Книга Пус Мидун - Михаил Рыбка

– О-о-о-о-о-ой-ви-и-и-и-и!..

Пус с досадой огляделся по сторонам. Его мозг требовал жертвы, но ни Порфирий, ни это копытное млекопитающее не удовлетворило бы его потребности, и он это понимал. Ему совершенно не хотелось сейчас тратить время на то, чтобы отправить парочку жителей в вечный сон, для этого будет другое время и другое желание. В этот момент ему надо было лишь узнать, где поселилась Науса, о чем он сразу же спросил Гену. Но свинья не отличилась адекватным поведением и снова цокнула копытцами.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-ой-ви-и-и-и-и-и-и-и-и-и! – визг, словно снежная лавина пронесся по ушным туннелям Пуса Мидуна и многочисленным эхом спустился во все уголки поселка.

Пус Мидун резко изогнулся и, что было мочи, запустил полудохлым удавом прямиком в свиную рожу, в ее разверзнувшуюся, словно жерло вулкана, пасть, готовую к извержению новой порции противного пульсирующего визга. Это помогло делу, и свинья от удара завалилась на бок, хрипя и давясь снегом и… удавом.

– Чтоб вы все издохли, – задыхаясь от ярости, прошипел Пус. В одно мгновение он преодолел двор Закрейздо и перемахнул за забор, чтобы раствориться за ближайшими домами. Его целью была Науса Блоходарова-Кисинская. И он шел ее искать.

Глава 3

Спустя некоторое время после бессмысленных метаний по поселку Пус Мидун немного успокоился и остыл. Науса жила в одном из брошенных домов, больше ей поселиться было негде. Ярость, как уже давно понял Пус, не была самым лучшим союзником в деле поимки желанной жертвы. Следовало сбавить шаг, осмотреться, принюхаться, послушать свой инстинкт, который редко обманывал бывалого охотника. Если до событий во дворе Порфирия поселок казался вымершим, то теперь постороннему наблюдателю могло показаться, что он начал разлагаться. Жители тряслись в закупоренных хибарках, некоторые вообще стали прятаться в подвале, если таковой у них имелся. Исчезли даже последние отголоски существования жизни – дымок из ветхих дымоходов словно не желал будоражить парализованную реальность и ютился где-то в изгибах труб. Кот оглядывался и облизывался, но никак не мог взять в толк, что ему делать дальше. Сердце и некое подобие кошачьего «я», словно стояли на распутье десятка дорог.

Среди его спутанных мыслей быстрее всех, будто босиком по льду, бежала мысль о необходимости допросить кого-то, кто мог быть в курсе, где найти эту самую странную гостью из ниоткуда. Но даже вопрос о поиске нужного свидетеля загонял его ум в тупик. Тот самый ум, который буквально недавно блистал остро наточенной гранью жестокости, освещенный высшей идеей и мыслю о новой жертве! Болезненное желание напиться чужого страдания куда-то ушло, остался лишь след, бороздой пропахавший воспаленное сознание животного. Не так и велик этот поселок, однако он был намного больше возможностей кота принять решение в данный конкретный момент. «Тучун с ним!» – подумал Пус и сел в снежный сугроб.

Несмотря на то, что стояла середина зимы, снег был очень мягким и рыхлым, поддаваясь солнечным лучам, терял свою силу, собираясь растаять вовсе. Солидные проплешины оголяли прошлогоднюю жухлую траву, брошенную природой на съедение заморозкам. Словно оставленный своим телом на произвол судьбы, мозг кота полностью потерял ориентир и решил закрыться в себе, игнорируя внешние раздражители. Ему захотелось уснуть, прямо здесь, совсем рядом с базарной площадью. Удушливая волна сонливости своей бесконечной массой навалилась Пусу на спину, придавила его к земле и закрыла веки. Кот просто уснул, подобрав под себя конечности. Но спать ему довелось недолго. Огромная ворона, размером почти с кота, ступая осторожно, словно между раскаленных угольков, подкралась к животному, имея все основания полагать, что оно издохло. Любопытство, присущее этим птицам, стирало границы между опасностью и желанием жить, толкая ее клюнуть валяющееся тело в череп. Что и случилось, едва она подобралась к Мидуну. Раздался глухой звук, словно обухом топора ударили по толстому бревну. Кот продрал глаза и с диким мяуканьем ринулся бежать в одну сторону, а ворона, удовлетворив свое любопытство сполна, стала на крыло и понеслась в противоположную.

