну что же, я не возражаю. Только вы ведь не думаете, что я бросаю слова на ветер? Я говорил вам, что теперь все персоны, невзирая на чины и звания, окажутся под надзором. Чернышёв не исключение: либо моим оком станете вы, либо им будет кто-нибудь другой. Только боюсь, что этот другой сочтет вас соперником и вытащит наружу всё ваше грязное бельишко. Я надеюсь, вы не забыли о прошлых скандалах?

Если бы Вано получил пулю в сердце, наверное, это было бы легче, но никто не стрелял – в комнате находились лишь он и безжалостный человек, как видно, разыгравший и его, и Чернышёва. Печерский почему-то сразу в это поверил – наверное, так легче было перенести унижение.

«Когда делаешь карьеру – все средства хороши», – утешил он себя. Вано даже нашёл в себе силы улыбнуться.

– Конечно, ваше высокопревосходительство, я согласен, но вы же не хотите сказать, что не станете поощрять мою работу достойной оплатой? – спросил он.

– Естественно, бесплатно никто из вас работать не будет.

У Вано отлегло от сердца. Он даже развеселился.

– Благодарю покорно! Я должен завтра в семь утра появиться в Главном штабе, а какие будут указания от вас? – с прежней услужливостью осведомился он.

Бенкендорф подробно и четко рассказал своему новому агенту о том, чего от него ждёт. Вано пообещал все исполнить в точности и откланялся. Через неделю он прислал свой первый рапорт и получил за это такие деньги, что от счастья аж напился.

С тех пор прошёл месяц. Деньги понемногу пребывали, и жизнь становилась гораздо приятнее. Вспомнились барышни из кондитерской, с которых началось его везение. Потом Вано встречал их в доме Чернышёва. Молодые графини всегда приезжали с бабкой – никогда с матерью. Красотки, ничего не скажешь. Особенно старшая – она-то уж точно созрела. Кожа на её груди отливала перламутром. Вано представил себе Веру голой и аж застонал. Тело потребовало своё.

«Надо сходить к шлюхам», – понял он… А почему бы и нет? Деньги – в кармане. Бордель тоже недалеко. Он все узнал: здесь же на Охте, всего через пару улиц, имеется «швейная мастерская», где «белошвейки» не столько кроят мужчинам рубашки, сколько ублажают их другим способом. Вано вылез из-под одеяла и принялся собираться. Скоро он уже шагал по улице в ту сторону, где, судя по рассказам соседей, обитали эти вожделенные «белошвейки».