Книга Бледная Холера - Иоанна Хмелевская

Гурский терпеливо ожидал окончания наших манипуляций.

— Даже и не знаю, благодарен ли я вам, как вы мне, — задумчиво произнес он. — Очень в этом сомневаюсь... Впрочем, нет, беру свои слова обратно. Примите мою благодарность.

— За что? — удивилась я.

— За это дурно пахнущее дело. Я бы не взялся за него, если бы не путаница с вашими документами, уж нашел бы кому поручить расследование. Только вы бы сейчас бегали по учреждениям, и черт знает, что бы из всего этого вышло...

Все еще удивленная, я изобразила раскаяние.

— Может быть, нам следует поговорить в другой раз, вдвоем, с глазу на глаз? Со значением добавил Гурский. — Но это потом, когда я разгребу немного весь этот бедлам. Пока же вы могли бы мне назвать имена людей, которым покойный, по слухам, сумел немало крови попортить...

Это и я могу! — с энтузиазмом вызвалась Мартуся. — У меня даже лучше получится, чем у Иоанны. Она же не знает этих людей ни по фамилии, ни в лицо. А я знаю.

— Охотно выслушаю вас обеих. Тем более что официально никто на эту тему и словечка не скажет. Ни за какие деньги. Видите, я ничего не записываю, никаких протоколов не веду. У нас светская беседа. Почему бы не поговорить о сплетнях, инсинуациях, оскорблениях и клевете? Да и вы можете расспросить меня о том о сем...

* * *

— В этот раз — никакого частного расследования, — решительно заявила я Мартусе сразу после ухода Гурского.

Мартуся удивилась. И даже возмутилась:

— Да ты что? Почему? Такой чудесный труп, к тому же ты едва на него не наступила!

— Да хоть бы краковяк на нем сплясала. Не желаю влезать в эту историю. Еще, не дай бог, обнаружу что-нибудь и выведу их на преступника. Сволочь убийца или нет, но дело он сделал полезное.

Выуживая из миски остатки бобов, Мартуся косилась на фотосвалку.

— Ладно, — согласилась она. — Но если убийца сам из той же шатии-братии, что и труп? Ты тогда и этому симпатичному полицейскому помогла бы, и сама удовольствие получила. Кстати, будь у него борода, я бы точно не устояла!

— Оно и к лучшему, что бороды нет.

— Нет, какая ты все-таки зануда! Впрочем, ты права: без бороды ему лучше. А что это у вас за секреты, а? Думаешь, я слепая идиотка? Прямо заговорщики какие-то!

Я вздохнула:

— Да какие там заговорщики! Ни он, ни я ни хрена не знаем, так что скрывать нам друг от друга нечего...

Нечего, говоришь? А как же наши бумаги, о которых я умолчала? Интересно, как они там? Целы ли? Вдруг пану Теодору стукнет в голову разобрать их, еще сотрет все отпечатки. Или домработница в приступе рвения полезет на шкаф...

— Кстати, он действительно ничего не сказал! — бунтовала Мартуся. — Я целый вечер провела со следователем и все равно ни бельмеса не понимаю! Он от меня узнал больше, чем я от него! Послушай, если уж я здесь, сделай мне любезность, а?

— Какую любезность? — рассеянно спросила я.

Надо бы позвонить пану Теодору, предупредить о своих опасениях. Только поздно уже, второй час ночи, наверное, спит. А может, полиция еще там?

Мартуся ткнула пальцем в фотографии:

— Вот какую. Разреши мне прибраться. Сколько они еще будут здесь валяться? Да и не мешало бы разобраться со снимками, которые у меня украли. Если у тебя остались негативы, то я их разыщу!

— Хорошо, — согласилась я, только чтобы отвязаться. — Приберись. Но тогда разложи в альбомы по темам, если уж не можешь сладить со своей манией. Вот здесь — свадьбы, здесь — праздники, здесь — кошки, здесь — официальные мероприятия, здесь — поездки... Все негативы вали в одну стопку, потом я их рассортирую по годам.

Энергия била из Мартуси ключом. Она совершенно не выносила беспорядка и при первой возможности хваталась за уборку. Мартуся и у меня постоянно пыталась наводить чистоту, вот уж поистине сизифов труд. К тому же никакого восторга у меня ее деятельность не вызывала. С другой стороны, когда-нибудь все равно пришлось бы убирать эту груду со стола. Желаешь заняться этим посреди ночи? Пожалуйста!

Я вспомнила, что еще есть вино, и даже

бокал стоит передо мной.

— Не хочу тебя огорчать, — съязвила я, - но те кассеты, что ты так красиво расставила, каждую на свое место, мне потом пришлось разбирать по новой.

— Я же тебе их расставила по темам!

— Ага. Где что стоит, сам черт не разберет. Кроме того, часть была смешанной тематики, тут я вообще не могла докопаться до сути. Ну а фотографии так и так надо распихать по альбомам. Легче ориентироваться.

Мартуся уже вошла в ритм. Рядом с ней росли аккуратные стопки.

— Снимки в конвертах не трогать? Они не перемешаны? Гляди-ка, даже надписаны. Рождество-2001. Думаешь, содержимое соответствует?

— Понятия не имею. Возьми и посмотри.

— Взгляни, какая-то рекламная акция. И здесь тоже. Познань, что ли? Может, сложить все это вместе? Все официальные мероприятия вместе, только Краков отдельно, подойдет?

— Подойдет, подойдет...

— Награждения тоже отдельно... А здесь у тебя что-то другое... Какой-то раут. Что это?

Я взглянула без большого интереса.

— Не помню. Что-то крутое в отеле «Мариотт». Как-то раз там устроили торжественную тусовку для ВИПов. Чиновники, артисты, художники, писатели. Даже не знаю, кто снимал.

— Не Тадеуш случайно?

— Нет. Его не было. До «Мариотта» я способна добраться и без агента. Кто же мог снимать? Человек, видимо, порядочный, раз прислал фотки, а я — свинья этакая — даже не помню, кто это был!

Моя самокритика пришлась Мартусе по душе.

-А что, снимок только один? Порядочный человек мог бы и расстараться. Прислал бы хоть парочку.

— Их четыре было. Насколько я помню.

— Какие там четыре, говорю — один. Что мне с ним делать?

— Понятия не имею. Что хочешь. Запихай в официальные мероприятия, может, и остальные там обнаружатся.

Еще раз посмотрев на фото, Мартуся уже собралась было положить его в соответствующую стопку. Но что-то ее остановило. Она присмотрелась повнимательнее.

— Иоанна, взгляни! А это случайно не он?..

— Отстань! — восстала я. Сегодняшним вечером встреч и воспоминаний я уже была сыта по горло. Одно наведение порядка чего стоит. — Отложи в сторону, завтра взгляну. Идем лучше спать!

— Но ведь это, кажется, Тупень!

— Ну и что с того? Он ведь ВИПа изображал.

— Изображал. Больше не будет. Никогда. Хорошо, куда все это девать?

Я разозлилась. Ну, Мартуся! И мертвого достанет!

— Никуда! Поздно уже... Если хочешь, положи все это добро на пол в кабинете. Рядом с альбомным стеллажом. Пусть полежит там, днем я пристрою, куда надо.