Книга Интриги королевского двора - Джоанна Мэйкпис

— Он вряд ли станет слушать тебя, — покачал головой Ричард. — Не поверит, что тебя прислала герцогиня Бургундская. — И он вздохнул. — Сказать по правде, и я не надеюсь, что он примет мои слова всерьез, но попытаться стоит. — Уже собираясь выйти, он вдруг остановился: — Постой! Совсем забыл… тюремщику не пристало носить такое. — Он снял с пальца кольцо с гербом своей семьи и кольцо с печаткой, подарок короля, и с сардонической улыбкой вручил их Джошу. Джош удивленно поднял брови, но промолчал, засовывая оба кольца в кошелек на поясе.

Джош проводил Ричарда до входа в башню Мартина. Ричард нес поднос, накрытый салфеткой.

— Ты все помнишь? — еле слышно прошептал Ричард, завидев впереди еще двоих надзирателей. — Сейчас же уходи домой.

— А вы сами найдете дорогу к камере графа? — ветревоженно отозвался Джош. — Вы должны вести себя так, будто бываете в башне каждый день.

— Я справлюсь. Ну, ступай, дружище, и постарайся успокоить мистрис Джарвис.

Два проходящих мимо тюремщика дружески кивнули Джошу. Ричард с трудом отпирал дверь, удерживая на весу нагруженный поднос, и грустно улыбался, понимая, что с годами растерял все проворство и расторопность. А ведь когда-то ему, юному пажу, приходилось прислуживать за столом, держа одной рукой чашу с розовой водой, в которой придворные омывали пальцы после еды! От волнения у Ричарда задрожали руки. Сидящий у порога стражник лениво почесывался, равнодушно глядя на вошедшего. Ричард счел своим долгом объясниться:

— Я здесь впервые, заменяю Джоша Олдреда — тот отпросился. Мне приказали отнести обед графу Уорвику.

— По коридору, первая дверь направо. Да поживее, пока еда не остыла, — отозвался стражник, не переставая скрести ляжку.

Дойдя до указанной двери, Ричард постучал, и высокий, почти визгливый голос разрешил ему войти. Дверь была не заперта, Ричарду не пришлось вновь возиться с ключом. Помедлив на пороге, он огляделся, увидел посреди камеры стол и поставил на него поднос. На молодого графа Уорвика, брата самой королевы, он старался не смотреть. Помещение, в котором очутился Ричард, ничем не напоминало тюремную камеру, разве что высокие окна были забраны снаружи прочными решетками. Помимо дубового стола, двух стульев и кресла Ричард увидел в углу ширму, за которой, очевидно, находились кровать и шкаф. В кресле перед очагом сидел человек, ради которого Ричард рисковал жизнью.

Граф оглянулся с приветливой улыбкой. Ричард знал, что ему уже двадцать семь лет, но бледность кожи, открытая улыбка и по-детски ясные голубые глаза молодили его. Камзол графа и шерстяные чулки были поношенными, золотая тесьма обтрепалась, густые золотистые волосы падали на плечи.

— Ваш покорный слуга, милорд, — почтительно произнес Ричард, опустился на колено и увидел, как встрепенулся граф, очевидно давно отвыкший от подобного обращения. Наконец он жестом разрешил Ричарду встать. — Вот ваш обед, милорд. Ешьте, пока еда не остыла, а я объясню, зачем явился сюда.

Я… — Ричард помедлил, — друг мистера Олдреда, Дикон Олсоп, я не тюремщик.

Граф кивнул, достал из кармана тупой нож и с трудом принялся разрезать мясо, вопросительно поглядывая на Ричарда, но ничем не выдавая ни тревоги, ни чрезмерного любопытства.

— Значит, вас послал ко мне король?

— Нет, нет, милорд. Я пробрался сюда тайно. Умоляю, никому не рассказывайте обо мне и о том, что я вам скажу.

