Книга Сердца пятерых - Арлин Джеймс

Оррен вошел в дом. Грейс шла за ним по пятам. Рыжик сидела в гостиной на диване, напряженно стиснув руки на коленях. Она вскочила, увидев мать, с почти болезненным выражением готовности на лице. Конечно, сердце его дочки будет разбито, но что поделать? Он улыбнулся ей, пытаясь вложить в эту улыбку всю свою любовь, пока Грейс разглядывала девочку.

— Мамочка! — сказала Рыжик, сплетя пальцы. — Тут все не очень изменилось. Только у нас теперь есть комната для девочек — у нас у каждой своя собственная стена! — И… и папина комната. Мэт… ой… мы ее переделали, только это скоро будет комната Чэза, потому что папа скоро закончит еще одну. Мэт… ой… я думаю, что часть денег, которые мы недавно получили, пойдут на то, чтобы ее расширить. Может быть, мы даже поставим камин. — Она бросила тревожный взгляд на отца.

Он улыбнулся. Так, значит, Мэтти подумывала о том, чтобы расширить гостиную и сделать в ней камин! Она пока еще ничего не говорила ему об этом, но намекала. Очевидно, Джин Мэри не считала это такой уж плохой затеей, раз рассказывала о будущих планах, пытаясь произвести впечатление на свою мать.

Грейс отвернулась и надменно сказала:

— Милая, если бы ты видела отель, в котором я останавливалась в Лас-Вегасе! Внутри были обитые шелком стены и золотая сантехника. Мы жили там почти два месяца.

Рыжика словно ударили. Оррен подошел к ней и обнял. Потом пристально посмотрел на Грейс.

— И все-таки нет лучше места, чем дом.

Она фыркнула, но от дальнейших комментариев мудро воздержалась.

— Где твой брат и сестренки?

— Я приведу их, — сказал Оррен. — Садись.

Грейс продолжала стоять, когда он вернулся с удивленной Кэнди Сью на руках, держа за руку смущенную Янси. За ними нехотя плелся Чэз. Не обращая внимания на двух других детей, Грейс прямехонько направилась к Кэнди Сью.

— Какая куколка! — воскликнула она.

Кэнди Сью с готовностью пошла к ней на руки, глядя восхищенными глазами, но Грейс не слишком долго подержала ее. Девочка уже была не такой маленькой и легкой, хотя Мэтти с ней как-то справлялась. Грейс присела на подлокотник кресла. Джинсы глубоко врезались ей в бедра.

— Ты, должно быть, Янси, — сказала она, протягивая руку ко второй дочке. Янси кивнула, засунула пальчик в рот и уцепилась за отцовскую ногу.

— Ты что, застенчивая, Янси? — проворковала Грейс.

Девочка отвернулась, вцепившись в ногу Оррена. Рыжик подлетела и, присев на корточки рядом с сестренкой, что-то зашептала той на ушко. Янси вынула пальчик изо рта и оттолкнула Джин Мэри, закричав: «Нет!»

— Янси, это мама! — шипела Рыжик.

— Хватит, Рыжик, — произнес Оррен, поглаживая Янси по спинке. — Она не хочет.

— Она ее даже не знает, — вполголоса сказал Чэз. Джин Мэри размахнулась и ударила его кулаком в лоб, прямо над левой бровью. — Ой!

Потрясенный и удрученный, Оррен схватил дочку за руку и слегка встряхнул.

— Прекрати! Это тебе не сказка, Рыжик. Правда есть правда. Но это не значит, что мы все не можем сесть и спокойно поговорить.

Она вырвалась. Ее глаза наполнились слезами.

— Мамочка дома! Разве ты не рад?

Оррен бросил взгляд на Грейс, которая неожиданно почувствовала себя неловко.

— Мама не вернулась домой, — с сожалением сказал ей Оррен. — Она заехала по дороге в Калифорнию.

— Мне дают роль в кино, — радостно сообщила Грейс.

От потрясения слезы потекли по щекам Рыжика, и она пулей вылетела из комнаты.

— Я пойду… — начал Чэз, но Оррен остановил его, положив руку ему на плечо.

— Пусть побудет немного одна, сынок. Она скоро успокоится.

Чэз понимающе кивнул, не по летам мудро. Неловкая тишина воцарилась в комнате. Наконец Чэз шагнул вперед и вежливо спросил женщину, которая его бросила:

— Вы, правда, будете сниматься в кино?

Грейс приободрилась.

— Вполне возможно. Я встретила одного человека, кинопродюсера, который сказал, что у меня подходящая внешность. — И она с упоением начала рассказывать, какая потрясающая карьера ждет ее в Голливуде.

Чэз внимательно слушал. Никогда еще Оррен не был так горд своим сыном, как в этот момент. Он сжал плечо мальчика и, взяв на руки Янси, осторожно сел в конце дивана. Кэнди Сью вскарабкалась и села рядом с ним, прижавшись к его бедру. Чэз устремил на отца такой понимающий и сочувственный взгляд, что Оррен ощутил спазм в горле. Чэз знал, что его мать и в подметки не годилась той женщине, которая вытеснила Грейс из их сердец.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Более неудачное время придумать было невозможно. Но что он мог поделать? Он уже не выходил на работу накануне, чтобы Мэтти могла отдохнуть и восстановить силы после своего недомогания… и это после того, как хозяин великодушно позволил пользоваться мастерской для ремонта дизельного двигателя, да еще дал ему отдохнуть утром. Зря он разрешил Грейс остаться на ночь… У нее ведь все еще оставались друзья где-то здесь… кто-то же передал ей его просьбу связаться с ним… она могла бы остановиться и у них. Однако Грейс выразила желание провести ночь со своими детьми, и у Рыжика было такое отчаянное лицо…

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Грейс несколько потрепана жизнью. Ее босоножки были далеко не новы. Края джинсов затерты. Оррену даже показалось, что одна бретелька ее лифчика закреплена на спине английской булавкой. Та Грейс, которая вымогала у него деньги все прошлые годы, никогда бы не потерпела таких мелких унижений. По всей видимости, у нее нет выбора.

Сейчас тридцать пять минут седьмого. Он стоит, держа в руках туфли и носки, в расстегнутой форменной рубашке. Ему нужно на работу. Хозяин звонил лично. Что он мог сказать? «Не могу, пока не скажу няне моих детей, что я ее люблю»? Черт возьми! Надо же было этому случиться именно сейчас!

Оррен уже шел через гостиную, когда вдруг сообразил, что должен позвонить Мэтти. Грейс уйдет до девяти. Мэтти обычно приезжает между половиной десятого и без пятнадцати десять. Он прикинул, не оставить ли детей ненадолго одних, до прихода Мэтти, но так и не решился. Лучше объяснить Мэтти присутствие Грейс по телефону. Он просто не мог позволить детям остаться без присмотра на целых сорок пять минут. Оррен прошел к телефону на кухне и набрал номер. Подошла мачеха Мэтти.

— Привет. Это Оррен Эллис. Извините, что побеспокоил вас так рано. Обычно трубку снимает Мэтти.

Эми Кинкейд молчала, кажется, целую вечность, а потом произнесла:

— Да, но… гм… Мэтти сегодня не подходит к телефону.

Оррена охватила паника.

— Она так серьезно больна?

Он слышал в отдалении мужской голос. Отец Мэтти, решил он. Потом Эми Кинкейд сказала:

— Не совсем так. Она… гм… очень поздно уснула вчера.