Книга Кукушкины слёзки - София Привис-Никитина

С разводом решила повременить. С любовью неизвестно, что ещё нарисуется, а Вадим здесь, рядом и всегда к её услугам! И это странное поведение с её стороны, учитывая то, как она стойко и честно ненавидела своего мужа, законопаченного в своём собственном «я», как муха в янтаре. В самом воздухе их семьи осязалась взвесь ненависти и пресыщения.

И вот два года назад с мужем она всё же развелась, честно разделив жилую площадь и, волею судеб оказалась в одной из комнат их квартиры. Сразу после развода и лётчик растаял в небесной дали, как след от реактивного самолёта. Странно, но Галочка не убивалась особо. Ей было хорошо и уютно одной с сыном, с двумя новыми подружками-соседками.

Вражда с Броней, сказочным образом трансформировалась в любовь до гроба. Галочка научилась прямо и отчётливо держать спину, а Броня эффектно размахивать мундштуком перед носом слушателя.

Главной задачей Брони и Ильи Иосифовича, было удачно выдать замуж Галочку и Анечку. Галочку оставить при квартире, а Анечку вынести за скобки, но удачно вынести. И в этом не было никакого предубеждения против Анечки. Были житейская мудрость и опыт. Поскольку Галочка – невеста с довеском, то и приданое у неё должно быть соответственное. Но, Анечка! Это же чудо что за девушка! Высшее образование, приятная наружность. За такую необыкновенную девушку не мешало бы ещё и приплатить!

Необыкновенная девушка сидела в комнате и оформляла электронный дневник. В электронный дневник двоек Анечка не ставила никогда. Рисовала точку. Предупреждала. Паче чаяния, точка обращала на себя внимание, и её балбесы к концу четверти обязательно подтягивались.

Сегодня она ещё рассылала приглашения на родительское собрание. Собрание это было «ноу-хау» Анечки. Она решила собрать учеников и родителей вместе, чтобы поговорить по душам не за спинами детей, а так сказать, в семейной обстановке. До неё в школе этого не делал никто. Мероприятие рискованное, о чём неоднозначно её и предупредила директриса.

Анечка волновалась. Вышла на кухню приготовить себе чаю. Там хлопотал у плиты Бронькин Илья. Готовил что-то немыслимое и очень грузинское. Запахи расстилались божественные. Готовить Илья любил. Но поговорить за жизнь любил ещё больше, чем готовить. Причём, и слушателем был отменным, что среди любителей поговорить встречается редко. И вот сейчас, узрев Анечку, Илья Иосифович сразу затараторил:

– Анечка! Я вас умоляю: не перепивайтесь чаем! Буквально через двадцать минут я жду вас с Галочкой к нам в гости. Мы с Броней будем вас угощать!

Илья напомнил ей, что сегодня ровно год, как он встретил свою Броню. И по этому поводу вся их квартира будет сегодня пить вино и есть неземные яства. Анечка смешалась.

Она ничего не имела против Ильи Иосифовича. Но старалась реже с ним сталкиваться. У Ильи был один маленький, но очень досадный недостаток. Он невнимательно застёгивал брюки. И ширинка то подмигивала не застёгнутой пуговкой, а то и вовсе, из неё кокетливо выглядывал уголок рубашки. Аню это крайне смущало. Но надо было идти, чтобы не обидеть Бронеславу. Аня решила зайти за Галочкой и Славиком.

Из Галочкиной комнаты не доносилось ни звука. Анечка интеллигентно постучала – тишина. Посомневавшись самую малость Аня зашла в комнату. На диване в обнимку спали Галя и маленький Славик.

На столе лежала книга «Воры и проститутки», из чего вытекало, что Галочка прислушалась к совету подруги и потянулась к прекрасному. Анечка открыла книгу и через три минуты невнимательного проникновения в материал, поняла, что книгу необходимо незамедлительно сжечь.

Что-что, а понимать и видеть хорошую литературу Аня умела. Она ещё в студенческие годы совершала набеги в Питер, тогдашний Ленинград, в знаменитый «Дом книги», в бесчисленные букинистические на Невском. Главной целью поездок было «поохотиться на редких книг и изданий», попасть в «Эрмитаж», вечером прошвырнуться по Невскому и окончательно приземлиться в «Севере». Анечка тяжело и безнадёжно вздохнула.

– Вставай, Галя, мы с тобой приглашены в гости к Броне и Илюше. У них сегодня годовщина любви! Собирайтесь, пойдём вместе. Да! И что ты читаешь, Галя? Это же уму непостижимо: «Воры и проститутки»! Я тут пролистала – это же образец того, что читать не надо.

– Тебя не поймёшь, Анька! То ты кричишь, что я тёмная и не читаю. То – это читай! Это не читай! Мне же надо самообразовываться!

– Но не таким же варварским методом! Есть прекрасная литература. Почему именно «Воры и проститутки»? Причём, в таком жалком изложении. Одевайтесь, заходите за мной. Я тебе подыщу что-нибудь удобоваримое для чтения. Кстати, как одеваемся? Наряжаемся или где?

– Наряжаемся! – счастливо засмеялась Галочка.

Вечер в компании Брони и Ильи Иосифовича прошёл упоительно. Броня была неотразима. Королева Елизавета – не меньше! Тонкие запястья трепетных и нервных рук, лицо с выразительной мимикой. Не такая она уж и древняя, эта Броня! И как-то сразу поверилось в рассказы самой Брони о том, что в младые свои годы она так умела взглянуть на мужчин, что они валились ей в ноги подстреленными рябчиками.

Дресс-код Броня соблюдала строго. Могла из кухни сразу пропутешествовать на приём в любое посольство мира. И там блистать и соответствовать! Славик называл Бронеславу по домашнему, просто и незатейливо: Броня! и «ты». Все были счастливы.

Илья Иосифович произносил тосты, выглядел под стать Броне, феерически. В красивом кашемировом джемпере и в джинсах. Было интересно: какие взаимоотношения у Ильи с джинсами? Аня незаметно скашивала глаз в район гульфика распорядителя праздника. С джинсами всё было в полном порядке. Змейка ширинки остановлена ровно на половине пути. В разгар веселья Броня принялась выпытывать у Анечки про её творческие планы на будущее.

Бронеслава надыбала уже давно: что-то там Анечка кропает на своём «Ундервунде», (так Броня называла компьютер). Она тихонько подползала к Анечке из-за спины. Но Анечка тоже не лыком шита! Ни разу Броне не удалось прочитать ничего, кроме слов рамочке «Сохранить изменения?» и трёх табличек: «Да», «Нет», «Отмена». И всё исчезало, как и не было вовсе.

– Напрасно ты запираешься, деточка! Броня очень – таки может быть тебе полезной. У меня есть кое-какие связи в литературных кругах, и я могла бы…

– Не стоит об этом говорить, Бронеслава Яковлевна! Ничего интересного. Так, графоманские всполохи!

Аня не любила говорить на эту тему. Это было её и только её. Но почему-то, именно в подпитии, все кто знал о её несмелых пробах пера, обещали всевозможное содействие и авторитетную поддержку. Поначалу Аня ловилась на эту приманку и даже сторожила у телефона обещанные звонки, но скоро поняла, что все эти обещания, лишь дань вежливости и проявление заинтересованности на один конкретный вечер.

Люди, вообще, неохотно верят в талант человека, находящегося от них на расстоянии вытянутой руки. Анечка точно знала про себя, что и умна, и талантлива, но вот внешность: легкомысленный курносый носик, полная доступность в общении и эта просто неприличная её смешливость, смазывали интеллект с лица напрочь.