Книга Стрела Габинчи - Алекс Орлов

Пробившись между рядами, приятели помчались вдоль каменной стены, а за ними уже неслись двое в развевающихся черных плащах.

Поворот за угол, потом в проходной двор, через угольную яму и снова на улицу, однако преследователи не отставали.

– Беги быстрее, Ригард! – крикнул Клаус и, оглянувшись, увидел у злодеев кинжалы. – Они убьют нас, Ригард, беги быстрее!

Ригард прибавил, и они понеслись вдоль сточной канавы, выложенной по краям каменной плиткой.

– Караул, убивают! – закричала с верхнего этажа какая-то баба. Прохожие прижались к стене, пропуская погоню.

Ригард с Клаусом с разбегу сиганули через забор и стали продираться сквозь палисадник с кустами смородины. Рявкнул и залился лаем чей-то пес, как струну натянув цепь. Приятели преодолели еще один забор и оказались в грязном загоне с гусями. Птицы запаниковали, забили крыльями, в воздухе закрутился белый пух.

– Вроде оторвались! – крикнул Клаус, но, оглянувшись, понял, что ошибся – оба преследователя балансировали на заборе с кинжалами в руках. Вот они спрыгнули вниз, и Клаус с Ригардом рванули дальше, искать выход из загона.

– Прибью, ворюги! Прибью! – закричал владелец гусей, выскакивая из-за угла с дубиной, но Клаус с Ригардом проскочили мимо него.

«Он их задержит!» – подумал Клаус, но хозяин вдруг дико завыл и свалился в грязь.

– Скорее, Ригард, они его зарезали!

Под истошные крики гусей Ригард подпрыгнул и, перекатившись через связанное из веток заграждение, рухнул куда-то вниз.

Клаус последовал его примеру, и приятели покатились на дно оврага, по которому проходила дорога в восточный пригород.

Преследователи оказались не такими ловкими и застряли среди веток, громко ругаясь и извиваясь в колючках.

– Вниз, Клаус! Бежим вниз! – крикнул Ригард, и они побежали под гору, мимо заросших травой обочин и стоявшей на склоне брошенной телеги.

Неожиданно там, внизу, на дорогу рысью выехали три всадника, тащившие за поводья двух лошадей под седлами.

В руках кавалеристов появились мечи, пришпорив коней, они поскакали в гору, ничуть не скрывая своих намерений.

Ригард остановился, и Клаус тоже. Приятели оглянулись: один из преследователей уже перебрался через забор, а второй вот-вот скатится под уклон. Это была западня.

– Я не хочу умирать, Клаус! – завыл Ригард.

– Давай на телегу!

– Куда?

– На телегу, придурок! Быстрее!

Они развернулись и помчались в гору, навстречу своим преследователям, которых это удивило. Ригард запрыгнул на телегу, а Клаус выбил из-под колеса камень и, подхватив гужи, поднял упиравшиеся в землю оглобли.

Телега тронулась с места и покатилась под гору, набирая скорость, да так быстро, что Клаусу едва удалось запрыгнуть на ее край.

Преследователи, почти настигнув телегу, все же отстали, не в силах бежать дальше. А телега все разгонялась, Клаусу приходилась прикладывать немало сил, чтобы удерживать пляшущие оглобли.

Увидев несущийся на них воз, скакавшие впереди всадники дрогнули и подали на обочины.

– И-и-ха! – закричал Ригард больше от страха, чем от куража. Один из всадников решил попытать счастья и повел коня так, чтобы достать Клауса мечом, но тот вздернул за гуж левую оглоблю, и та ударила кавалериста в щитки.

Смельчак вылетел из седла и отлетел на обочину – шагов на двадцать от своего коня, телега же понеслась дальше, подскакивая на неровностях и заставляя останавливаться возы на пересекавшихся дорогах.

– Они отстали! – закричал Ригард, заглушая грохот колес. Клаус оглянулся, и точно – их враги спешились и поднимались в город, поддерживая раненого товарища.

Впереди был крутой поворот, Клаус крикнул:

– Прыгаем, Ригард!

Приятели прыгнули и даже не упали, а телега понеслась дальше и, соскочив на обочину, перевернулась.

32

В вечернем воздухе пахло дымом с горьким привкусом железной окалины, таков был запах в пригороде кузниц и оружейных мастерских, а до этого были кожевни, а до них – булочные.

– Почем за постой берете, хозяин? – крикнул Клаус, заметив стоявшего на крыльце человека.

– Не берем мы, у нас мастерская.

– А вы почем? – спросил Ригард на другой стороне улицы.

– Четыре крейцера! Харчи свои.

– Ой, дорого… – покачал головой Ригард. Они шли уже два часа, но все еще не успокоились после недавней погони.

– А как ты понял, что он нам угрожает, почему закричал мне? – спросил Клаус.

– Так я узнал того, который нас из «Пьяной елки» гнал, помнишь?

– Нет, этот был молодой – как зыркнул на меня из-за мужика какого-то, я прямо весь обмер…

– Да нет же! Он ухмыльнулся так злодейски и ножик достал – тут я понял, что надо бежать, и дернул тебя за рукав.

– Значит, они к нам с двух сторон подошли, – заключил Клаус. – Тот, который возле меня оказался, совсем незнакомый был… Но глаза – ужас просто!

Некоторое время они шли молча, поглядывая по сторонам.

– Почем постой, хозяин?

– Мы железо гнем, нету у нас постоя – дальше идите.

– А знаешь, Ригард, вспомнил я еще одного, – признался Клаус, когда они прошли еще шагов двести.

– Ну и кого ты узнал?

– Того, который по обочине ехал. Он в нас из арбалета стрелял на дороге, помнишь?

– Не помню, я тогда испугался очень. Никогда не видел, как людей убивают, а тут ужас какой-то. Я с того раза ничего не запомнил, даже как мы кошелек грабили…

– А я запомнил, очень хорошо запомнил. Будь у него снова арбалет, он бы опять стрельнул, сволочь.

Уже почти в темноте, уйдя от города миль на восемь, Клаус с Ригардом дошли до дома старухи Орсы, которая давала ночлег с харчами всего за полкрейцера, а эта цена была им по карману.

– Бабушка Орса – это вы будете? – спросил Клаус, смутно угадывая силуэт на крыльце небольшого домика.

– Я самая. На ночлег за полкрейцера?

– Так точно, бабушка, за полкрейцера.

– Ну тогда заходите, кашка пшенная уже подсолена, только вас дожидается.

– Спасибо вам, а нельзя ли огня добавить?

– Добавлю, как же не добавить, коли постояльцы появились, – сказала Орса, и вскоре в доме загорелся масляный светильник.

Хозяйка оказалась женщиной лет семидесяти, седой, с крючковатым носом и внимательным взглядом.

– Деньгу давай сразу, – сказал она, ставя на стол горшок с кашей. Клаус подал ей две четвертные монетки.

– Хорошо. Новенькие денежки-то, рубчатые, – заметила старуха и подала две деревянные ложки. – Ешьте, пока горячая.