Книга Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин

Стоит объяснить значение термина «некомбатант». Если верить русским офицерам, то по прошествии примерно полувека, человечество задумается о том, чтобы поставить некий предел ужасам войны. Это будет сделано на международной конференции, где, кроме множества оговорок о гуманности или негуманности тех или иных способов и средств ведения войны, будет дано строгое определение сражающихся и не сражающихся участников военных событий. Те, кто имеет во главе лицо, ответственное за подчиненных, носит явственно видимый издали отличительный знак; открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны, относится к «комбатантам». Другие же - и в их числе врачи и санитары, священнослужители, подобные автору этих строк, или репортеры, вроде моего спутника, мистера Блэксторма, представлявшего газету «Манчестер Гардиан», считаются «некомбатантами». Правила обращения с ними много мягче, и меня искренне порадовало, что русские офицеры намерены им следовать, несмотря на то, что упомянутые соглашения, собственно, еще не заключены.

Правила эти, помимо прочего, дают нам право убедиться в том, что по отношению к остальным нашим соотечественникам так же соблюдаются правила гуманного содержания. А потому я, вместе с врачом «Фьюриеса», истребовал у русского капитана возможность посетить пароход, ставший узилищем для наших матросов. К моему удивлению, разрешение было получено; к нам решил присоединился и мистер Блэксторм, чей интерес в этом случае вполне извинителен. Крое того, нас вызвался сопровождать и русский некомбатант - корабельный врач. Об этом достойном господине у нас еще пойдет речь, а пока...»

III

Гидрокрейсер «Алмаз»

4-е сентября 1854 г.

Сергей Велесов, попаданец

— Господа офицеры, ситуация такова. Сегодня по-здешнему - здешнему, подчеркиваю! - календарю четвертое сентября. Вчера из Варны вышла армада - французы и турки. Англичане провозятся еще день. Сбор назначен у острова Змеиный. Меньше, чем через десять суток суда войдут в Евпаторийскую бухту. Дальнейшее известно из истории: бомбардировка Севастополя, затопление кораблей, осада и сдача города. Мы решили этого не допустить. Осталось понять - что мы, собственно, можем сделать?

— Алексей Сергеевич, кажется, наши… хм... те господа, что сосватали нам это приключение, собирались сбросить союзников в море? Возможно, мы сможем воспользоваться их планами?

Старший лейтенант Краснопольский, командир «Заветного», не присутствовал при недавнем разговоре в кают-компании «Алмаза». Он, как и другие офицеры миноносца, узнал обо всем позже; не видел они и эффектных роликов с танковыми атаками.

- Как вы это себе представляете, Николай Александрович? Раздать матросам карабины, а вас поставить командовать десантом? Много же вы навоюете против целой армии! Или мичмана послать с его маузером, пущай страх наводит?

***

Второй штурман «Алмаза», лейтенант Завирухин, совсем мальчик, с румяными круглыми, как у херувима, щеками и юношеским пушком над верхней губой, густо покраснел. Маузер, который в кают-компании поминали по всякому поводу, превратился для него в сущее проклятье.

Мне уже успели поведать эту байку; все началось еще до войны, с разъяснения начальника воздухоплавательной части Генерального штаба генерал-майора Шишкевича:

«...Пистолеты Маузеры составляютъ непремѣнную принадлежность боевого комплекта аэроплановъ («Фарманъ-XVI»), для дѣйствія тѣхъ лицъ, кои совершаютъ полетъ, причемъ каждому указанному аэроплану должно придавать два пистолета съ соотвѣтствующимъ количествомъ патроновъ...»

«Фарманы» имелись тогда в любом авиаотряде, и многие летуны щеголяли деревянными, на ремнях, коробками пистолет-карбинов. Но время шло, на аэропланах появились пулеметы, и пилоты стали заменять громоздкие изделия «Ваффенфабрик Маузер АГ» на компактные кольты и браунинги. Германские же пистолеты, весьма ценимые армейской офицерской молодежью, пошли на размен. Поддался веянию моды и Завирухин - сторговал маузер у мичмана Энгельмейера за редкостный американский «Сэведж» и дюжину лучшего шустовского. И обнаружил, что носить приобретение так, как носили «сухопутные» офицеры - справа, очень высоко, рукоятью вперед - совершенно немыслимо с морской формой. Пробовал, сходя на берег, надевать пилотскую кожанку и галифе, но немедленно сделался предметом язвительных насмешек авиаторов - эта публика ревниво относилась к своим привилегиям в части обмундирования. В итоге, отставленный от строевой службы маузер занял место на переборке, над койкой, но и тут вышло не слава богу: как-то, в сильную качку, тяжелый пистолет сорвался с крючка и раскроил спящему владельцу бровь. После чего мичман совершил поистине роковую ошибку: поведал доктору Фибиху, что стало причиной травмы. А уж Семен Яковлевич, известный на крейсере острослов, не стал делать из этого врачебной тайны.

***

Краснопольский покосился на побагровевшего Завирухина и милосердно спрятал в усах улыбку.

- Можно снять с «Заветного» пулеметы, да и у вас есть несколько штук. В Крымскую кампанию на суше воевали исключительно сомкнутыми колоннами, так что эффект будет ужасающий.

- В первый раз - несомненно. Но англичане быстро учатся. Да и патронов у нас не бездонная бочка. Пожжем - где новые брать?

- Вы, Алексей Сергеич, рассуждаете так, будто нам одним воевать! Если память мне не изменяет, на Альме англичанам совсем немного не хватило, чтобы обратиться в бегство. Вот пулеметики и добавят им прыти. А патронов мы перед набегом на Зонгулдак приняли до штата, по пять тысяч на ствол. Считаю - надо связываться с русским командованием и предлагать помощь. Опять же, аэропланы - помните, как джентльмены с английского парохода перепугались? Полетают, побомбят - все польза.

- А наши корабли прикроют приморский фланг, - робко вставил мичман Завирухин.

- Ерунду говорите, батенька! - отрезал Зарин. - Уж простите за резкость, но как вы предлагаете сражаться с целой армадой? В открытом море - еще куда ни шло, а у берега нас живо обложат со всех сторон. Пушки у них, конечно, древние, так ведь и «Алмаз» не броненосец. Подойдут на малую дистанцию, и каюк! Вот будь с нами не ваш угольный старичок, а «Мария» или «Кагул» - тогда да, форштевнем перетопили бы, противоминным калибром. Но - не дал Господь.

Я живо представил, какой великолепный погром мог бы учинить дредноут союзной армаде. И ведь обидно как - находись «Императрица Мария» в то утро поближе к «Алмазу»...

"...кисмет, как говорят татары. Не судьба. "

Красницкий пожал плечами. По заведенному порядку ему полагалось говорить первым, но сейчас было не до традиций. Очень уж необычную тему обсуждали сегодня на совете.

Прения меж тем набирали обороты:

- ...это если мы будем одни. А если нам на помощь выйдет Черноморская эскадра? «Алмаз», «Заветный», плюс парусные линкоры Корнилова - сила!

- ...а ну, как не выйдет? Мы с вами знаем, что в прошлый, так сказать, раз, они на это не решились. А если и сейчас струхнут?