Книга Изумрудный остров - Кимберли Рей

– Ох, Эван, – пробормотала она и бросилась ему на шею. – Мне еще никогда не говорили таких чудесных слов!

Эван улыбнулся.

– Мне кажется, ты встречалась не с теми мужчинами. – Он взял Роззи за плечи и, развернув спиной к себе, слегка подтолкнул вперед. – Отправляйся в гостиную и, если тебе не сидится на месте, можешь достать скатерть и фужеры.

Роззи улыбнулась и кивнула, а Эван озадаченно посмотрел на цветы.

– Я вот только не подумал о том, что у меня в доме нет ни одной вазы.

Роззи рассмеялась.

– Какое упущение! Я учту это. Какие цветы ты предпочитаешь?

– Конечно же розы! Маленькие чайные розочки, у которых лепестки словно вылеплены из фарфора. – Произнося эту фразу, Эван словно невзначай коснулся мочки уха Роззи.

Роззи зарделась и осторожно отодвинулась от Эвана. Да, ей нравились его прикосновения, но Роззи вовсе не была уверена в том, что хочет повторения прошедшей ночи. Точнее она хотела этого, но ведь она дала слово Девлину. А с другой стороны, Девлин просил удерживать Эвана дома любым способом, так почему бы ей не…

Роззи покачала головой, понимая, что совсем запуталась. Будь что будет! – решила она, наверное впервые в жизни положившись на случай.

– Цветы можно поставить в маленькое ведерко, – посоветовала Роззи. – Я видела его в саду.

– Отличная идея! – одобрил Эван. – Я сейчас сбегаю за ведерком, а ты сервируй стол.

Роззи счастливо кивнула. Сейчас, когда она решила ни о чем не думать, ей было легко и приятно рядом с Эваном. Так легко и приятно, как ни с кем. Она чувствовала себя самой собой, она могла делать все, что ей хочется, могла говорить глупости, могла, в конце концов, не поправлять прическу, не думать о макияже и не переживать, что этот шарфик не слишком подходит к сумочке и туфлям.

Так здорово быть самой собой! – думала Роззи, расправляя скатерть. Я не знаю, чем закончится этот вечер, и не хочу знать. Пусть все произойдет само собой. Думать о последствиях я буду завтра. Неужели я не могу прожить хотя бы один день просто для себя? И даже не один день, а всего один вечер. А может быть, всего одну ночь?

Роззи лукаво улыбнулась и почувствовала, как кровь приливает к низу живота.

Вчерашняя ночь была безумием, но самым сладким безумием в жизни Роззи. Ни один мужчина не был с ней так нежен, не был так страстен, ни один не отдавал себя ей целиком. И Роззи дарила свою любовь щедрее, чем летнее солнце дарит лучи. Она чувствовала себя самой любимой и желанной, и никаким другим мыслям в ее голове не было места.

Когда Эван вернулся с ведерком, Роззи уже была готова отдаться ему хоть на полу в гостиной. Ничего не подозревавший Эван улыбнулся ей и, поставив цветы в ведерко, посетовал:

– Не самое лучшее оформление…

– Они так прекрасны, что совершенно не важно, в чем они будут стоять! – совершенно искренне сказала Роззи.

– Я рад, что тебе понравилось.

– Мне вообще нравится все, что ты делаешь, Эван, – неожиданно для себя выпалила она.

Эван удивленно посмотрел на нее. Роззи смутилась и призналась:

– Я и сама от себя такого не ожидала.

– Будем пить шампанское? – предложил Эван, чтобы сменить тему.

– А как же сыр? Ты ведь голоден.

– Мне очень приятна твоя забота, Роззи. С твоим появлением в этом доме он словно очнулся ото сна! Если бы ты только знала, как это здорово – спускаться утром в кухню и видеть самую чудесную девушку на свете готовящей тебе завтрак!

Роззи сделала вид, что обиделась.

– Я всегда знала, что у мужчин все завязано на еде.

– Но ведь ты действительно прекрасно готовишь! Ты просто клад, Роззи.

– Если ты мне скажешь еще хотя бы один комплимент, моя самооценка возрастет просто до небес!

– Тогда я скажу тост.

Эван открыл шампанское и разлил его по бокалам.

– За то, чтобы в этом доме наконец-то зазвучал искренний смех!

Роззи улыбнулась и осторожно чокнулась с Эваном.

– Спасибо тебе, Роззи, – тихо добавил он.

Они еще долго говорили обо всем на свете, пока из детской комнаты не раздался голос Мэри:

– Папа! Роззи!

Они вскочили и тревожно переглянулись. Уже через несколько секунд Эван и Роззи были в комнате Мэри.

– Я просто проснулась и увидела, что никого нет, – объяснила девочка, видя их встревоженные лица.

– Хочешь пить или есть? – спросила Роззи, присаживаясь на кровать к Мэри.

– Нет, я хочу спать. Ты побудешь со мной?

– Конечно, солнышко.

– Папа, иди сюда, я тебя поцелую! – потребовала Мэри.

Эван улыбнулся и подошел к дочери.

– Значит, папа тебя уже не устраивает в качестве сиделки? – спросил он.

– Папуля, тебе же завтра рано на работу! – рассудительно заметила девочка. – Иди ложись.

Роззи с трудом сдержала смех.

– Я буду ждать тебя внизу, – шепнул ей Эван и вышел из комнаты.

– Роззи, ты мне так и не рассказала, почему Хрум стал блистательным!

Роззи задумалась, пытаясь вспомнить, чем вчера закончились приключения беспокойного бельчонка. Но похождения Хрума надежно были погребены под впечатлениями вчерашнего вечера.

– На чем мы с тобой остановились? – спросила она.

Мэри уснула только через сорок минут. Роззи спустилась в гостиную и увидела Эвана мирно спящим на диване. Роззи улыбнулась и сначала хотела разбудить его, но потом взяла плед и укрыла им Эвана. Потом, повинуясь какому-то порыву, она наклонилась и поцеловала его в жесткую от отросшей за день щетины щеку.

– Спокойной ночи, – пожелала ему Роззи и отправилась в свою комнату.

Утром она проснулась оттого, что противный солнечный зайчик так и норовил пощекотать ей нос. Роззи попробовала перевернуться на другой бок, но лучик не отставал.

Мне казалось, я вчера задернула шторы! – подумала она и открыла глаза, понимая, что все равно придется вставать.

На ее кровати сидела Мэри и с трудом сдерживала смех. Это, оказывается, она с помощью зеркальца пускала солнечные зайчики.

– Доброе утро, Роззи!

– Сколько времени?

– Уже почти одиннадцать.

– Ты, конечно, хочешь есть! – забеспокоилась Роззи. – Нужно было сразу же разбудить меня!

– Меня папа накормил завтраком. Он сказал, что ты вчера поздно легла спать и я не должна тебя будить. Но ты ведь всегда рано встаешь! И я решила, что тебе нельзя долго спать. Если я сплю долго, у меня всегда болит голова. Я правильно сделала, что разбудила тебя?