Книга Зачарованное сердце - Барбара Картленд

— О, мисс, разве это не замечательно! — воскликнула она при виде Синтии. — Я так счастлива, что мне хочется плакать!

— Я не стала бы этого делать! — возразила Синтия. — Все твои слезы уже позади, Нэлли. Джим милый человек, и я уверена, что вы с ним будете очень счастливы.

— Он замечательный, мисс! Он сказал, что женился бы на мне в любом случае, даже если бы мистер Шелфорд не был так добр!

— Разумеется, женился бы! — согласилась Синтия. — Теперь же он одновременно получил и тебя, и шанс заняться любимым делом.

— О, мисс, я так взволнована, что не могу поверить, правда ли это! Джим и я не знаем, как нам отблагодарить за все вас и мистера Шелфорда.

— Значит, и не пытайтесь, — посоветовала Синтия. — Нам вполне достаточно знать, что вы счастливы.

— А вы сделаете счастливым мистера Шелфорда, да, мисс?

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Синтия.

— О, я прошу прощения, мисс, если сказала что-то, чего не должна бы, но я видела, как он на вас смотрел в тот день, когда был здесь. Я сразу поняла, что он вас любит.

— Мы с мистером Шелфордом друзья, и ничего больше, — твердо сказала Синтия. — Одного романа в доме вполне достаточно на данный момент, Нэлли!

— Извините меня, мисс, что я упомянула об этом, — виновато произнесла девушка, но Синтия поняла, что не переубедила ее.

Она взяла чайный поднос и вынесла его из комнаты. Все так нелепо, думала она. Почему все подталкивают ее к ситуации, которой она сама не только не хочет, но еще и принимает все меры, чтобы избежать?

Выйдя на площадку, Синтия увидела Сару.

— Сара, дорогая! — окликнула она подругу. — Спустись вниз и угости, пожалуйста, Роберта чаем, хорошо?

— А ты разве не придешь? — удивилась Сара.

— Я не хочу. Кроме того, мне еще многое нужно сделать, — ответила Синтия, а сама подумала со злорадством: «Это его проучит!»

Она поспешила в свою спальню.

— Почему меня не могут оставить в покое? — спросила она у своего отражения в зеркале.

Внезапно Синтия бросилась к прикроватному столику и взяла фотографию в рамке. Это был снимок Питера, стоявшего на ступеньках Бетч-Вейла в костюме для верховой езды. Он смеялся в камеру, слегка прищурив от яркого солнца глаза. Было что-то мальчишеское в тонких и резких чертах его лица и гибкой фигуре.

Синтия пристально смотрела на фото, вспоминая, как часто брала она снимок с собой в кровать, спала, подложив его себе под подушку, и горько плакала мучительными слезами.

Питер и… Роберт! Сравнение казалось нелепым!

Она поставила фотографию на место, затем, подойдя к окну, выглянула в сад. Как долго она так простояла, Синтия не знала и очнулась, только когда услышала, как Сара зовет ее:

— Синтия, спускайся немедленно вниз! Попрощайся со своим гостем!

Она увидела обращенные к ней лица и по выражению лица Роберта поняла, что он знает — она намеренно избегает его.

— Иду! — крикнула Синтия.

Она сбежала по лестнице, пересекла холл и вышла в сад.

— Мне пора идти, — сказал Роберт, когда она подошла к ним. — Спасибо вам за ваше гостеприимство!

Он явно над ней насмехался, и Синтия почувствовала себя пристыженной.

— Спасибо вам за все, что вы сделали для Нэлли, — поблагодарила она. — Девушка на седьмом небе от счастья!

— Все остальное я улажу к субботе, — ответил он.

— Спасибо, — вновь произнесла Синтия.

Она и Сара проводили Роберта до машины, оставленной им у ворот.

— Надеюсь, у Микаэлы все хорошо? — спросила Синтия. — Передайте ей от меня привет.

— У нее все отлично, — ответил Роберт. — Она отправилась сегодня к Халлемам.

— К Халлемам? — повторила Синтия. — А Хьюго Мортен все еще там?

— Думаю, да, — кивнул Роберт. — Вы его не любите?

— Да, я его не люблю, — призналась Синтия. — Он неподходящий друг для Микаэлы. — Она вспомнила выражение на детском личике Микаэлы, когда та танцевала с Хью на балу. — Он заезжал повидаться с ней? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, не заезжал, — ответил Роберт. — Не волнуйтесь, я знаю, как обходиться с подобными типами!

Когда он уехал, Сара тихо засмеялась.

— Знает он, конечно же! — воскликнула она.

— О чем? — спросила Синтия.

— О его драгоценной Микаэле и Хью Мортене! Разумеется, они видятся друг с другом!

— О, Сара, это ужасно! Почему ты мне не сказала?

— Не думала, что тебе это интересно, — ответила Сара. — Кроме того, если ты спросишь меня, могу сказать, что Микаэла вполне способна за себя постоять!

— Надеюсь, девочка благоразумна, чтобы не принимать такого кавалера всерьез, — вздохнула Синтия, больше пытаясь успокоить себя, чем поддерживать разговор с Сарой. — Он пользуется слишком дурной славой.

Она размышляла, не позвонить ли Роберту, затем вспомнила его голос, когда он ответил, что знает, как обращаться с такими типами, как Хью Мортен. Если она скажет слишком много, Роберт не поскупится и на скандал. Это не поможет никому, зато вызовет резонанс в обществе. Нет, решила Синтия, Роберт не тот человек, к которому нужно с этим обращаться. Надо поговорить с самой Микаэлой. Она постарается вызвать девушку на откровенность.

Если бы Микаэла была англичанкой, думала Синтия, с ней было бы гораздо легче иметь дело. За этим благоуханием юности и невинным взором Синтия чувствовала безжалостность, твердость, жестокость, сопоставимые с теми, что были присущи самому Роберту.

Будет нелегко, но она должна сделать все возможное, какой бы трудной ни была задача.

Как будто в ответ на собственные мысли она услышала слова Сары:

— Если примешь мой совет — лучше позаботься о своих делах. Тебя не поблагодарят за вмешательство. Микаэла — дочь Роберта. Она пойдет своим путем, даже если кто-то попытается встать у нее поперек дороги!

Глава 12

Снития так часто твердила себе, что больше всего на свете ей хочется остаться одной, что теперь, после целой недели одиночества, она с трудом верила, что на самом деле ей не хватает общения.

Она скучала по Саре, хотя, когда та в суматохе собралась и уехала, неожиданно получив якобы в наследство какие-то деньги, была рада, что та покидает ее.

Она находила Сару утомительной гостьей. Сельская местность не была естественной средой обитания для женщины, которой хотелось развлекаться дни и ночи напролет.

В Индии Сара казалась совсем другой. Тогда, в своем несчастье, она вцепилась бы в любого, кто отнесся бы к ней по-доброму, и была приятной и великодушной и в мыслях, и в поступках.