Книга Час перед рассветом - Анастасия Сычёва

Тогда выходит, что мое положение во сто крат хуже, чем если бы я просто отравила Адриана и украла документы. Если автор книги не соврал и Арлион в самом деле так сильно не любил вампиров и убивал их в огромных количествах, то часть его печальной славы непременно передалась и мне. Род Этари лишили всего сами же эльфы, трудно представить, какой огромной тогда является ненависть вампиров к нему. Ведь вампиры — не люди, они живут гораздо дольше, и до сих пор наверняка живы многие вампиры, участвовавшие в той войне! А маги в целом? Или сам Мариус? Ему сейчас больше ста шестидесяти лет, он ведь был очевидцем той войны! Его воспоминания о происходивших событиях до сих пор живы, и он сам был свидетелем тех зверств, которые творил Арлион!

Зато теперь понятно, почему мое подсознание посылало мне те сны о медленно умирающих эльфах и заставляло держать язык за зубами. А что было бы, если бы я тогда сразу побежала к Мариусу? Что бы он сделал? Убил бы меня на месте? Мог бы, вполне!

Ох, ну как же меня угораздило показать светящиеся глаза Адриану?! О чем я в тот момент думала? У него к роду Этари накопился свой собственный счет! Сейчас уже не важно, убил ли Арлион королеву Исабелу или нет. Главное — сам Магнус верил в это, и, следовательно, Адриан тоже в это верит! Глупо, конечно, обвинять в произошедшем меня. Я ведь до последнего получаса и не подозревала о своем родстве с тем эльфом! Но я очень сильно сомневаюсь, что хоть кто-то в этой ситуации обратится к голосу рассудка. Они все — и Мариус, и Адриан, и прочие вампиры — ослеплены ненавистью к Этари и убьют меня просто так. Именно поэтому Адриан и потребовал моей выдачи. Возможно, все бы обошлось, если бы он не узнал о том, кто я. В конце концов, какое ему дело до какой-то там девчонки, которой в Ленстере просто очень сильно повезло? Это война, а он сам виноват, что утратил бдительность. Но как только всплыло имя Этари, он понял, что проигнорировать случившееся нельзя. Это уже получается, по существу, кровная месть.

Кстати, насколько я помнила, Магнус Вереантерский хоть и убил тогда Арлиона, но и сам ненадолго пережил своего главного врага. Архивампир погиб через несколько лет после окончания войны, и обстоятельства смерти были какие-то странные. Не могу сказать ничего конкретного, вампиры не распространялись на эту тему, и странам-соседям оставалось только строить догадки, но какой-то мутный осадок от этой смерти остался.

А может, обойдется? Ведь Адриан Вереантерский славится именно своей рациональностью и рассудительностью. Он-то должен понимать, что, когда бушевала та война, меня еще и на свете не было! Я ведь и свою мать никогда не видела, и вообще ничего не знаю! В памяти неожиданно всплыло холодное, надменное лицо вампира — таким оно было на моем допросе. Его равнодушные глаза, в которых не было ни капли тепла. Нет, не получится. Смерть моя все равно будет ужасна.

Теперь становится очевидным, почему с Агаты взяли клятву молчать о ее предыдущих работодателях. Моя мать сама была из Этари и не хотела распространять эту информацию. Правда, мне до сих пор не совсем понятно, почему она приказала убить меня. Из милосердия, что ли? Чтобы вампиры не замучили меня до смерти, она решила, что быстрая смерть будет гуманнее? Нет, это как-то совсем неправдоподобно.

Отец, конечно, вряд ли подозревал что-то подобное, когда подписывал указ о моем изгнании. Он родился уже после той войны, да и до распрей магов ему мало дела. Вряд ли он мог оценить истинный масштаб опасности, угрожающей мне. Впрочем, это не важно. Отец сделал свой выбор, и меня в любом случае убили бы — будь я Этари или обычной шпионкой.

