Книга З.Л.О. - Антон Соя

Но тогда я этого не знал и делился с Питом фактами своей нелегкой судьбы, а он в ответ рассказывал мне, что за последние годы было с городом. Так, я узнал от Пита, что правит городом наркомафия во главе с Бароном и Алхимиком, который недавно вернулся из Чехии. Что Барон с Алхимиком так сильны, что даже кулуарно решают, кто будет мэром Черняевска. Что менты бьются с ними, но вполсилы и в основном для виду. Что Пит клал и на тех и на тех. И много другого, не менее интересного. А потом ко мне пришли из управления городской милиции. Целый полковник по фамилии Швец. И сказал мне Швец, что я ему нужен, он готов меня забрать, реабилитировать и взять на оперативную работу. Тогда я не увязал появление Швеца с доверительными беседами с Питом, а сейчас понимаю, кому должен быть благодарен за рекомендацию. Швец сказал, что меня ему сам Бог послал. Он изучил мое толстое досье и пришел к выводу, что только я могу ему помочь в борьбе с Алхимиком и его подпольной нарколабораторией. Если его дружка Барона Швец худо-бедно контролирует, то на самого Алхимика у него ничего нет. Не подобраться к нему. Закрыт со всех сторон. Есть только одна возможность. Алхимик тщеславен и хочет воспитать учеников — передать, так сказать, свои эзотерические знания и колдовские умения. Одного уже взял. Полного ублюдка. Швец хочет внедрить меня как второго ученика, а я должен буду войти к нему в доверие, узнать все его слабые места и разведать расположение нарколаболатории. Так мы возьмем и обезвредим главу местной наркокаморры. Не слабо, подумал я, это тебе не наркотов на дозе ловить. Масштабно мыслит полкан. Не сдается родная провинция. Не то что сгнившие столицы.

— А почему я? — спросил я хитро, хотя уже знал ответ.

— Тебя здесь не было тринадцать лет. Город маленький, всех моих людей знают. Чужака из столицы враз расколют. А ты вроде как свой и точно не наш. То, что ты в Петербурге в наркоконтроле служил, — ничего страшного. Все знают, что он кукольный. К тому же тебя списали оттуда за пьянку. Любая проверка это подтвердит. Так что к тебе не подкопаешься — чист со всех сторон. А теперь еще весь город знает, как ты по «белке» дверь в магазине вынес и весь в кровище водки требовал. Такое не инсценируешь. Ну и наконец, ты же бывший металлист, волосатик. И Алхимик тоже старый фанат «Джудас Прист». Ну что, следак, согласен поиграть в серьезную игру?

Я согласился. И стал предателем. Думаю, пока достаточно, Аркаша. Есть я все-таки захотел. Зови своих горилл. Пусть ведут в палату. С тебя обед, шесть часов покоя и бумага с ручкой. Если будет время до допроса, напишу, как все дальше развернулось.

Глава 7 ХИМИЯ И ЖИЗНЬ

Черняевск — город красных черепичных крыш. Укладывали их настоящие мастера. Черняевск, когда его звали Шварценбургом, был городом мастеров. Он одевался по средневековой моде — носил вместо фартука модный тогда фахверк и красную шапочку из тяжелой глиняной черепицы. Прошли столетия. В сменившем имя городе по-прежнему радовали глаз и черно-белый фахверк, и красные крыши. Вот только руки у новых мастеров росли не из того места, что у прежних. Что поделать — эволюция, И поэтому в тех местах, где крыши прохудились, как ни старались их красиво залатать — не получалось. В глаза немедленно бросался кондовый новодел, грубая работа, нелепая заплатка. Но если крышу можно хоть как-то залатать, то преданную разорванную дружбу уже ничем не заштопать и не склеить. Особенно между бывшими лучшими друзьями.

