Книга Колобок - Александр Петряков

Так вот Кадет был уже в Кингисеппе, когда Надежда Ивановна, вопреки приказу начальника, поехала не в Москву, а на уик-энд с шашлыками. Она провела два незабываемых дня на берегу живописного озера неподалеку от Зеленогорска в обществе обаятельного сорокапятилетнего Эдуарда. К сожалению, он был женат, но это не слишком огорчило Надежду Ивановну, которая, как и все женщины, подобные, по остроумному суждению Козьмы Пруткова, шашкам, хоть и стремилась «в дамки», но это не было для нее первоочередной жизненной задачей.

Она села в поезд «Петербург — Москва» лишь в понедельник, когда Кадет уже вернулся из Кингисеппа и доложил Макарову, что, по странной случайности, подозреваемый каким-то образом сумел получить адресованное ему до востребования письмо, несмотря на то, что он, Кадет, и еще двое местных сотрудников вели неусыпное наблюдение за почтовым отделением. На это Макаров ответил, что совсем этому не удивлен. И весьма красноречивым жестом показал, где у Кадета были глаза, когда он «вел неусыпное наблюдение». Тот не обиделся, лишь развел руками и пробормотал, что готов понести наказание и в дальнейшем таких «проколов» не допускать. Макаров покачал головой и сказал, что Кадету, как завещал Ленин, ему надо еще «учиться, учиться и учиться». Когда тот ушел, майор набрал номер Надежды Ивановны. Услышав в трубке лязгающий грохот колес, спросил:

— Вы в транспорте?

— Так точно, в метро, — солгала Надежда Ивановна.

— Вы уже познакомились с Дроздовой?

— Нет еще.

— Почему нет? Подозреваемый уже должен быть в Москве. Он покинул Кингисепп два дня назад. Чем вы там занимаетесь уже третий день?

— Объясняю. Дроздовой дома нет. Наверное, уехала на выходные. На шашлыки.

— Так ведь сегодня уже вечер понедельника. Почему вы не пробили ее по базе и не связались по телефону?

— Пробивала, — продолжала выдумывать женщина, — трубку не берет.

— Немедленно устраивайте засаду возле ее квартиры. Я сейчас позвоню Евстигнееву, чтобы он дал людей.

— Ой, — всполошилась Надежда Ивановна, — зачем же вам беспокоиться? Я сама туда как раз еду. Все будет исполнено.

— Ну ладно, действуйте.

У Игоря Андреевича настроение в этот понедельник было неважное. В прошлую пятницу с самого утра шел сильный дождь, и, конечно же, на Университетской набережной Виктории не оказалось. Напрасно он стоял под зонтом почти полчаса у гранитного спуска к воде. В выходные ему пришлось тащиться на дачу, точнее сказать, на участок в садоводстве, на котором стояло ветхое строение в один этаж площадью тридцать квадратных метров. Уже давно намеревался он снести эту халупу и построить нормальный дом (стройматериалы по заниженной цене он легко мог взять у Павлодаева), но постоянная работа отрывала его от дачных дел, и это тоже служило жене поводом для «окучивания» его ушей. Сегодня с утра он также простоял сорок минут напротив университета, но божественная Виктория так и не появилась. И вот теперь он раздумывал, звонить ей или нет.

Тем временем поезд подошел к Москве. Надежда Ивановна прямо с вокзала поехала по указанному на конверте адресу. Ну и названия в Москве! Улица Солянка, подумать только! Сразу есть захотелось. И вправду, Надежда Ивановна еще не завтракала, поэтому зашла в кафе на этой улице с таким аппетитным названием, где съела пару блинов с медом и выпила чашку кофе с рогаликами. Теперь оставалось придать себе вид почтальона. Она надела на голову цветастый платок, застегнула на пиджачке все пуговицы и слегка сгорбилась.

Подъезд нужного дома был заперт, но внезапно дверь отворилась и мимо Надежды Ивановны проскользнула невысокая, но с великолепной фигурой, обаятельная шатенка с полуулыбкой на открытом лице. Следователь проскользнула в парадную и вошла в лифт. На пятом этаже она вышла и нажала кнопку звонка у внушительного вида массивной стальной двери. Через пару минут дверь отворилась, и на пороге стоял не кто иной, как сам Древяскин! Вот это удача! Правда, от такой неожиданности Надежда Ивановна поначалу смешалась, но тут же взяла себя в руки и твердым официальным голосом спросила:

— Гражданка Дроздова здесь проживает? Ей письмо.

Подозреваемый расхохотался и ответил:

— А я думал, что вы опять счетчик пришли проверить. Но вижу, у вас теперь другая профессия.

— Профессия у меня все та же. И теперь хочу не счетчик проверить, а ваши документики.

— Намек понятен, — опять рассмеялся Древяскин, — заходите. Может быть, чайку или кофейку?

— Не откажусь. Только не вздумайте опять удирать. Ничего не выйдет. В парадной ОМОН.

— А-а, — протянул быстроногий, — тогда сдаюсь.

И вновь рассмеялся. И Надежда Ивановна тут поняла, что подозреваемый ей не верит. И ясно было почему. Если бы она могла сейчас видеть себя со стороны… Даже и не искушенному в психологии человеку стало бы понятно, что дамочка слегка не в себе. Надежда Ивановна поймала себя на том, что готова тут же броситься ему на шею. Быстроногий видел это, что называется, невооруженным глазом, и решил тут же воспользоваться ситуацией. В прихожей, где они находились, было довольно тесно. И единственно возможной позой могла быть только ракообразная. Поэтому Древяскин после крепкого и продолжительного поцелуя задрал юбку Надежде Ивановне на спину и, полюбовавшись открывшимся задним видом, опять рассмеялся и сказал:

— Как прекрасно у Нади сзади.

Расстегивая молнию на джинсах, добавил:

— Как-то Надя шутки ради

Ильичу давала сзади.

Так родился реферат

«Шаг вперед и два назад».

Надежда Ивановна готова была рухнуть от смеха на колени, но крепкие руки спортсмена удержали ее. Ну а потом он сделал шаг вперед…

Когда любовная игра была закончена, и любовники сидели на кухне и пили чай, удовлетворенная Надежда Ивановна спросила:

— Ну и что мне с тобой теперь делать?

— Ну, если ОМОН меня еще дожидается, придется уходить по крыше. Если ты не возражаешь, конечно.

— ОМОН — блеф.

— Я так и думал.

— Но ты и без ОМОНа от меня никуда не денешься, — рассмеялась Надежда Ивановна и потрепала Древяскина по голове, — куда ж я такого славного Колобка отпущу? И не надейся, мой сладкий.

— «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…».

— От лисы-то не ушел.

— Какая ты лиса?

— Ну, не будем об этом. Какие у тебя красивые сильные руки, — Надежда Ивановна стала гладить запястья собеседника.

Незаметным быстрым движением вдруг вытащила наручники и ловко защелкнула их на руках Древяскина. Тот дернулся, но было уже поздно. Подозреваемый улыбнулся и заметил:

— Ноги у меня — главное. Так что…

— И это тоже предусмотрено.

Надежда Ивановна вынула из спортивной сумки Древяскина его странную, на очень высокой подошве, обувь.