Значит, с этого момента у меня есть два пути. Либо прождать в этой комнате десять дней и потом позволить доставить себя в Дион и передать вампирам, как овцу на заклание. Дальнейшее мое существование будет целиком зависеть от фантазии архивампира. И второй путь — побег. Я подняла голову и почувствовала, как на моих губах начинает расползаться злая улыбка. Мне придется скрываться и начинать жизнь сначала. Но своего имени я уже лишилась, так что терять мне точно нечего. Я буду жива и буду свободна. А отец уже пусть разбирается с вампирами как пожелает. Самое трудное здесь — я подняла руку и мрачно посмотрела на запястье — это избавление от антимагических оков. Допустим, мне удастся сбежать, не пользуясь магией. Но потом с этим «украшением» все равно придется что-то делать!

Встала и прошлась по комнате, уже открыто скалясь, а мои глаза, я знала, медленно приобретали темно-красный цвет. Страх и растерянность сменились холодной яростью. Вот, значит, как, дорогие родственники и Мариус? Едва выяснилось, что у меня в роду был печально известный архимаг, как вы сразу решили избавиться от меня? Причем не считаясь с моим мнением, позабыв обо всем, что я сделала для вашей страны? Вы просто решили стереть меня с лица земли, да еще чужими руками? Ладно! Тогда с сегодняшнего дня мы с вами находимся по разные стороны баррикад. И это тоже было вашей инициативой — это ведь вы изгнали меня из семьи. Теперь вы сами по себе, а я сама по себе. И посмотрим, как вы запоете, когда вам снова понадобится моя помощь.

Несколько раз я глубоко вдохнула и выдохнула. Я должна успокоиться, поскольку все планы надо строить только с трезвой, холодной головой. Итак, что я могу сделать в получившейся ситуации? Я заперта в одной комнате, выходить из нее мне запрещено. Стража дежурит у дверей круглые сутки. Бежать прямо так, без каких-либо вещей, глупо, кое-что мне надо будет забрать из своей комнаты. Подошла к окну и распахнула створки. Я находилась на третьем этаже дворца. Из окна прыгнуть, конечно, можно — насмерть не разобьешься — но ногу сломаешь запросто. Так что этот пункт лучше сразу вычеркнуть. А вот… Я повнимательнее посмотрела на карниз, опоясывающий этаж. Неширокий, но идти по нему возможно, если держаться за стену. Не зря же Люций мучил меня на тренировках столько лет, и своим телом я хорошо владею. Неужели меня испугает прогулка на небольшой высоте?

Ладно, из комнаты я выбраться смогу. Только вот… Внезапно мне в голову пришла мысль, что простой побег — не самый лучший выход в моем положении. Неужели вампиры и в самом деле спокойно позволят мне уйти? Если я сбегу из-под стражи, неужели Адриан просто пожмет плечами и забудет о моем существовании? Нет, не думаю. Конечно, они будут искать меня и не успокоятся, пока не найдут. А что я могу сделать, чтобы они не искали меня?

Я должна инсценировать свою смерть, вдруг поняла я. Вампиры и Мариус должны поверить, что я погибла, только тогда они оставят меня в покое. Причем им понадобятся неоспоримые доказательства того, что я действительно мертва — то есть мое тело, чтобы они лично убедились, что Этари больше нет.

И еще одно — если мне удастся придумать, как это провернуть, все равно надо будет дождаться приезда вампирской делегации. Если весть о моей смерти разнесется до того, как вампиры прибудут в Дион, это будет слишком похоже на то, что кто-то просто помог мне сбежать. Нет, в этот момент вампиры должны быть в замке вместе с королем и Мариусом, чтобы реакция обоих убедила вампиров в том, что здесь нет никакого обмана.

Значит, у меня есть десять дней, чтобы придумать, как устроить это представление, и подготовиться к побегу. А потом я буду свободна. Впервые в жизни я буду свободна от всего — и от вампиров, и от придворного этикета, и от собственной семьи. Я уеду куда-нибудь, где меня никто не знает, и там буду жить так, как мне нравится. И никто больше не будет называть меня незаконнорожденной и оскорблять за спиной только потому, что я внешне отличаюсь от моих родных. Не будет больше этой змеиной ямы, именуемой королевским двором, не будет больше вампиров… Я буду свободна. Буду.