Книга Леопард в изгнании - Андрэ Нортон

Погода была хорошей, и оба тайных агента проводили большую часть дня на палубе в одних штанах и тельняшках. В Новом Альбионе жизнь по необходимости проходила на открытом воздухе, и ни тот ни другой не хотели, чтобы бледность кожи выдавала в них чужаков.

— Заставить Францию оттянуть войска из Европы, открыть западные рубежи, столкнуть Испанию с Францией напрямую, — нетерпеливо загибал пальцы Уэссекс. — Короче говоря — это означает войну в Новом Свете, какой там не было почти сотню лет.

Эта земля была мирной с тех пор, как Франция и Англия разделили свои сферы влияния. Английские колонии в первую очередь занимались торговлей и создавали рынки обмена с дружелюбным местным населением. Испания и Франция, однако, рассматривали коренных жителей Нового Света не как торговых партнеров, а скорее как рабов в шахтах и на полях обширной империи.

Через некоторое время туземцы Нового Света сравнялись бы в технологиях со своими европейскими братьями и стали бы уже отнюдь не легкой добычей для предприимчивых наций. Но должно пройти не меньше поколения, а то и больше, прежде чем ирокезы, чероки и мохавки обретут производственную базу для соревнования на равных с Востоком. Пока не будет закончен этот великий труд, они останутся уязвимыми… и британская власть обязана защищать их.

Возможно, даже от самой себя.

— Все мы воюем, — неожиданно серьезно произнес Костюшко. — Что милосерднее — притворяться, что защищаем наших младших братьев, или обращаться с ними по-человечески?

Он не требовал от Уэссекса немедленного подтверждения возложенной на него миссии. Возможно, Костюшко боялся того, что может сказать герцог. Но в душе у Уэссекса сомнений не было.

Во время долгого странствия на борту «Трискелиона» Саре пришлось заново развивать в себе те качества, которые были присущи ей в прежней жизни, — терпение и хитрость. Она направлялась в Америку охотиться, и именно охотничьи навыки ей и понадобятся.

Это путешествие через Атлантику совершенно не походило на то, первое. Она ехала за море как важная и богатая дама, а не как испуганная сирота. Она не стремилась к неизведанному будущему, а возвращалась к дому своего детства, и пусть внутренний голос говорил ей, что она чего-то не учитывает, она безжалостно закрывала для него свой слух.

Сара уже успела пожалеть, что второпях не взяла с собой Нойли. В этом мире знатные дамы не должны путешествовать без сопровождения, без слуг, а если дама ехала одна, это вызывало подозрения. Она сомневалась, что байка о заболевшей в последний момент горничной хоть кого-нибудь убедит, но ее самоуверенность и несомненное богатство затыкали рты, и никому не хватало храбрости обличить ее.

Ее спутники были по большей части альбионцами английского происхождения, приезжавшими в Англию по делам и теперь возвращавшимися домой, к своим плантациям и имениям. Несколько женщин плыли к своим мужьям — Сара узнала, что тропический климат Нового Света вреден для детей, и многие состоятельные люди отправляли своих отпрысков в Англию, чтобы те провели там первые годы жизни.

У Сары на языке вертелись язвительные тирады, так и хотелось назвать все это чушью, ведь ни одному американцу такого не взбредет в голову, однако она сочла за благо промолчать — безопаснее будет. Сара Канингхэм знала, что такое родиться и вырасти в свободном Новом Свете, но герцогиня Уэссекская об этом знать не могла.

Но носить маску — а ведь теперь вся ее жизнь была сплошным маскарадом — порой оказывалось невыносимо.

Единственным утешением было общение с одним из пассажиров, человеком, который Саре инстинктивно понравился, хотя она была уверена, что он совсем не тот, за кого себя выдает. Этот высокий джентльмен разбойничьего вида, темноволосый и сероглазый, явно больше привык к езде в седле, чем к морским путешествиям.

Морган, самозваный маркиз де Карабу,[40]ехал в сопровождении единственного слуги, худенького нервного мальчика, которого, как догадывалась Сара, нанял в ближайшем кабаке. Маркиз умел вести светскую беседу и обхаживать женщин. Несомненно, он был жулик и негодяй, но Саре в течение ближайшего месяца было не найти лучшего собеседника, и она поклялась себе, что выяснит все про этого человека еще до того, как они прибудут в Бостон.

— Этот тип такой же маркиз, как я, Питер Бронк, — сердито проговорил женский голос. Сара быстренько спряталась и без тени смущения навострила уши.

Доркас и ее супруг были меховщиками. Каждый год Питер Бронк отправлялся из своей конторы в Новом Амстердаме в форт Чингачгук у Великих озер, чтобы встретиться с поставщиками и закупить меха. Доркас подозрительнее всех отнеслась к заявлению Сары о герцогском титуле, поскольку они с мужем были из нарождавшегося среднего класса, из тех, кого высший свет называл «гражданами», и Доркас считала себя по меньшей мере выше королевы. Это было типично американское поведение, и осознание этого поразило Сару. Как же странно было видеть, насколько этот мир отличается от ее собственного! Неужто она уже так привыкла к подобострастию знакомых, которое когда-то лишь смешило ее?

— Дорри, — откликнулся мистер Бронк, — человек называет себя так, как ему хочется.

Жена его презрительно фыркнула.

— Пусть хоть испанским королем себя называет, пока не просит у меня денег! Но все равно, что бы мне ни говорили, этот тип не аристократ, и провались я на месте, если буду с обращаться ним как с благородным!

Сара улыбнулась сама себе. Любой обрывок информации может послужить ключом, благодаря которому она загонит его в ловушку. Но маркиз был типом скользким. За столом он вел себя безупречно, прямо как человек из высшего общества, так что не находилось никакого намека на его реальное происхождение. На поясе у него была подвешена сабля, так ведь ее носили многие мужчины. Интереснее всего оказалась информация о том, что он имел при себе четыре седельных пистолета и кобуры к ним. Возможно, он был бандитом с большой дороги и сейчас пытался удрать от конного патруля с Боу-стрит.

С достоверностью Саре удалось узнать о нем только то, что юность он провел в Уэльсе. Да и то она поняла это лишь потому, что оказалась поблизости в тот момент, когда он опрокинул на себя лампу и, облив свой бархатный камзол маслом, разразился таким потоком ругательств, какого Сара давно уже не слышала. Но даже и тогда милорд Карабу не дал затрещины своему слуге, который был виноват в этом прискорбном несчастье. Сара решила, что этот человек ей по нраву, кем бы он ни был. Брак с Уэссексом, похоже, привил ей вкус к обществу мерзавцев и жуликов.

— Капитан говорит, что через день — два мы войдем в Бостонскую гавань, — сообщила Сара Моргану вечером. Она взяла за обычай каждый вечер после ужина выходить вместе с таинственным маркизом на палубу подышать воздухом. Ее каюта, роскошная по меркам корабля, была на самом деле тесной, как тюремная камера, и так же угнетала Сару, так что герцогиня проводила вне ее столько времени, сколько могла.