Книга Лабиринт для темной феи - Александра Черчень

— Ну-у-у… знаешь, по каким критериям нас отбирают? — Дождавшись согласного кивка девушки, я продолжила: — Со мной промашка вышла. Я не вошла в полную силу, а стало быть, для престола пока бесполезна. А вытащили фактически с ритуала. Из-под назначенного мужчины выдернули, гады!

— Прямо… в процессе, что ли? — ужаснулась девушка, которая, похоже, была в курсе, что такое ритуал у темных фей и зачем там назначенный мужчина.

— Слава богу, до начала этого самого процесса, — поежилась я, представив, если бы меня утащило в портал в разгар действа.

— А-а-а!

— Но тут, на самом деле, смотря с какой стороны посмотреть. Если бы мы тогда все успели, то сейчас меня бы тут не было!

— Лилиан, в любом действии есть свой смысл, — пожав плечами, философски заметила Верон. — Возможно, стоит принять эту позицию и смириться?

— Принять стоит. А вот по поводу смирения еще подумаю.

Я решительно поставила бокал на столик и на миг замерла, наслаждаясь звоном хрусталя, столкнувшегося с деревянной полированной поверхностью. Помощница Хисса с интересом на меня смотрела.

Я поднялась, подхватила с пола бутылку, где плескалась еще добрая половина напитка, и заявила:

— А сейчас мы все же пойдем к мальчикам!

— А пойдем, — кивнула человечка и встала. Пошатнулась, ухватилась за спинку стула и многозначительно добавила: — У нас хорошие мальчики.

— Очень хорошие?

— Очень.

— Нежные и трепетные? — иронизировала я, вспомнив то намасленное нечто, что в свое время притащил Сол.

— И такие тоже есть, — с интересом посмотрела на меня Верон, выуживая из-под стола еще одну бутылку. Поболтала, убедилась, что и в ней что-то еще плещется, и довольно кивнула.

— Отлично, — хищно улыбнулась я. — Мне нужны именно такие. Вернее, один, но самый-самый. Можно нервный.

— Развращать будешь? — рассмеялась блондинка.

— Еще как! — смело пообещала я. — Веди!

Бедные, бедные труженики борделя! У них сегодня будет трудная ночь! Психологически, разумеется.

И мы пошли…

Бутылку я нежно прижимала к груди в подсознательной попытке уберечь несчастную от покушений на нее со стороны всяких загребущих личностей. Что-то подсказывало, что Заррин будет не в восторге, что я тут, вместо того чтобы предаваться радостям плотским, предаюсь радостям алкогольным.

— Ве-е-ерон, детка… — протянула я, держась за локоток спутницы.

— Да, Лил?

— Я тут подумала… А среди дроу много педантов?

— Ты про двинутых на порядке парнишках? Чтобы все на своих местах и так далее?

— Как ты меня понимаешь, — умилилась я.

— Есть такие, — сообщила мне отличную новость девушка, — два как раз. Еще есть один совсем молоденький и девственник. Очень нервный и дерганый, его как раз недавно нам продали. Тебе их не готовили… но что ни сделаешь для дорогой гостьи!

— Тем более если хозяин распорядился делать для нее все, — оскалилась я, предвкушая вечеринку.

— Верно!

Спустя пять минут мы ввалились в просторную комнату. Роскошь тут не просто показывалась, она торчала из всех щелей и почти что в рупор вопила о том, как круто ей жить на свете вообще и в этом конкретном борделе в частности. Позолота, шелка, тяжелая, но богато украшенная мебель и куча цветных подушек везде, где можно, и даже там, где нельзя.

И на всем этом богатстве — мальчики! Молоденькие, симпатичные мальчики в количестве четырех штук Они вальяжно валялись кто на софе, кто на подушках и занимались, собственно, тем, что я и предполагала. Одалиски есть одалиски: двое сплетничали и ели фрукты, третий с одухотворенным видом музицировал, пытая арфу, а четвертый сидел и читал. В общем, у парней все было хорошо, пока не пришли мы.

Появление я обставила красиво. От души пнула дверь и, шагнув через порог, тотчас швырнула пустую бутылку через всю комнату с криком:

— Заждались, сладкие?!

Сладкие нервно вздрогнули. Первые два подавились фруктами, третий неловко тренькнул на арфочке, а четвертый выронил книжку.

— Вы кто? — ошеломленно выдохнули мальчики почти хором.

— Ваша госпожа на сегодня, — высунулась из-под моего локтя Верон и попыталась отобрать у меня бутылку.

Кидала я ту, что раньше тащила человечка и которую мы допили по пути сюда.

— Но нас же пока не готовили… — растерянно пробормотал один из несчастных.

— Ничего, я люблю неопытных, — многозначительно пообещала я и добавила: — Кричат громче!

Судя по ужасу в глазах мальчишек — прониклись!

Но паники пока не было, стало быть, надо усилить эффект!

Я хлебнула еще винца для храбрости, специально вытерла рот рукой и насладилась выражением шока на мордашках утонченных продажных мужчин. Эх, прелесть какая!

Пнула подушку, отчего та красиво взлетела и не менее красиво впечаталась в лицо одного из парней. Умасленное тельце не удержалось на кушетке и совсем не элегантно шлепнулось на пол.

— Кто первый? — весело спросила я, окинув гаремчик орлиным взором.

— А может, не надо? — выдохнул интеллектуал с книжкой, трепетно прижимая оную к тощей груди.

Эх, тут даже позариться не на что! Где стать, где мускулы, где кубики?!

От несоответствия желаемого и действительного я закручинилась еще больше. Решительно подошла к нему, схватила за острое темное ушко и, сильно дернув, поинтересовалась:

— Как тебя зовут, зайка?

— Дормидонт.

— Какое чудо! — неподдельно умилилась я дроу Дормидонту. — Кто же тебя так не любил?

Чудо промолчало, хлопая на меня подведенными глазищами. Если честно, то мальчишку хотелось умыть, вытряхнуть из всех этих развратных шмоток и отправить в школу учиться.

Я решила вернуться к теме:

— Надо, Дормидонт. Надо!

— Точно? — пискнул бедный зай.

— Точно, — вздохнула я. И, хищно усмехнувшись, осведомилась: — Так, у кого у нас тут самый низкий болевой порог?

Один из поклонников здорового питания выпустил из ручонок чашу с фруктами и красиво сполз в обморок. Второй охнул и начал обмахивать его платочком.

При этом обморок и правда был красивый! Продуманно-красивый! Юное тело растянулось на софе в самой выгодной позе, повернувшись к свету нужным боком, так, чтобы отблески янтарного пламени играли на темной коже. Фрукты из блюда не вывалились.

Я подивилась профессионализму местных работничков.

— Ну вот… — расстроилась.

— Госпожа, а вам обязательно через боль? — обреченно спросил зайка Дормидонт.