– Тьфу ты, тварь пернатая, – посетовал Пус, отирая лапой выступившую на голове кровь. Неприятное пробуждение вызвало в нем чувство раздражения и досады. День с самого начала не задался и собирался вскоре вовсе кануть в прошлое. Сегодняшнее буйство жажду не только не утолило, но и раззадорило ее. Наступили ранние зимние сумерки, которые развели дневную палитру мрачными синими и серыми красками.

Ждать озарения Пусу уже не хотелось. Кот решил не изменять своему старому проверенному методу и просто ворваться в первый приглянувшийся дом, а потом сориентироваться по ситуации. Недолго думая, он рысью понесся к ближайшей постройке, в окнах которой робко дрожал еле заметный свет. Преодолеть забор труда не составило. Вскоре Пус Мидун прильнул к окну и заглянул внутрь, пытаясь разглядеть происходящее. К его удивлению, обстановка там царила едва ли не праздничная: богато украшенные коврами стены, множество нужных и не очень предметов быта, низкие помпезные кресла. В позолоте отражались танцующие блики горевшей на столе керосинки. Но обитателей этого помещения видно не было. Вся утварь казалась сиротливо брошенной на произвол неведомой судьбы. Кот подумал, что керосинка не могла бы сама по себе гореть очень долго, и ее явно кто-то зажег. Значит, хозяин дома.

Не имея привычки стучаться в дверь, Пус Мидун бесцеремонно ее распахнул и протиснулся в прихожую. Весьма странный запах лишь сейчас донесся до его носа, почему-то раньше он его не уловил. Это был доселе незнакомый запах животного, которого в их поселке раньше не было. Запах тяжелый и отдававший испражнениями, потом, мухами. Запах какого-то большого существа, гигиена которому была неведома. Однако не сам запах смутил кота, а то, что он увидел, едва поднял голову вверх, чтобы оглядеться. На торчавших из потолочных балок гвоздях то тут, то там торчали содранные случайно клочки шерсти. Проблема была в том, что балки эти находились на запредельной для кота высоте – больше, чем четыре его роста. Некоторое время кот озадаченно рассматривал открывшуюся ему картину, пытаясь понять, с чем ему придется столкнуться. Страха он не испытывал, лишь полное непонимание увиденного. И вдруг к совершенному изумлению кота один из ковров зашевелился и посмотрел на вошедшего гостя. От неожиданности Пус Мидун даже отшатнулся и вжался спиной во входную дверь. На него смотрело фантасмагорическое существо, видеть которое ранее коту не доводилось. Это было огромное нечто, похожее то ли на корову, то ли на огромную собаку. С той лишь разницей, что цвета оно было серо-коричневого, а на спине красовались два кривых горба. Вид животное имело до ужаса нелепый, скорее даже комичный, но чувство юмора в данный момент покинуло Мидуна. Пус молча уставился в глаза этому зверю, не зная, что и сказать. Но первым заговорил зверь. У него был такой же странный и отвратительный голос, похожий на звук, который издает пила, когда режет камень. Очень громкий, практически оглушающий рев наполнил обитель:

– Ты чего копыта не вытираешь, ты мне все полы перепачкаешь!

Кот даже не шелохнулся.

– Камешек! Камешек! – зверь позвал кого-то и повернул свою большую длинную голову вглубь комнаты.