Как зарождается первая дружба? Какое волшебство и химия держат рядом всю жизнь людей, которые совсем непохожи друг на друга, но готовы отдать друг за друга жизни? И почему наступает этот проклятый день, когда ты понимаешь, что тот единственный друг, с которым ты делился всем с детского сада, — абсолютно чужой тебе человек с противоположными взглядами на мир, а все, что связывало вас, просто иллюзия, самообман, случайность. Не дай Бог потерять верного друга, ведь без него любая жизнь будет уже не в радость. Но сначала друга нужно найти.

Алхимику повезло, он нашел своего друга в реке Анаграмме много лет назад. В Черняевск тогда пришли прекрасные теплые дни. Зацвели липы, а этого события горожане всегда ждали с нетерпением. Особенно прекрасные дамы. Они взяли детей, мешки и вышли в центр города к набережной Анаграммы — собирать липовый цвет. Прусские липы низко опускают тяжелые раскидистые ветви, образуя природные шатры, внутри которых весело гудят добродушные пчелы, дорвавшиеся до праздника липового цвета. А вечером из-под каждого шатра слышится либо веселый смех загулявших компаний, либо хриплый шепот влюбленных парочек. А может, там прячутся, шепчутся и играют с тобой в надежде затащить в свой мир липовые феи и эльфы. Город погрузился в буйство зелени. Если посмотреть на него с колокольни Петера, что стоит на улице Ленина, то, кроме башен замков, изгибов красных крыш и остроконечных силуэтов кирх, увидишь только зелень. Зеленый город. Зеленые берега Анаграммы сплошь поросли ивами, которые горожане называют ветлами. Ивы опустили, на радость рыбам, ветви в воду. Если долго стоять, прислонившись к стволу ивы, то можно увидеть, как осмелевшие рыбки начнут выскакивать из воды за падающими с листьев мошками. На наклоненных стволах ив так приятно лежать и болтать ногами, глядя на воду. Главное — не залеживаться до полуночи, чтобы смешливые русалки не уволокли тебя в быстрые воды Анаграммы. А еще вокруг ивы классно собираться с друзьями и болтать обо всем на свете. Или привязать к толстой ветке веревку, схватиться за нее и прыгнуть в воду с разбегу. Что и сделал рослый не по годам семилетний Саша Барон. Правда, падать в воду он не собирался, а рассчитывал, что веревка притянет его обратно к липе, но то ли узел оказался хлипким, то ли Саша слишком сильно оттолкнулся, только улетел он в речку вместе с веревкой. Саша не испугался. Он вообще ничего не боялся. Зато его больших кулаков во дворе опасался даже второгодник Петров. Саша хлебнул водички, вынырнул и стал грести к берегу. Когда он вылез на берег, схватившись за ветку ивы, перед ним предстал во всей красе — шортики, очки в пластмассовой оправе — его будущий лучший друг. Ян Гелочек был очень занят и не обращал никакого внимания на вылезшего на берег мальчишку хулиганского вида. Ян запускал в Анаграмму пластилиновый батискаф на ниточке и находился в самой ответственной стадии погружения. Шесть лет Яну исполнилось в декабре прошлого, 1969 года. Несмотря на недовозраст, его приняли в школу, и теперь он проводил свое последнее дошкольное лето вместе с воображаемым экипажем батискафа, на который как раз должно было напасть лохнесско-анаграммское чудовище. Но тут появился этот мокрый мальчишка и все испортил своими дурацкими вопросами.

— Ты чего такое делаешь? Рыбу, что ли, ловишь?

— Ничего я не ловлю.

— А чего такой борзый? Думаешь, если ты мелкий очкан, тебе борзеть можно?

— Ничего я не думаю. Чего ты пристал? Речка вон какая большая.

— Речка большая, — согласился Барон. — Дай-ка позырить, что у тебя там.

Маленький ушастый Ян совсем не горел желанием показывать свой батискаф наглому парню. Он делал его два дня и извел целую коробку пластилина и коробок спичек. Но главное, батискаф украшало настоящее сокровище — лампа из телика, выброшенного на помойку во дворе. Предыдущий батискаф случайно раздавила бабушка, а новый теперь хотел забрать этот гад в дырявых на коленках трениках.