Книга Этот прекрасный сон - Тереза Маммерт

– Я только сегодня утром получил ее сообщение.

Дэниел перестал притворяться, что хочет меня утешить. Он приехал в больницу ради одного: чтобы стать тем плечом, на котором Брук будет плакать, когда уничтожит то единственное, что связывало ее со мной.

– Мы поругались, – сказал я.

– Знаю.

– Еще бы! – огрызнулся я. – Тебе это только на руку, правда? Чтобы она плакалась тебе, какой я эгоистичный козел. Мне надо было навести порядок в голове, Дэниел. – (Он слушал меня вполуха, не спуская глаз с двери, за которой осталась Брук.) – Я знал, что она просто напугана. Знал, что она это не всерьез. Но мне и самому было страшно, – сказал я в никуда. Дэниел повернулся ко мне спиной. – Я боялся не справиться. Боялся, что случится какая-нибудь беда… с ней или с ребенком… из-за меня. Из-за моего прошлого. Я же чертов магнит для несчастий – ты знаешь!

– Какая ирония судьбы! – сказал Дэниел, ничего уже не изображая. – Ты убежал, потому что боялся, как бы с ними не случилось беды. Теперь Брук за той дверью: делает то, чего поклялась не делать. Стоит тебе на секунду отвернуться, и кто-нибудь умирает. Как Кейла.

– Пошел ты! – проговорил я, сползая на корточки, и уронил голову на руки.

Мне вспомнилась ужасная поездка домой. Я хотел передохнуть от Брук и той неразберихи, которую создал. Вместо этого родители весь вечер на меня кричали. Они сказали, что не винят меня в гибели сестры, но мамино дыхание, смешанное с виски, и ее стеклянные глаза говорили об обратном. Я умудрялся рушить все для всех, кто оказывался рядом. Я был проклят.

– Пожалуйста, мне очень нужно ее увидеть, – сказал я медсестре.

Она грустно на меня посмотрела:

– К сожалению, нельзя. Доступ разрешен только родственникам.

Ее горькие слова заглушил шум открывшейся двери. Я вскочил на ноги: появилась Брук. Не так давно мы были совершенно чужими. А в последние два месяца ускоренными темпами пытались узнать друг друга, ведь она сказала мне, что беременна и ребенок мой.

Ее карие глаза покраснели и припухли, платиновые волосы перепутались. Увидев меня, она обхватила живот руками.

– Все? – спросил я, почувствовав, как кровь отхлынула от лица.

Брук кивнула и затряслась в новом приступе рыданий. Я захотел обнять ее, но подумал, что это было бы фамильярностью по отношению к женщине, с которой я всего лишь раз спьяну провел ночь.

– Джош, мне пришлось это сделать. Я не готова стать матерью.

Я кивнул и, сцепив руки за головой, протяжно выдохнул. Сказать хотелось многое: я не понимал, почему Брук повела себя так, почему не дождалась моего ответа, чтобы все со мной обсудить. Но я не сердился. Мы оба очень перепугались, и теперь я не понимал, что чувствую. Так или иначе, она сделала выбор, и ничего уже нельзя было изменить.

Брук бросилась в объятия к Дэниелу. К Дэниелу, не ко мне. А я стоял и беспомощно смотрел. Он заранее позаботился о том, чтобы она стала искать утешения именно у него, и теперь я чувствовал себя ненужным свидетелем семейной сцены. Пожалуй, я действительно не имел права им мешать. После того как я переспал с Брук, Дэниел признался мне, что влюблен в нее со школы. А когда я сказал ему про ребенка, пошел к ней и пообещал быть рядом вне зависимости от моего решения.

Накануне вечером она плакала, и этот звук до сих пор стоял у меня в ушах. Брук заявила, что не знает меня, не доверяет мне и что, пока она сидит дома, беспокоясь о будущем, я занимаюсь копанием в собственных чувствах. Это было правдой, и я не упрекал ее за то, что она сказала это вслух.

У Брук подогнулись колени. Дэниел подхватил ее и стал гладить по голове. Он смотрел на меня, как на непрошеного гостя.

– Брук, мне уйти? – спросил я.

Она повернула голову, не отрывая щеки от плеча Дэниела, и, посмотрев на меня, всхлипнула:

– Ты свободен, Джош. Мы оба свободны.

* * *

Раздвижные двери со свистом открылись, и я быстро поднял глаза: из здания, весело улыбаясь Куинну, выскользнула Деб. Все это время я так крепко сжимал пакетик с едой, что костяшки заболели. Посмотрев на руку, я подумал: «Слава богу, это простой бумажный мешок, а не то, что до сих пор является мне в черно-белых снах».

– Все нормально, старик? – спросил Куинн, встав возле заднего бампера машины.

– Да. – Я снова переключил внимание на Деб: – Где Эйвери?

– Разговаривает с доктором Розенбергом.

Мои ноги сами собой понесли меня через парковку, но, как только я приблизился ко входу, двери распахнулись, и Эйвери, смеясь, вышла мне навстречу. Оглянувшись через плечо, она посмотрела на доктора, который шагал за ней. Его рука касалась ее поясницы, но она либо не замечала этого, либо не возражала.

Увидав меня, Розенберг улыбнулся так, будто поздравил себя с победой. Кровь во мне закипела, и я с огромным трудом сдержался, чтобы не сделать неверного шага, после которого невозможно было бы остановиться. Они разошлись: док Роз направился к своей машине, а Эйвери – ко мне.

– Вот и я, – прошептала она и, привстав на цыпочки, чмокнула меня в губы.

Я понадеялся, что она сделала это специально, чтобы всем показать, кто ей просто друг, а кто не просто. Моя злоба немного улеглась, я обнял Эйвери и, приподняв от земли, поцеловал крепче. Когда я ее опустил, она зарделась. Я усмехнулся.

– Как это понимать? – спросила она.

Я пожал плечами, взглянув поверх ее головы на Розенберга. Он дернул дверцу своей машины и плюхнулся в салон, явно раздраженный. Вот урод!

– Что это? – Я взглянул на книгу, которую Эйвери сжимала в руках.

– Ах, это Роз дал мне почитать.

– Правда? – Я взял у нее книгу и перевернул, чтобы прочесть аннотацию на задней стороне обложки. Что ж это за хрень? – Хм… Интересно. Можно, я первый прочту?

– Ты? – Эйвери с подозрением вздернула бровь.

– Думаешь, я свинья безграмотная?

– Нет, просто боюсь, что ты собрался бодаться с доктором.

– Проголодалась? – спросил я.

Эйвери скривила губки, будто решая, стоит ли позволить мне соскочить с неприятной темы или лучше меня дожать. Наконец она кивнула, тряхнув конским хвостиком:

– Умираю от голода.

– Аппетит у тебя просто умопомрачительный!

– Я говорила тебе, что меня заводит, когда ты употребляешь такие длинные слова?

– Кроме слов, я иногда употребляю еще кое-что длинное, – сказал я, передавая ей пакет с едой.

* * *

Долгая смена наконец-то закончилась. Я потянулся со стоном. Не терпелось скорее увидеть Эйвери. Но сначала надо было кое-что уладить. Я бросил взгляд на книгу, уже две недели торчавшую из моего бардачка. Пришла пора вернуть ее доктору Розенбергу. Засранец всеми правдами и неправдами старался подползти к Эйвери поближе, и я уже не мог это молча терпеть. Когда он подошел к ней сзади и схватил за бедра, мне пришлось мобилизовать всю силу воли, чтобы не выкинуть его из комнаты.