Графу понадобилось немало времени, чтобы понять смысл слов Ричарда. Неужели он и вправду туповат?

— Я умею хранить чужие секреты, — наконец серьезно объявил Эдвард Уорвик.

Ричард невольно улыбнулся: его собеседник медлил с ответом только затем, чтобы как следует обдумать его. После смерти родителей никто не занимался воспитанием графа, пока король Ричард не взял его под опеку. Но это продолжалось недолго, и вскоре тринадцатилетний граф вновь оказался узником Тауэра и короля Генриха. Неудивительно, что Уорвик сохранил наивность ребенка.

— Как я проник сюда — неважно, милорд, — продолжал Ричард, приблизившись к столу. — Достаточно сказать, что меня прислала ваша тетушка, вдовствующая герцогиня Бургундская, которая желает вам только добра.

— Тетя Маргарита? — переспросил граф и улыбнулся, но его улыбка тут же погасла. — Как бы я хотел увидеться с ней!

— Не сомневаюсь, милорд, — Ричард перевел дыхание, — но заклинаю вас, никому не проговоритесь о своем желании. Его могут истолковать, как стремление бежать.

— Бежать?

— Забудьте это слово, милорд. Не повторяйте его даже мысленно.

— Мистер Олсоп, что плохого в желании покинуть эту тесную комнату, вновь увидеть мир, подышать воздухом Йоркшира, почувствовать запах моря? — удивился граф. — Помню, как мы ездили в Скарборо, как бродили по берегу и бросали в воду плоские камушки — все мы… — Он осекся, не смея произнести имена давних друзей.

— Милорд, я понимаю, как вам не терпится оказаться на свободе, но мечтать о ней сейчас опаснее, чем когда бы то ни было. — Ричард склонился к графу: — Милорд, позвольте узнать, говорил ли кто-нибудь с вами о побеге? Пытался ли строить планы?

— Мы говорили о свободе, — раздраженно отозвался граф, будто не понимая, зачем Ричарду понадобилось задавать глупые вопросы.

— «Мы», милорд? Кого вы имеете в виду?

— Как это кого? Нас с Пьером Уорбеком. Он рассказывал мне, где побывал, что видел… — Граф вдруг осекся. Задвинутый Ричардом засов на двери загромыхал, послышался приятный голос с легким французским акцентом:

— Нед, это я, Пьер. Зачем ты заперся? Можно войти?

— Это мой друг и товарищ по несчастью Пьер, — объяснил граф Ричарду. — Если мы сразу не впустим его, придут стражники и разлучат нас. Откройте дверь, мистер… — В волнении он забыл фамилию Ричарда. Вполголоса чертыхнувшись, Ричард отпер дверь и впустил гостя.

Вошедший светловолосый мужчина был еще молод, высок ростом и строен. Впервые увидев рядом Эдварда Уорвика и Перкина Уорбека, Ричард поразился их внешнему сходству. Поначалу Уорбек называл себя Ричардом Йоркским, младшим из сыновей Эдуарда IV, которого в последний раз видели в лондонском Тауэре в 1483 году, когда на престол взошел его дядя, Ричард III. Восстание Уорбека было безжалостно подавлено, сам он сдался на милость короля Генриха и признал беспочвенность своих притязаний. Его объявили самозванцем и вот теперь заточили в Тауэр, по соседству с Уорвиком.

Уорбек запер за собой дверь и перевел взгляд с Уорвика на Ричарда, стоящего возле кресла графа.

— Раньше я тебя здесь не видел, — надменно произнес Уорбек. — Ты новый тюремщик?

— Я только что объяснил милорду, что я не тюремщик. Одежду мне одолжил мой друг. Я пришел, чтобы поговорить с графом о важном деле.

Уорбек зловеще нахмурился и уселся на стул рядом с графом.

— Нед, ты должен быть чрезвычайно осторожен, — сказал он. — Надеюсь, ты не сообщил этому человеку ничего такого, что могли бы истолковать как измену?