Книга Рыцарь для английской леди - Кэтрин Марч

– Вы не раз спали со мной, милорд, так какая же я невинная?

Фальк посмотрел сверху на ее милое бледное лицо, в который раз удивляясь ее наивности.

– Если бы ты не была такой невинной, я убил бы тебя.

Джулия подалась назад, пораженная и немного испуганная этими жесткими словами.

Фальк улыбнулся ей так нежно, что Джулия растерялась.

– Я давал тебе достаточно поводов жаловаться на нетерпеливость и резкость. Но я постараюсь исправиться.

Джулия была не просто удивлена этими словами, она была покорена. Странная усталость вдруг навалилась на нее, голова ее склонилась ему на плечо. Так они и ехали – достойный вид, о котором какой-нибудь трубадур из окружения Вильгельма споет потом у костра: грозный смуглый норманнский рыцарь и его дама-англичанка, изящная и бледная, как лилия, дремлющая в его объятиях, пока огромный вороной жеребец несет их домой с войны.

Глава девятая

К обеду Снежинка как будто успокоилась, и Джулия, послушавшись Фалька, пересела на нее. Вильгельм, торопившийся домой, прибавил скорости.

День незаметно перекатился в вечер, но все предложения остановиться на привал были отвергнуты. Зажгли факелы, и пестревшая огнями вереница всадников и повозок, двигавшаяся, извиваясь, с холма на холм, казалась в темноте чем-то феерическим.

Показались огни Руана, кое-кто из рыцарей, обрадовавшись, перешел в галоп, волнение пробежало по колонне, точно молния, и Снежинка, закусив удила, вместе со всеми помчалась вперед.

Джулия кричала на нее, натягивая поводья, но кобыла, чуя свободу и скачущих вокруг жеребцов, ничего не хотела знать. Фалька было не видно, он большую часть времени ехал в голове колонны, но Пьер и Люк продолжали скакать по обе стороны от Джулии, не отставая от нее, ни на шаг. Заметив, что кобыла вот-вот понесет и сбросит всадницу, Пьер наклонился, выхватил у Джулии поводья и заставил Снежинку замедлить бег.

Показались ворота крепости, копыта застучали по длинному бревенчатому подъемному мосту, каких Джулии еще не доводилось видеть. Высокие массивные зубчатые стены внутреннего двора сомкнулись вокруг них. Джулия насчитала в пределах видимости шесть башен, над каждой из них трепетал флаг с фамильным гербом Вильгельма.

Люк помог, Джулии слезть с седла, и она застыла на месте, еле держась на подкашивающихся ногах, изнемогая от усталости и голода. Горло саднило от жажды и пыли, набившейся в рот за долгую дорогу. Вокруг творилось настоящее столпотворение: цокали копыта, взбрыкивали и храпели лошади, с шумом спешивались всадники, что-то кричали женщины, приветствуя вернувшихся домой норманнских рыцарей.

Два анжуйца проводили Джулию в замок, провели через большой зал вверх по нескольким широким изогнутым лестницам, по коридорам, увешанным гобеленами и освещенным мерцающими факелами. Несмотря на усталость, Джулия все же заметила, что замок Вильгельма очень похож на королевский, каким она себе его представляла, – просторный, обильно и красиво обставленный и, судя по чистоте полированных дубовых столов и стульев, не страдающий от дурного ухода. Гобелены ласкали глаз красками – сочным зеленым, красным, желтым, просматривались даже золотые нити, что говорило о том, что хозяйка этого замка не бедна и не ленива.

Люк остановился, наконец, перед массивной дубовой дверью, постучался и, услышав донесшийся изнутри голос Фалька, повернул железную ручку. Фальк, обнаженный по пояс, стоял посередине небольшой, хорошо, хотя и довольно скромно, обставленной комнаты, а Сандер смывал с него дорожную грязь. На стуле висела красивая черная туника, расшитая голубым.

– Добро пожаловать в Руан, – обратился Фальк к Джулии, вытирая лицо и шею полотенцем, и, поблагодарив анжуйцев, отпустил их.

Джулия подошла к очагу и остановилась спиной к нему, несколько растерянно и беспомощно осматриваясь. Фальк оделся, подпоясался ремнем с подвешенным к нему мечом, пригладил рукой влажные волосы и повернулся к ней.

– Поторопись, жена, сегодня у нас будет пир, какого еще никогда не было. Будем есть, пить и танцевать до рассвета.

У Джулии, словно все оборвалось внутри: он что же, думает, она примет участие в пире, который, так или иначе, устраивается по случаю гибели ее братьев, ее отца, ее короля и, наконец, ее народа? Успев, однако, достаточно хорошо узнать характер Фалька, она не стала спорить, надо было найти какой-нибудь другой предлог.

– Милорд, я в полном изнеможении, позвольте мне отдохнуть. К тому же, боюсь, у меня нет никакой одежды, кроме этой. – Джулия оглядела свое шерстяное коричневое платье, помятое и довольно грязное. – Ведь все мои вещи остались в Англии.

Фальк с минуту молчал, окидывая ее тяжелым взглядом.

– Хорошо, миледи, – наконец сказал он сухо, – о тебе позаботится Сандер.

Он вышел, а Джулия осталась, почему-то чувствуя себя брошенной. С большим трудом, то прыская со смеху, то сердясь, она жестами объяснила Сандеру, чего хочет, – лохань и много-много горячей воды.

Сандер знаками позвал ее идти за собой и провел в другую комнату, поменьше. Там стояла массивная резная кровать под синим балдахином. Джулия попробовала матрас и подушки, сняв одеяло и простыни, проверила, все ли чисто. В этой комнате тоже был зажженный очаг, возле него стояли два резных кресла, а в углу Джулия увидела большую, довольно пыльную лохань для мытья. Сандер пододвинул ее к огню и вышел, наверное, за горячей водой.

В ожидании, пока он вернется, Джулия вернулась в первую комнату. Там на столе, занимавшем всю середину, лежали на подносе яблочный пирог, половина жареного цыпленка, хлеб с сыром и стоял кувшин с вином. Джулия присела в кресло у очага и стала есть, наслаждаясь вкусной едой и коря себя за то, что испытывает удовольствие от чего-то, что принадлежит норманнам.

Сандер, наконец, вернулся, возглавляя процессию служанок, несших на коромыслах ведра с горячей водой. Не поднимая глаз, женщины прошли через комнату и вылили воду в лохань. Сандер достал из сундука мыло, полотенца и пучок лавровых листьев и ромашки для душистой ванны. Поблагодарив юношу и закрыв за ним дверь, Джулия, наконец, осталась в благословенном одиночестве, быстро разделась и села в лохань, задыхаясь от удовольствия.

Тем временем в большом зале Фальк сел за стол, бросив задумчивый взгляд на пустующее место рядом с собой. Ему очень не хватало его острой на язык золотоволосой жены. Но делать было нечего, Фальк переключил внимание на норманнские блюда, по которым так соскучился, раз за разом поднимаясь на ноги вместе с сотнями других участников пира, чтобы прокричать «ура» и выпить любимого Вильгельмом крепкого красного вина. Он с равнодушной вежливостью слушал, что говорят ему сидящие неподалеку женщины, пока те не умолкли, повинуясь строгому взгляду маленькой женщины с каштановыми волосами.

– Ах, Фальк д'Арк, я очень рада, что ты вернулся живой и здоровый. Немало сердец было бы разбито, если б в битве тебе попортили твое красивое лицо или, еще хуже, ты бы не вернулся к нам совсем.