Книга Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

Элинсинос тоже услышала утреннюю песню Рапсодии.

— Мы у цели, — сказал Эши.

Он говорил почти шепотом. Интересно, подумала Рапсодия, из страха или благоговения.

В низине, возле склона холма, раскинулось лесное озеро. В его кристально чистой воде, как в зеркале, отражались деревья. Из озера вытекала небольшая река, на которую они не раз наталкивались, после того как перешли Тарафель.

Лесную тишину прерывали птичьи трели и шум бегущей воды. Здесь царили спокойствие и красота, совсем не соответствовавшие представлениям Рапсодии о логове драконихи. Впрочем, нигде не было видно следов огромной рептилии — да и вообще она не заметила здесь живых существ.

Они обошли озеро, и Рапсодия увидела питавший его источник. В самой крутой части склона находилась пещера, видимая только с самой высокой точки холма, из нее вытекал небольшой поток, беззвучно падающий в стеклянные воды озера. Вход в пещеру находился на высоте примерно двадцати футов. Рапсодия не сомневалась, что они достигли цели своего путешествия, — пещера буквально излучала такую силу, что она невольно вздрогнула.

Пока они шли по тропе ко входу в логово Элинсинос, Рапсодии показалось, что ветер принес шепот голосов, но, когда она остановилась, чтобы прислушаться, ей не удалось ничего разобрать, лишь весенний ветер шумел в кронах деревьев. Однако ее преследовало ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Эши молчал, капюшон, как и всегда, скрывал его лицо.

Наконец они подошли ко входу в пещеру. Теплый ветерок ритмично вылетал оттуда.

«Дыхание драконихи», — подумала Рапсодия. Она вдруг усомнилась в разумности принятого решения — стоило ли подвергаться такой опасности? Она уже раздумывала, не повернуть ли назад, когда тишину леса нарушил голос, который мог принадлежать только Элинсинос.

— Ты меня заинтересовала, — проговорил голос, звучавший одновременно как бас, баритон, тенор, альт и сопрано. В нем слышалось близкое знакомство с магией стихий, которую даже прошедшее огонь сердце Рапсодии не могло постигнуть. Голос обращался к самым сокровенным тайникам ее души, и на мгновение Рапсодия усомнилась, действительно ли она слышит слова или просто их ощущает.

— Входи.

Рапсодия сглотнула и шагнула к пещере. Она остановилась, чтобы изучить вырезанные на внешней стене руны, предварительно очистив их от мха и лишайника. Слова оказались знакомыми:

Cyme we inne frid, fram the grip of deap to lif dis smylte land.

Она прикоснулась кончиками пальцев к древней надписи и ощутила легкую вибрацию. Древняя магия несколько столетий пассивно ждала своего часа, и Рапсодию переполняло удивление, она совершила открытие, ее подхватило возбуждение первой страсти. Она мгновенно узнала его, хотя сама испытала лишь однажды.

Не только стены пещеры, но и воздух здесь был пропитан древней магией. Именно сюда пришел Меритин, здесь дал обет своему королю. В некотором смысле эту пещеру можно назвать местом рождения расы намерьенов, и это дополнительно усиливало магию. Рапсодия подумала, что могла бы долго так стоять, разглядывая руны.

— Рапсодия. — Эши подошел почти вплотную, и она вздрогнула. — Не смотри ей в глаза.

Она стряхнула с себя наваждение и кивнула. Потом проверила свое снаряжение и повернулась к Эши.

— Я буду осторожна. До свидания, Эши, — тихо сказала она. — Спасибо тебе за все. Пусть твое обратное путешествие будет безопасным.

— Рапсодия, задержись немного. — Эши протянул к ней руку, она взяла ее, позволив своему спутнику помочь ей спуститься на землю.

— Да? — Она стояла перед ним, глядя в темноту под капюшоном.

Он медленно поднял руку и коротким движением откинул капюшон, открыв лицо. Рапсодия ахнула.

Джо была права. Лицо Эши оказалось чистым и красивым, на нем бродила неуверенная улыбка.

Прежде всего Рапсодия обратила внимание на его волосы. Они сияли словно начищенная медь, в них отражалось полуденное солнце, и ей вдруг показалось, что их создал кузнец. Еще никогда ей не приходилось видеть ничего подобного — ни в этом мире, ни на Серендаире. Интересно, вдруг подумала она, мягкие они или жесткие, точно проволока, на которую похожи благодаря своему металлическому блеску. Ей ужасно захотелось разрешить эту загадку, она могла бы часами стоять и смотреть на него, сопротивляясь желанию потрогать его волосы.

Лишь через несколько мгновений она обратила внимание на его лицо. Оно обладало классической красотой, в нем, как и в ней, смешалась кровь человека и лирина. Лишь короткая борода скрывала часть гладкой и чистой кожи лица. У человека такая борода вырастала за месяц, но полукровке пришлось бы не бриться не меньше года. Если бы Эши был человеком, то она дала бы ему лет двадцать пять, но, учитывая лиринскую кровь и принадлежность к намерьенам, определить его возраст не представлялось возможным.

А потом она заглянула ему в глаза, прекрасные и чужие. Они были ошеломляюще голубыми, а радужную оболочку украшали крошечные янтарные звезды. Рапсодии не сразу удалось сообразить, почему они показались ей такими чуждыми. Зрачки — у них был вертикальный разрез, как у змеи, однако они не внушали ужаса, который испытывает человек перед рептилией, от них веяло древней мудростью и могуществом. И она ощутила, как ее влечет к ним, — так стремительная река неуклонно несет свои воды к водопаду или к спокойной и безмятежной лагуне. Эши на мгновение закрыл глаза, и Рапсодия поняла, что все это время не дышала.

Она сделала глубокий вдох и только теперь сообразила, что по ее щекам текут слезы. И понимание пришло к ней разом — точно пощечина, — вот почему он прячет свое лицо под капюшоном, вот почему оттолкнул ее.

За ним охотятся. Другой причины быть не могло.

Она попыталась заговорить, но ее переполняли эмоции. Эши заглянул ей в глаза, словно боялся слов, которые она сейчас произнесет, и одновременно ужасно хотел их услышать. Наконец она обрела дар речи.

— Эши?

— Да?

Она вздохнула:

— Тебе следует сбрить бороду, она ужасна. Некоторое время он удивленно смотрел на нее, а потом расхохотался. Рапсодия облегченно вздохнула, а когда он, продолжая смеяться, отвернулся, она быстро обняла его — ей не хотелось, чтобы он увидел, как ее глаза наполняются слезами.

Эши прижал ее к груди, и она почувствовала, как он вздрогнул. Очевидно, ему было больно, и Рапсодия слегка отодвинулась — ей показалось, что у него болит грудь. Он вздохнул и отпустил Рапсодию.

— Благодарю тебя, — искренне сказала она. — Знаю, как тебе было трудно, и горжусь, что ты сделал это для меня. Если бы ты не открыл свое лицо, меня постоянно терзали бы сомнения.

— Будь осторожна, — сказал он, кивнув в сторону пещеры.

— Береги себя, — ответила Рапсодия. Она наклонилась и взяла длинную высохшую палку, лежавшую перед входом в пещеру. — И еще раз спасибо. Удачи. — Она послала ему воздушный поцелуй и решительно шагнула в темноту пещеры.